Везде
Подходы США и Китая к региональной безопасности в Центральной Азии
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Подходы США и Китая к региональной безопасности в Центральной Азии
Аннотация
Код статьи
S207054760023920-9-1
DOI
10.18254/S207054760023920-9
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Перминова Александра Александровна 
ORCID: 0000-0002-0187-7635
Должность: Научный сотрудник
Аффилиация: Институт Китая и современной Азии РАН
Адрес: Российская Федерация, Москва
Выпуск
Спецвыпуск
Аннотация

Статья посвящена выявлению особенностей в подходах КНР и США к региональной безопасности в Центрально-Азиатском регионе после вывода войск из Афганистана в 2021 году. Центральная Азия имеет особое геополитическое значение в условиях экономического роста КНР, американо-китайского противостояния за сферы влияния и изменения ситуации в Афганистане после прихода талибов («Талибан» – запрещенная в России террористическая организация) к власти. В ходе исследования выявлены основные внешние и внутренние факторы, которые определяют подходы США и КНР в сфере региональной безопасности в Центральной Азии после 2021 года.

Ключевые слова
безопасность, Китай, США, Центральная Азия, Афганистан
Классификатор
Получено
09.11.2022
Дата публикации
25.12.2022
Всего подписок
6
Всего просмотров
372
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
Доступ к дополнительным сервисам
Дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества сервисов
100 руб. / 1.0 SU
1

Введение

 

Вывод войск США из Афганистана в 2021 году ознаменовал не только новый этап в американской внешней политике в рамках «доктрины Байдена». Окончание американской кампании и физический уход США и сил НАТО, и последующий приход к власти в Афганистане движения «Талибан» (запрещённая в России террористическая организация) изменили ландшафт евразийской безопасности.
2 Вследствие этих изменений обозначились и основные риски для соседей Афганистана – стран Центральной Азии. Этот регион имеет важное геостратегическое и геополитическое значение для всей Евразии, а кроме того, и для двух основных и крупнейших соседей центральноазиатской пятёрки – России и Китая.
3 Если угрозы традиционной и нетрадиционной безопасности в Центральной Азии в связи с выводом американских войск из Афганистана для России уже стали предметом обширной экспертной дискуссии, то подход КНР к изменившимся условиям для региональной безопасности остаётся вне поля исследования.
4

Кроме того, актуальным кажется и сравнение подходов США и Китая по отношению к региональной безопасности в Центральной Азии в условиях растущего противостояния этих двух стран как в рамках концепции «декаплинга», так и ужесточившейся конфронтации в важных регионах влияния двух держав. Последнее выражается в текущей ситуации в АТР, в том числе и по тайваньскому вопросу.
5

Термин региональная безопасность в отношении стран ЦА

 

Термин «региональная безопасность» Центральной Азии может предполагать наличие системы региональной безопасности в классическом её понимании. Однако говорить о единой региональной или даже субрегиональной – евразийской безопасности было бы ошибочно. Не совсем корректно было бы применить к региону и теорию классиков Копенгагенской школы Барри Бузана и Оле Вейвера о региональных комплексах безопасности (РКБ), потому как уровень взаимодействия самих стран региона в сфере безопасности серьёзно уступают уровню такого сотрудничества государств Центральной Азии с внешними игроками.
6

Теория РКБ применима к региону, так как национальная безопасность не может рассматриваться отдельно от региональной безопасности из-за тесной взаимосвязи государств ЦА1. Для стран Центральной Азии наличие общих рисков, которые носят региональный характер, хотя и в разной степени выступают в качестве угроз для реализации национальных интересов, можно назвать таким объединяющим фактором. Именно с этой точки зрения и имеет смысл говорить о региональной безопасности в Центральной Азии.

1. Barry B. et al. People, states and fear: An agenda for international security studies in the post-Cold War era // Dorchester: Pearson-Longman. 1991. P.190.
7

Взаимодействия КНР и США со странами Центральной Азии в области безопасности

 

Для КНР и США взаимодействие с регионом с точки зрения базовых переговорных площадок закреплено в форматах «5 стран региона +1». Важно отметить, что американская площадка на уровне глав внешнеполитических ведомств по комплексному взаимодействию с центральноазиатской пятёркой появилась в сентябре 2015 года.
8 Для КНР и Центральной Азии формат «5+1» стал действовать только с 2020 года, ранее ещё одной диалоговой площадкой с 2014 г., реализуемой на территории КНР Китайским комитетом ШОС по добрососедству, дружбе и сотрудничеству стал Форум сотрудничества «Китай – Центральная Азия».
9 На уровне стратегических документов, определяющих подходы к безопасности в регионе, для США остаётся актуальной «Стратегия США в Центральной Азии на 2019–2025 годы». Несмотря на то что многие эксперты делают акцент в этой стратегии на американском подходе по включению Афганистана в общее с Центральной Азией единое региональное пространство, из порядка подпунктов документа можно сделать и другие выводы. Так, первым пунктом обозначены – «Поддержка и укрепление суверенитета и независимости», затем – «Сокращение террористических угроз в Центральной Азии», только следующий, третий пункт, касается «расширения и продолжения поддержки стабильности в Афганистане», четвёртое направление тоже связано с афганским направлением – «содействие развитию связей между Центральной Азией и Афганистаном».
10

