Введение

На протяжении более семи десятилетий тайваньский вопрос остаётся одним из главных камней преткновения для развития отношений Соединённых Штатов Америки (США) и Китайской Народной Республики (КНР) и перманентным узлом напряжённости в Тихоокеанском регионе. Как утверждал один из ведущих американских экспертов по Восточной Азии Алан Ромберг, это «единственная проблема в современном мире, которая могла бы реально привести к войне между [этими. – А.В.] двумя крупными державами»¹.

История становления и политический фундамент концепта

С момента бегства потерпевших поражение в гражданской войне от коммунистов гоминьдановских сил на Тайвань в конце 1949 г. Америка играла ключевую роль в обеспечении безопасности обосновавшегося на острове правительства Чан Кайши и недопущении захвата этих территорий войсками Коммунистической партии Китая. 27 июня 1950 г. президент США Г. Трумэн направил 7-й флот США в Тайваньский пролив для прикрытия острова, а чанкайшистские войска были переданы под командование генерала Д. Макартура для ведения совместной обороны. 2 декабря 1954 г. Соединённые Штаты и Китайская Республика подписали «Договор о взаимной обороне», вступивший в силу 3 марта 1955 г. В статье V они признали, что «вооружённое нападение в районе западной части Тихого океана, направленное против территорий любой из Сторон, будет представлять опасность для её собственного мира и безопасности», и заявили, что «будут действовать для отражения общей опасности в соответствии со своими конституционными процедурами»². В январе 1955 г. Конгресс США принял резолюцию, которая предоставила американскому президенту широкие полномочия по использованию вооружённых сил США для обеспечения безопасности Тайваня, Пескадорских островов, а также связанных с ними позиций и территорий.

Для обеспечения преемственности американской политики по отношению к острову, но уже на новых, «неофициальных» условиях Конгресс США в апреле 1979 г. принимает закон «Об отношениях с Тайванем». Документ стал компромиссом между желанием Конгресса, с одной стороны, подтвердить свою прерогативу в деле определения будущего курса отношений с Тайванем и не «бросить на произвол судьбы» бывшего союзника, с другой – сохранить прогресс в отношениях с КНР, достигнутый в результате нормализации, и не связывать Америку обязательствами, которые дали бы возможность втянуть её в конфликт с Китаем вокруг Тайваня. В отличие от договора 1954 г., определявшего вооружённые действия по отношению к Тайваню как угрозу «миру и безопасности» самих Соединённых Штатов, закон 1979 г. говорит о том, что «любые попытки определить будущее [Тайваня. – А.В.] какими бы то ни было средствами, кроме мирных», будут рассматриваться в качестве «угрозы миру и безопасности в западной части Тихого океана и вызовут глубокую обеспокоенность Соединённых Штатов». Документ предписывает Америке сохранять «способность противостоять любому применению силы или другим формам принуждения, которые могут поставить под угрозу безопасность или социальную, или экономическую систему населения Тайваня», и предоставлять острову оружие оборонительного характера. При возникновении угрозы для Тайваня и какой-либо вытекающей из этого опасности для интересов США президент обязан проинформировать Конгресс и совместно «определить согласно конституционным процедурам соответствующие действия со стороны Соединённых Штатов»³.

Таким образом, закон «Об отношениях с Тайванем», во-первых, утверждает, что любое решение касательно действий по защите Тайваня обязательно должно приниматься двумя акторами – президентом и Конгрессом. Во-вторых, размыто определяя угрозы Тайваню как предмет «обеспокоенности» для США, закон не говорит о том, что предпримет Вашингтон в непредвиденных обстоятельствах. Интересно, что в сенатском докладе, подготовленном во время разработки закона, отмечалось, что в зависимости от сложившейся ситуации «США, возможно, посчитают, что наиболее эффективным действием, с точки зрения Соединённых Штатов или народа Тайваня, или их обоих, будет являться бездействие»⁴. Закрепляя право на вмешательство в межбереговые отношения, но не давая гарантий по защите острова, не поясняя при каких обстоятельствах помощь Тайваню будет оказана, США поставили своё участие в военных (и каких-либо иных) действиях в зависимость исключительно от собственного решения.