Важным инструментом для реализации внешней политики США также является Агентство США по международному развитию (USAID). Необходимо отметить, что в качестве первой цели «Стратегии сотрудничества в области регионального развития Центральной Азии на 2020–2025 гг.» в рамках деятельности Агентства в регионе обозначено «Укрепление региональной связи, в том числе с Афганистаном». В этой связи можно сделать вывод, что как в стратегическом плане, так и с точки зрения непосредственной активности в регионе, вопрос Афганистана остаётся одним из ключевых в выработке подходов к взаимодействию со странами Центральной Азии2.

2. Ван Ли. Взаимодействие Китая и НАТО в Афганистане // Международные процессы. 2016. Т. 14. № 3. С.47.
11 Региональная стабильность для США завязана на экономической и транспортной интеграции Афганистана в общее со странами Центральной Азии поле. Именно вопрос «афганской угрозы» долгие годы определял контекст внешнеполитических подходов США к Центральной Азии в сфере безопасности, где регион выступал или плацдармом для американских военных баз или как транзитный пункт для выхода на Афганистан.
12 Китай не имеет непосредственной стратегии по региону, зафиксированной, как в случае с американской стратегией, в одном документе. Центральная Азия является частью китайской модели «сообщества единой судьбы», в которое она уже вошла, если судить по словам главы внешнеполитического ведомства КНР на последней встречи в формате «Китай + Центральная Азия». Поскольку экономический потенциал Китая в Центральной Азии связан с обеспечением региональной стабильности региона, то защита от возможных угроз безопасности в странах ЦА становится первоочередной задачей для КНР.
13 С 2001 г. Китай начал разработку способов защиты своих энергетических и транспортных инициатив в регионе. В 2021 г., наряду с экономической интеграцией Афганистана в региональный порядок и реализацией инициативы «Один пояс – один путь», Китай нацелен на предотвращение угроз своим интересам в Центральной Азии. Прежде всего, речь идёт о защищённости инфраструктурных, энергетических и транспортных проектов.
14

Когда осенью 2022 г. помощник министра иностранных дел КНР У Цзянхао встречался с заместителем главы политического крыла движения «Талибан» (запрещенная в России террористическая организация), представитель талибов заявил, что инициатива «Один пояс – один путь» крайне выгодна афганской стороне3. Новое правительство Афганистана действительно стремится всячески привлечь китайские инвестиции, однако Пекин вкладываться в регион не торопится и в основном из-за сохраняющихся угроз безопасности. Так, в 2007 г. Металлургическая корпорация Китая (China Metallurgical Group Corporation) выиграла тендер на разработку афганского медного рудника «Айнак», но почти сразу добыча была приостановлена из-за сложной обстановки в Афганистане с точки зрения рисков для безопасности проекта. В декабре 2009 г. на стройплощадке работало около 3 тыс. афганских рабочих и около 70 китайских инженеров. Не заработал рудник и в 2021 г., несмотря на давление со стороны талибов (представители запрещенной в России террористической организации)4. По состоянию на 2021 год ещё не начат этап строительства. Для КНР приоритетом остаётся не только гарантия безопасности каждого проекта, но и задействованных китайских граждан. Это видно на примере работы Китайско-пакистанского экономического коридора (КПЭК), где после того, как у местного населения на территории Белуджистана начались конфликты с занятыми в проекте китайскими специалистами, руководство Пакистана было вынуждено создать специальное армейское подразделение (Special Security Division) для защиты работы КПЭК и китайских кадров5.

3. Талибы попросили КНР включить Афганистан в инициативу «Один пояс – один путь» // ТАСС. 27.10.2022. Available at: >>> (accessed: 29.10.2022).

4. PMGT Exclusive: Chinese firm’s copper mine project in Afghanistan hasn’t started, despite Taliban’s push // Global Times. Dec 16, 2021. URL: Available at: >>> (assessed: 12.10.2022).

5. Каменев С.Н. Китайско-пакистанский экономический коридор и вопросы региональной безопасности // Восточная аналитика. 2018. №3. С.76.
15 Таким образом, пересекающиеся интересы КНР и США в регионе во многом схожи. Для КНР, как и для США, важно включение Афганистана в региональные цепочки связанности, в том числе с точки зрения южных маршрутов на Иран и на Пакистан (порты Чабахар и Гвадар).
16

В меньшей степени интерес китайской стороны проявляется к трансафганским маршрутам до Индии. Кроме того, на данный момент сведения о высоком уровне экономического интереса КНР к афганским ресурсам, в том числе возможным инвестициям в нефтегазовую отрасль, добычу минералов и редкоземельных металлов, остаются лишь на уровне предположений. Так, по мнению КНР, проекты на территории с потенциальными рисками безопасности нерентабельны. К тому же сами талибы (представители запрещенной в России террористической организации) не предпринимают необходимых действий для сдерживания уйгурских сепаратистов и антикитайских групп в Афганистане6.

6. Клименко А.Ф. Некоторые особенности современной политики Китая в отношении Афганистана / Китай в мировой и региональной политике // История и современность. 2022. №27. С.232.
17 У КНР с Афганистаном, в отличие от США, 76-километровая граница. Потому и сценарий гуманитарного кризиса в Афганистане, равно как и проявление экстремистских настроений в СУАР, означают для Китая прямую угрозу национальной безопасности. Этот фактор объясняет и тесную кооперацию со странами Центральной Азии в сфере безопасности в рамках ШОС или создание Четырёхстороннего механизма по сотрудничеству и координации (КНР, Афганистан, Пакистан, Таджикистан).
18

По мнению китайских специалистов, подобных ШОС альтернатив для взаимодействия КНР, стран региона и Афганистана на данный момент не существует, что придаёт в современных условиях новый политический вес данной площадке7. Для КНР этот инструмент остаётся приоритетным как для противостояния возможному переносу рисков безопасности из Афганистана, так и для противодействия нетрадиционным вызовам безопасности. Так, в рамках последнего Самаркандского саммита ШОС, председатель КНР Си Цзиньпин заявил, что «страны организации должны поддерживать усилия друг друга по защите своей безопасности и противодействовать попыткам внешних сил устроить в странах ШОС «цветные революции»8.

7. 孙壮志。 阿富汗变局后的中亚安全: 大国博弈与地区合作孙壮志 （Сунь Чжуанчжи，Безопасность в Центральной Азии после перемен в Афганистане: игра великих держав и региональное сотрудничество // Российские исследования Восточной Европы и Центральной Азии. 2022. Выпуск 1. С.14.

8. Си Цзиньпин призвал не допустить «цветных революций» в странах ШОС // Известия, 16.09.2022. Available at: >>> (accessed: 12.10.2022).
19 ШОС и уровни её диалога для представителей различных ведомств стран-участниц является важной, но всё же многосторонней площадкой взаимодействия. С точки зрения двусторонней активности в регионе после августа 2021 г., активнее себя по вопросам взаимодействия со странами Центральной Азии ведут США.
20 Так, в сентябре 2022 г. стало известно, что Министерство обороны подписало контракт стоимостью 500 млн долл. на обслуживание и содержание объектов Центрального командования США (United States Central Command; CENTCOM) до 1 октября 2023 г.. Среди локаций перечислены Казахстан, Таджикистан, Киргизия, Туркменистан и Узбекистан. При этом на данный момент сложно ожидать реальных американских военных баз в регионе, как это было в 2000-е годы на узбекском аэродроме Ханабад или на киргизском Манасе.
21 Хотя на данный момент возможно создание Соединёнными Штатами так называемых контртеррористических центров в странах Центральной Азии, что в случае любых прецедентов в рамках «афганской угрозы» будет обосновываться как американской стороной, так и правительствами стран ЦА реальными вызовами безопасности для государств региона.
22 Кроме того, в 2022 г. состоялось уже несколько визитов в страны региона помощника государственного секретаря по делам Южной и Центральной Азии Дональда Лу. В мае 2022 г. он посещал Киргизию, Узбекистан, Таджикистан и Казахстан. А осенью того же года в ходе своего центральноазиатского турне он посетил и Туркменистан, который назвал на фоне ситуации в таджикском Горном Бадахшане, протестов в узбекском Каракалпакстане, госпереворота в Киргизии 2020 г. и протестов в Казахстане «островком стабильности». Ранее, в декабре 2021 г., Дональд Лу совершил поездку в Узбекистан и Казахстан, где на повестке также была региональная безопасность.
23 В 2022 г. поездку по странам региона совершил и командующий Центральным командованием Вооружённых сил США генерал Майкл Эрик Курилла. Он продолжил более ранний американский публичный дискурс о том, что Афганистан остаётся потенциальной угрозой для Центральной Азии, где ИГ (признано в РФ террористической организацией) или «Аль-Каида» (признана в РФ террористической организацией) смогут воспользоваться голодом и нищетой в государстве для дестабилизации всего региона в целом. Как заявлял глава ЦЕНТКОМ в ходе своей поездки в страны Центральной Азии, «три главных повода беспокойства для них – это Афганистан, Афганистан, Афганистан». Таким образом, в 2022 г. США на публичном уровне продолжают увязывать свою политику в ЦА с «предотвращением афганской угрозы».
24 В современных условиях после 2021 г. регион из пяти стран Центральной Азии уже не является для Вашингтона «мостиком» на афганском направлении, что в любом случае должно привести к переоценке его значения во внешнеполитическом курсе США.
25 Близость региона Центральной Азии к КНР с Россией и Ираном со временем не изменится, географические условия – это константа. Транспортное и транзитное значение региона, его демографические тренды – стремительно растущее население, которое будет сильно влиять на идентичность региона в будущем, остаются перманентными внутрирегиональными факторами.
26