Призывы к отказу от «стратегической неопределённости» и позиция администрации Дж. Байдена

Примерно с 2020 г. на фоне ухудшения американо-китайских отношений и нарастания кризисных тенденций в Тайваньском проливе среди американских политиков и представителей мозговых центров активизировались призывы к отказу от политики «стратегической неопределённости». С заявлениями о необходимости официального признания Соединёнными Штатами обязательства использовать военную силу для защиты Тайваня и территорий, находящихся под контролем его властей, в случае вторжения с материка, выступили сенаторы Р. Менендес, Т. Тиллис, Т. Круз, Т. Йохо, члены Палаты представителей М. Галлахер, Э. Лурия, бывший министр обороны М. Эспер, президент Совета по международным отношениям Р. Хаас и его коллега Д. Сакс, заместитель директора Центра стратегии и безопасности им. Скоукрофта при Атлантическом совете М. Крониг, сотрудники Американского института предпринимательства Г. Шмитт и М. Мазза. С их точки зрения, нападение с материка на Тайвань – наиболее вероятный сценарий развития событий в ближайшем будущем, поэтому неясность относительно того, вмешаются ли США в конфликт, больше не имеет сдерживающего эффекта и ведёт к росту нестабильности в регионе. Для эффективного сдерживания и недопущения перехода стратегически важных территорий под контроль КНР нужны чёткие гарантии безопасности для Тайваня.

На этом фоне за последние полтора года президент США Дж. Байден сделал четыре заявления о наличии у Соединённых Штатов обязательств по защите Тайваня. Стоит отметить, что они были поданы в форме ответов на вопросы журналистов – это дало повод средствам массовой информации охарактеризовать их как «оговорки» президента. Однако о том, что эти заявления не следует считать «оговорками», свидетельствуют, во-первых, их частота и, во-вторых, тот факт, что Дж. Байден хорошо разбирается в хитросплетениях вокруг тайваньского вопроса. Так, в 2001 г. он, будучи членом сенатского комитета по международным отношениям, подверг резкой критике президента Дж. Буш-младшего за то, что на вопрос журналистов, обязаны ли США защищать Тайвань, если остров подвергнется нападению Китая, тот заявил: «Да, у нас есть [обязательство. – А.В.], и китайцы должны это понимать»⁵. В статье в «Вашингтон пост» Байден писал: «Соединённые Штаты не обязаны защищать Тайвань с тех пор, как мы аннулировали Договор о взаимной обороне 1954 года… С точки зрения дипломатии, существует огромная разница между сохранением за собой права на применение силы и принятием на себя обязательств априори встать на защиту Тайваня. Президент не должен передавать в руки Тайваня, а тем более Китая, возможность автоматически втянуть нас в войну в Тайваньском проливе»⁶.

«Стратегическая неопределённость» или «стратегическая ясность»?

На этом фоне целый ряд американских политиков и ведущих специалистов по Китаю и тайваньскому вопросу выступили против отказа от «стратегической неопределённости», доказывая контрпродуктивность заявлений президента для поддержания стабильности в Тайваньском проливе и интересов США в регионе.

Питер ван Бюрен, бывший сотрудник дипломатической службы США, считает, что «стратегическая неопределённость» доказала свою эффективность за прошедшие десятилетия и продолжает оставаться оптимальным инструментом сдерживания в тайваньском вопросе: «Надёжное сдерживание не обязательно должно включать в себя готовность совершить национальное самоубийство перед лицом вызова, но должно нести в себе возможность того, что сдерживающая сторона может предпринять что-то, что “чревато опасностью войны”. Стратегической неопределённости достаточно»⁷. «Стратегическая ясность», по его мнению, наоборот, может стать самоисполняющимся пророчеством: «болтовня о неизбежности [вторжения. – А.В.] продолжается, взаимная демонизация усиливается, а политический ответ [США. – А.В.] переходит от предотвращения к подготовке к войне»⁸. Сенаторы Р. Пол и К. Мёрфи согласны, что вместо защиты интересов США «стратегическая ясность» приближает кризис, толкая Китай к принятию ответных шагов и скорейшему вторжению⁹. Директор азиатской программы Германского фонда Маршалла Б. Глейзер также подчёркивает, что Китай уже в рамках «стратегической неопределённости» предполагает потенциальное вмешательство США в кризис в Тайваньском проливе, поэтому демонстративный отход от этой политики станет не сдерживающим, а провоцирующим фактором. Америке же следует сосредоточиться не на громких заявлениях, а на укреплении своего военного потенциала. «Изменение декларативной политики без достаточных возможностей для её подкрепления опасно», – считает Глейзер¹⁰. Эксперты подвергают сомнению нынешнюю политическую и стратегическую готовность США к реагированию на какие-либо действия Китая. Бывший командующий 7-м флотом США вице-адмирал Роберт Л. Томас-младший считает, что на данный момент США не обладают силами в регионе, необходимыми для серьёзной защиты Тайваня¹¹. Это мнение косвенно подтверждается сообщениями, что в военных симуляциях по отражению китайского вторжения на Тайвань, регулярно проводимых Министерством обороны США, американская сторона терпит поражение¹². Перспективы подключения к потенциальным военным действиям США их союзников в регионе, несмотря на ряд декларативных заявлений японских и австралийских политиков, пока также далеко не очевидны. Продолжает оставаться без ответа целый ряд тактических вопросов. Закон «Об отношениях с Тайванем» 1979 г. признает территорией КР Тайвань и Пескадорские острова, без учёта более мелких тайваньских островов Цзиньмэнь и Мацзу у побережья КНР и находящихся под контролем Тайваня территорий Дунша и Тайпин в Южно-Китайском море. Будут ли считаться нападением на Тайвань и, следовательно, основанием для военного вмешательства США какие-либо действия КНР в отношении упомянутых выше островов? Каков будет ответ Вашингтона на применение Пекином тактики «серых зон» – не полномасштабного вторжения, а блокады, хакерских атак на инфраструктуру острова, принуждения к переговорам? Оставляя столько непрояснённых моментов и переводя разговор об ответе и обязательствах США сразу в военную плоскость, Вашингтон ставит себя в заведомо невыгодную позицию, если потребуется перейти от слов к действиям.

Эксперты также критикуют «стратегическую ясность» за игнорирование роли, которую может сыграть Тайвань в дестабилизации обстановки. «Стратегическая неопределённость» на протяжении многих лет позволяла сдерживать провокационные шаги тайваньских властей и не давала им двигаться в сторону объявления независимости Тайваня де-юре. Недавние заявления Дж. Байдена могут активизировать силы, ратующие за независимость острова, и способствовать принятию тайваньским руководством решений, толкающих ситуацию в зоне пролива к дальнейшей эскалации. Остаётся только гадать, дал бы Тайвань своё согласие на визит спикера Палаты представителей США Н. Пелоси на Тайвань в августе этого года, зная, какую реакцию это вызовет у Пекина, если бы не озвученные Дж. Байденом обязательства по поддержке Тайваня в ходе визита в Японию в мае 2022 г. Ещё одним вероятным негативным последствием «стратегической ясности» может стать, по мнению профессора колледжа Дэвидсона Ш. Риггер, то, что вместо наращивания своего оборонного потенциала Тайвань, уверенный в военной помощи США, переложит большую часть ответственности по своей защите на Вашингтон¹³.

Заключение

Учитывая количество плохо предсказуемых последствий, которые вытекают из последних подвижек в курсе Вашингтона по отношению к Тайваню, и отсутствие чётко выраженной поддержки Конгресса каким-либо гарантиям безопасности Тайваню, заявления президента Дж. Байдена не только не избавляют тайваньскую политику США от «неопределённости», но и несут в себе потенциал для дальнейшей дестабилизации ситуации в зоне Тайваньского пролива. Китайское руководство рассматривает эти заявления как звено в цепи происходящих в последние пять лет масштабных подвижек в американском подходе к Китаю и Тайваню, которые стали размывать основополагающие политические договорённости касательно острова, достигнутые США и КНР в 1970–1980е годы. Отмена Соединёнными Штатами ограничений на официальные контакты с тайваньской стороной, визиты их высокопоставленных чиновников на остров, беспрецедентные по объёмам продажи вооружений, в том числе наступательного характера, поддержка участия Тайваня в международных организациях и интернационализация тайваньского вопроса – все эти шаги американской администрации рассматриваются китайскими властями как прямое нарушение существовавшего статус-кво и воспрепятствование воссоединению Китая. Заявления Дж. Байдена не минимизируют опасность возгорания вооружённого конфликта, а, наоборот, усугубляют напряжённость в отношениях с Пекином и убеждают его в том, что Америка твёрдо намерена использовать «тайваньскую карту» для сдерживания подъёма Китая.