Но есть и важные внешние факторы: геополитическая турбулентность, рост китайской экономики, увеличенный градус напряжённости в АТР. Вполне возможны попытки оживления форматов «C5+1» или в рамках программы НАТО «Партнёрство ради мира», к которым, в частности, призывает американский эксперт по региону, председатель Института Центральной Азии и Кавказа при Университете Джонса Хопкинса Фред Старр9. О приоритизации Центральной Азии и новом осмыслении стратегического видения говорят не только отдельные американские эксперты по региону, но и активность обсуждения тематики безопасности в дискурсе американских официальных лиц, работающих по региону. С другой стороны, регион Центральной Азии не является на сегодняшний день основным приоритетом внешней политики администрации Дж. Байдена, в отличие от другого географически близкого к КНР пространства – АТР.

9. Does the U.S. Strategy for Central Asia Address the Region’s Current Problems? / The comment of S. Frederick Starr, Chairman, Central Asia-Caucasus Institute. The United States Institute of Peace. 27.01.2022. Available at: >>> (assessed: 12.10.2022).
27 С точки зрения безопасности для США особенно важным будет поддержание взаимодействия со странами Центральной Азии в противовес усилившемуся влиянию КНР. Именно эта заданная тенденция на конфронтацию с Китаем будет моделировать и американское присутствие в регионе.

Библиография

1. Barry B. et al. People, states and fear: An agenda for international security studies in the post-Cold War era // Dorchester: Pearson-Longman. 1991. P.190.

2. Ван Ли. Взаимодействие Китая и НАТО в Афганистане // Международные процессы. 2016. Т. 14. № 3. С.47.

3. Талибы попросили КНР включить Афганистан в инициативу «Один пояс – один путь» // ТАСС. 27.10.2022. Available at: https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/16166163?utm_source=google.com&utm_medium=organic&utm_campaign=google.com&utm_referrer=google.com (accessed: 29.10.2022).

4. PMGT Exclusive: Chinese firm’s copper mine project in Afghanistan hasn’t started, despite Taliban’s push // Global Times. Dec 16, 2021. URL: Available at: https://www.globaltimes.cn/page/202112/1241686.shtml (assessed: 12.10.2022).

5. Каменев С.Н. Китайско-пакистанский экономический коридор и вопросы региональной безопасности // Восточная аналитика. 2018. №3. С.76.

6. Клименко А.Ф. Некоторые особенности современной политики Китая в отношении Афганистана / Китай в мировой и региональной политике // История и современность. 2022. №27. С.232.

7. 孙壮志。 阿富汗变局后的中亚安全: 大国博弈与地区合作孙壮志 （Сунь Чжуанчжи，Безопасность в Центральной Азии после перемен в Афганистане: игра великих держав и региональное сотрудничество // Российские исследования Восточной Европы и Центральной Азии. 2022. Выпуск 1. С.14.

8. Си Цзиньпин призвал не допустить «цветных революций» в странах ШОС // Известия, 16.09.2022. Available at: https://iz.ru/1396297/2022-09-16/si-tczinpin-prizval-ne-dopustit-tcvetnykh-revoliutcii-v-stranakh-shos (accessed: 12.10.2022).

9. Does the U.S. Strategy for Central Asia Address the Region’s Current Problems? / The comment of S. Frederick Starr, Chairman, Central Asia-Caucasus Institute. The United States Institute of Peace. 27.01.2022. Available at: https://www.usip.org/events/does-us-strategy-central-asia-address-regions-current-problems (assessed: 12.10.2022).

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести