Политика сельского развития (ПСР) – сравнительно новое направление социально-экономической политики государства в США. Её начало можно отнести к рубежу 60-х и 70-х годов XX века, а первое законодательное оформление – к 1972 г. Отдельные меры ПСР реализовались и до этого периода, но являлись частью других разделов государственного регулирования экономики, в частности, фермерской, социальной политики.

С 1972 г. ПСР берёт своё начало как отдельный комплекс мер, который все годы своего существования динамично развивался – с учётом новых задач и вызовов. К настоящему времени в США накоплен значительный опыт, который с успехом может быть применён в России. В первую очередь, речь идёт об основных принципах реализации ПСР, которые, на наш взгляд, имеют универсальный характер. К сожалению, формирование мер ПСР в России затянулось, а принципы, в соответствии с которыми они выстраиваются, большей частью ошибочны.

<h3><strong>Эволюция мер </strong><strong>политики сельского развития </strong><strong>в США</strong></h3>

Специфика и характер мер политики сельского развития находит своё отражение в принимаемых законах. Законодателями США с 1930-х годов на протяжении всего периода новой аграрной политики был принят ряд законов, регулирующих различные стороны жизнедеятельности сельских сообществ. Первым, безусловно, можно считать закон «О сельской электрификации» от 1936 г., который положил начало массовой электрификации (а впоследствии – телефонизации и внедрению интернет-технологий) сельских регионов. В результате реализации программы к 1975 г. было электрифицировано 99% всех ферм, а охват телефонной связью составил более 90%.

Вторым по значимости стал, несомненно, закон «О жилье», принятый в 1949 г. В соответствии с ним был утверждён перечень программ по развитию жилищной инфраструктуры. Меры, предусмотренные в законе, не были сугубо сельскими, но их значение в решении актуальнейшей проблемы сельской местности трудно переоценить.

1960-е годы стали переломными в осознании новых социально-экономических реалий, возникших в сельских регионах страны за несколько предшествующих десятилетий. Это привело, в частности, к пониманию того, что сельское хозяйство, веками бывшее основой сельской экономики, таковой более не является. Соответственно стройная система господдержки сельхозпроизводителей не могла уже обеспечить благосостояние и социально-экономическую стабильность всех сельских регионов.

В 1966 г. Конгресс США учредил Национальную комиссию по сельской бедности, которая в 1967 г. опубликовала знаменитый доклад «Люди, оставшиеся в стороне». Именно с этого времени берут своё начало многочисленные программы кредитов и грантов, направленные на улучшение социального обеспечения в сельской местности. Понятие собственно сельской политики впервые появилось в законе «О сельском развитии», который был частью сельскохозяйственного закона 1972 г. С многочисленными поправками закон до сих пор служит правовой основой большинства проводимых МСХ США программ в сфере сельского развития.

Важным положением закона стало закрепление за министром сельского хозяйства функций координатора при реализации программ сельского развития различными федеральными органами исполнительной власти, проведение их в тесном сотрудничестве с программами местных и региональных органов власти. Следующий «сельский» закон – закон «О политике сельского развития» 1980 г.<em> </em>(<em>Rural</em><em> </em><em>Development</em><em> </em><em>Policy</em><em> </em><em>Act</em>) повысил статус Министерства, утвердив его в качестве головного федерального ведомства при реализации мер в части сельского развития. Закон содержал ещё одно важное положение, а именно вводил право министра сельского хозяйства расширять руководящую роль министерства по координации политики сельского развития на межрегиональном, региональном и местном уровнях. Речь шла о получении федеральным ведомством принимаемых властями различных уровней планов и рекомендаций в области развития сельских районов. Это решение фактически заложило правовую основу нового направления ПСР – созданию в конце 1980-х годов Национального партнёрства по развитию сельской местности.

В соответствии с законом «О сельском экономическом развитии» 1990 г. в структуре МСХ был учреждён Департамент сельского развития (<em>Rural</em><em> </em><em>Development</em><em> </em><em>Administration</em>). Фактически это стало признанием статуса политики сельского развития как отдельного направления национальной аграрной политики, наряду с политикой поддержки фермеров, рационального природопользования и др.

Среди многочисленных программ ПСР, проводимых в 1990-е годы, следует отметить широкомасштабную общенациональную программу стимулирования развития местных сообществ, находящихся в кризисе – Программу уполномоченных зон (УЗ) и предпринимательских сообществ (ПС). В неё были вовлечены также и сельские сообщества.

Эта комплексная программа предусматривала перечень мер по оздоровлению социально-экономического положения отдельных сельских сообществ. В зависимости от вида программы (УЗ или ПС) предусматривалась определенная финансовая помощь со стороны федерального правительства. Основной акцент в программе делался на три основные направления: (1) развитие (мобилизацию) человеческого потенциала – местных инициативных групп граждан; (2) стратегическое планирование развития сообщества; (3) рост доступа к проводимым на федеральном и региональном уровне программам социально-экономического развития. Всего в программу оказалось вовлечено семь УЗ, и 40 ПС. К 2009 г. все программы ПС, а к 2013 г. и УЗ были окончены. Результаты программы были неоднозначны, однако полученный опыт, безусловно, интересен и заслуживает тщательного изучения.

Каждый из регулярно принимаемых сельскохозяйственных законов содержал особый раздел по сельскому развитию, в котором вводились новые, продлевались или изменялись существующие программы, а в целом – шло непрерывное совершенствование ПСР¹.

В 1994 г. была проведена очередная реорганизация структуры департамента МСХ по сельскому развитию, которая приобрела современный вид. В частности, были созданы новые подразделения, в том числе службы сельского жилищного развития, сельского бизнеса и кооперативов, сельских коммунальных услуг. В 1990-е годы получило своё развитие, а в 2002 г. было впервые организационно оформлено Национальное партнёрство по развитию сельской местности – одно из важнейших направлений современной ПСР².

Период нулевых годов положил в определенном смысле начало новому этапу ПСР. Её значимость значительно выросла, о чем свидетельствует тот факт, что впервые финансирование целого ряда программ было запланировано как обязательное. Такой тип финансирования осуществляется по заданным параметрам на протяжении всего срока действия законодательного акта, их утвердившего, из средств Товарно-кредитной корпорации. До сельскохозяйственного закона 2002 г. обязательное финансирование программ сельского развития не осуществлялось, средства на реализацию программ поступали на основе их ежегодного утверждения.

Следует отметить, что первая практика «обязательного» финансирования программ сельского развития оказалась выполненной не до конца. Она осуществлялась лишь в 2002–2003 годах, но для ряда программ была приостановлена с 2004 г. В последующем законе 2008 г. такой порядок финансирования программ сельского развития применялся в ограниченном объёме, но вновь был восстановлен для целого ряда программ в сельскохозяйственном законе 2014 года.

Ещё одной важной особенностью всего периода развития ПСР вплоть до настоящего времени является постоянное (от одного сельскохозяйственного закона к другому) совершенствование понятия «сельский». Например, в законе 2008 г. в понятие «сельская местность» были включены «территории, сельские по характеру». Это изменение затронуло сельские районы, смежные с городскими, которые являются продолжением последних и в соответствии с прежними понятийными определениями не попадали под действие «сельских» программ МСХ. В последнем законе (2014 г.) была повышена планка требуемого числа жителей сельского сообщества, округа, города и т.п. (с 25 до 35 тыс. человек), что позволило расширить круг участвующих в специализированных «сельских» государственных программах местных сообществ.

Эволюция программ сельского развития, кратко описанная выше, приведена на схеме. В ней обозначены лишь основные программы и группы программ. Тем не менее, нетрудно заметить, что формирование мер политики сельского развития проходило условно в три этапа: (1) до рубежа 1960–1970-х годов, (2) с начала 1970-х годов, (3) начиная с 1990-х годов. Каждый из этих этапов имеет свои характерные особенности.

<p>Схема <strong></strong></p> <p><strong>Эволюция программ сельского развития, 1930-2018</strong><strong> гг.</strong><strong> </strong>(серым цветом выделены периоды действия соответствующих программ)</p>

Начало <strong>первого этапа</strong> трудно определить. Связано это с тем, что на протяжении длительного периода, вплоть до 1950-х годов, задача развития сельской местности практически совпадала с задачей поддержки сельского хозяйства, лесной и добывающей отраслей экономики. Кардинальные изменения в структуре и составе программ сельского развития произошли в 1960-е годы. Собственно, понятие «политика сельского развития» берет начало именно с этого периода. Произошло это на фоне существенных изменений отраслевой структуры экономики сельских регионов.

Закон «О сельском развитии» 1972 г. положил начало новому – <strong>второму этапу</strong> ПСР. В нём нашли воплощение все те подходы, которые появились в 1960-е годы как в экономическом аспекте в целом, так и в осмыслении новых социально-экономических реалий сельской местности.

Появление нового направления в политике сельского развития – «регионального сельского развития» в совокупности с наметившейся, в связи с ускорением научно-технического прогресса, динамикой совершенствования существующих мер государственной политики, положило начало <strong>третьему этапу</strong> ПСР. Для этого этапа характерен рост значимости ПСР как отдельного и уже сформировавшегося направления социально-экономической политики государства.

<h3><strong>Основные принципы организации ПСР США</strong></h3>

В процессе эволюции программ сельского развития в США выработался ряд основных принципов реализации мер ПСР. Приведём их краткий анализ.

<em><strong>Оптимальное распределение средств государственного бюджета между различными уровнями власти</strong></em>

Наличие финансовых ресурсов в низовых органах власти – важнейшее условие поступательного развития сельской экономики. Такое распределение осуществляется с учётом реальных потребностей органов местного самоуправления в поддержании социально-экономической инфраструктуры на должном уровне.

Особо следует отметить «специализацию» органов МСУ в США. Помимо органов МСУ «общего назначения», собственно округов и муниципалитетов, существует множество так называемых «специальных округов». Это органы управления, специализированные на обслуживании отдельных элементов социально-экономической инфраструктуры. В их числе пожарная охрана, коммунальные услуги, полиция, библиотечное дело и т.п. По состоянию переписи 2012 г. в США насчитывалось 13 506 школьных и 35 052 специальных округов³. Что особенно важно, финансирование «специальных округов» осуществляется по утверждённому алгоритму, как правило, от заданной части определённых налогов.

<em><strong>Реализация мер ПСР на основе принципа координации действий всех её участников </strong></em>

В процесс координации вовлечены как федеральные ведомства, так и организаций регионального и местного уровней. Организационным воплощением реализации этого принципа является Национальное партнёрство по развитию сельской местности, учреждённое в соответствии с сельскохозяйственным. законом 2002 года.

<em><strong>Руководящая и координирующая роль Министерства сельского хозяйства США в реализации мер ПСР</strong></em>

Реализация более половины федеральных программ сельского развития реализуется через МСХ. Законом предписано, что министерство осуществляет не только координацию, но и является головным федеральным ведомством при реализации мер ПСР.

<em><strong>Проведение мер ПСР независимо от мер аграрной политики</strong></em>

Рубеж 1960–1970-х годов стал водоразделом, когда ПСР стала независимым, отличным (хотя и нередко пересекающимся) направлением социально-экономической политики государства. Понятия «сельский» и «сельскохозяйственный» перестали быть тождественными. Меры ПСР законодательно закрепляются в отдельных законодательных актах, входящими, в том числе, отдельными разделами в периодические сельскоходяйственные законы.

В центре ПСР – развитие территорий, в отличие от стимулирования развития отдельных отраслей, свойственного отраслевым разделам экономической политики (в частности, аграрной) является продолжением (и развитием) предыдущего принципа. В США, а затем и в Евросоюзе, как справедливо отмечает О.И.Пантелеева, на рубеже столетий возникла новая парадигма сельского развития, основанная на территориальном подходе, в отличие от отраслевого, присущего мерам государственной политики в отношении сельских регионов до этого⁴.

<em><strong>Проведение федеральных программ сельского развития непосредственно через представительства федеральных ведомств на местах</strong></em>

Офисы (представительства) Департамента сельского развития МСХ расположены практически во всех сервисных центрах министерства, численность которых на всей территории страны составляет около 3 300⁵. Та же практика принята и в большинстве других федеральных ведомств. Например, Агентство по развитию малого бизнеса, проводящее программы поддержки малого и микробизнеса в сельской местности, имеет разветвлённую сеть представительств по всей стране, насчитывающую около 900 офисов.

<em><strong>Стратегическое планирование – важнейшая часть комплексных программ развития сельских сообществ</strong></em>

Начиная с 1990-х годов практика стратегического планирования стала обязательной как<strong> </strong>в государственных ведомствах различных уровней, так и при проведении программ сельского развития, особенно комплексных и антикризисной направленности.

<em><strong>Акцент на использовании человеческого потенциала при проведении программ сельского развития</strong></em>

Отдельная личность возведена в ранг как объекта, на который направлены планируемые перемены, так и субъекта, вовлекаемого, по возможности, в процесс реализации программ. Особенно ярко этот принцип воплощается при реализации комплексных программ развития местных сельских сообществ. Он был, в частности, положен в основу широкомасштабной программы уполномоченных зон и предпринимательских сообществ, проводившуюся с 1993 по 2013 годы.

<h3><strong>Сельская местность и политика её развития в России</strong></h3>

Прежде всего, следует отметить, что внимание, которое уделяется в США определению понятия «сельская местность», в России отсутствует. Под сельской территорией в российском законодательстве понимается территория сельских поселений и межселенные территории. В свою очередь, сельские поселения – это один или несколько объединённых общей территорией сельских населённых пунктов, а межселенные территории – территория, находящаяся вне границ поселений⁶. Данные определения – слишком общи, чтобы иметь какую-либо практическую ценность. Расхожие определения понятия «сельская местность» типа «обитаeмая территория, находящаяся вне городских поселений» или «любая территория проживания человека за исключением городов и пригородов»⁷ – достаточно простые и лаконичные, однако абсолютно бесполезные, если речь идёт о разнообразных и комплексных мерах, применяемых к столь сложному и многообразному объекту регулирования, каковым является сельская местность. По всей видимости, отсутствие проработанного понятийного аппарата вызвано тем, что как таковой политики сельского развития, а значит и объекта, к которой она применяется, в России де-факто нет.

Экономическая инфраструктура сельской местности России весьма диверсифицирована, однако исследований на предмет систематизации территорий по превалирующему экономическому базису нет. Известно, что в 2016 г. число занятых собственно в сельском хозяйстве составило около 22% всех занятых в сельской местности. Причём доля занятых в этой отрасли, как и её значимость для экономики села, продолжает неуклонно снижаться – падение составило только за период 2011–2016 гг. 3,5 п.п.⁸ Несмотря на очевидные тенденции, российский законодатель с завидным упорством делает акцент в планируемых мерах по развитию сельской местности на мерах поддержки и развития именно сельскохозяйственной отрасли.

В целом политика сельского развития в России находится в самом начале своего становления. В советские времена, в условиях плановой экономики, потребность в специфических мерах сельского развития практически отсутствовала. Мероприятия по развитию жилищной, коммунальной, социальной, и отчасти даже дорожной инфраструктуры, осуществлялись, в основном, через предприятия и организации, которым в плановом порядке выделялись соответствующие средства (фонды). Эта система не была совершенной, а нередко излишне затратной. Тем не менее результат, состоявший в повсеместном существовании определённого, достаточно приемлемого уровня обеспеченности жильём, социальными услугами, и т.п., несомненно, был. Вхождение России в начале 1990-х годов в рыночный этап своего развития ознаменовалось практически полным разрушением прежних централизованных механизмов развития социально-экономической инфраструктуры сельской местности. Сохранение отдельных её элементов во многом зависело от позиции руководителей регионов, и даже более – местных органов власти. Несмотря на тяжелейшую ситуацию в стране в 1990-е годы, эта задача на местном уровне ещё как-то могла решаться, чему способствовала система распределения государственных финансов, благоприятная для органов местного самоуправления (МСУ).

Однако в начале нулевых годов процессы централизации государственного управления привели к существенному ущемлению прав органов МСУ при распределении бюджетных средств. Так, если в США большая часть (в среднем 60–80%) бюджета местных правительств поступает из собственных источников, остальное – посредством трансфертов из вышестоящих бюджетов и по целевым программам, причём по заранее определённому алгоритму, то в России – все наоборот. А именно бюджеты провинциальных органов МСУ в меньшей степени обеспечены собственными средствами и в большей зависимы от отчислений «свыше». Эта ситуация и вовсе критична в дотационных регионах. В то же время механизм распределения средств по вертикали – от федерального уровня к местному – в целом показал свою низкую эффективность. Особенно в условиях действия сильного коррупционного фактора, когда бюджетные трансферты распределяются не по жёстким правилам и объективным критериям, а в зависимости от субъективных факторов.

Итак, в начале столетия возможности органов МСУ в поддержании социально-экономической инфраструктуры существенно снизились, и она в целом продолжала деградировать⁹. В этих условиях были приняты три основных документа, регламентирующие в настоящее время политику сельского развития в России и призванные существенно улучшить ситуацию в этой сфере. Это: (1) «Концепция устойчивого развития сельских территорий Российской Федерации на период до 2020 года», принятая распоряжением Правительства РФ 30.11.2010 г.; (2) федеральная целевая программа «Устойчивое развитие сельских территорий на 2014–2017 годы и на период до 2020 года», принятая постановлением Правительства РФ от 15 июля 2013 г. № 598, а также (3) «Стратегия устойчивого развития сельских территорий РФ на период до 2030 г.», принятая распоряжением Правительства РФ 02.02.2015 г.

Насколько реализованы планы, предусмотренные этими документами? Увы, но как это обычно бывает с большинством планов правительства РФ, запланированные меры не реализуются должным образом.

Результаты программы лучше всего оценить в цифрах обеспеченности сельских жителей объектами жилищной, коммунальной и социальной инфраструктуры. Так, по данным Росстата, обеспеченность сельских жителей дошкольными образовательными учреждениями постепенно снижается – с 19,3 тыс. в 2011 г. до 17 тыс. в 2016 г. Правда, число воспитанников выросло с 1,16 млн человек до 1,48 млн человек, что говорит об укрупнении заведений, а это не всегда отражает потребности сельского населения, особенно живущего в отдалённых районах¹⁰. Примерно та же динамика имеет место в обеспечении населения общеобразовательными учреждениями – их число снизилось за 6 лет с 32,8 тыс. до 29,2 тыс., т.е. на 11%¹¹. В целом негативные тенденции наблюдаются и в обеспечении сельского населения медицинскими услугами. Так, число больничных учреждений сократилось за рассматриваемый период на 22% (с 1,3 тыс. до 1,01 тыс.), фельдшерско-акушерских пунктов (ФАП) на 3% (с 35,04 тыс. до 34,04 тыс.), станций скорой помощи – на 14% (с 1,1 тыс. до 0,95 тыс.)¹². В некоторой степени это снижение компенсируется организацией кабинетов врача общей практики, созданием мобильных медицинских бригад, а также домовых хозяйств для оказания первой медицинской помощи. Однако в целом можно констатировать, что обеспеченность сельских жителей медицинскими услугами ухудшается. Та же динамика (ухудшение обеспечения) имеет место в доступности сельским жителям услуг культурно-массового характера. Численность этих учреждений уменьшилась за 6 лет реализации программы на 8,5% (с 39,7 тыс. до 36,3 тыс.), а число их работников – на 23% (с 206,1 тыс. до 159,5 тыс. человек). Аналогичные тенденции – в библиотечном обслуживании: число библиотек уменьшилось на 11% (с 33,2 тыс. до 29,6 тыс.)¹³. Ситуация с дорожным хозяйством также не вызывает оптимизма.

Причины неудач российской политики сельского развития могут быть отчасти объяснены сравнительным анализом основных подходов и принципов, принятых при реализации мер ПСР в России и США.

<h3><strong>Сравнительный анализ мер политики</strong><strong> </strong><strong>сельского развития в России и США</strong></h3>

Говоря об использовании опыта США в российской практике госрегулирования, следует отметить, что такое заимствование не подразумевает копирования конкретных программ ПСР, проводимых американским Минсельхозом и прочими ведомствами. Эти программы зачастую специфичны, их дословное использование без учёта российской специфики может не принести ожидаемых результатов. В то же время, основные принципы организации ПСР, по нашему твёрдому убеждению, универсальны. Более того, по степени их внедрения в практику ПСР можно отчасти судить о совершенстве мер последней. Приведём сравнительный анализ выполнения основных принципов реализации ПСР в России и США.

<strong>Сравнительный анализ выполнения основных принципов реализации политики сельского развития в России и США</strong><table class="docx-publication-table"><tr><td class="docx-publication-cell"> <strong>№</strong></td><td class="docx-publication-cell"> <strong>Принцип организации ПСР</strong></td><td class="docx-publication-cell"> <strong>США</strong></td><td class="docx-publication-cell"> <strong>Россия</strong></td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> 1</td><td class="docx-publication-cell"> Оптимальное распределение средств государственного бюджета между различными уровнями власти</td><td class="docx-publication-cell"> <strong>Практикуется</strong>, даёт возможность органам МСУ проводить собственную политику развития местных сообществ</td><td class="docx-publication-cell"> <strong>Отсутствует</strong>, держит большинство органов МСУ на «голодном пайке», не даёт возможности для проведения ими собственных программ развития</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> 2</td><td class="docx-publication-cell"> Реализация мер ПСР на основе принципа координации действий всех её участников</td><td class="docx-publication-cell"> <strong>Имеет место</strong>, организационно воплощена в системе Национального партнёрства по развитию сельской местности (НПРСМ)</td><td class="docx-publication-cell"> <strong>Практически отсутствует</strong>, организационно не реализована</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> 3</td><td class="docx-publication-cell"> Руководящая и координирующая роль МСХ в реализации мер ПСР</td><td class="docx-publication-cell"> <strong>Имеет место</strong>, законодательно закреплена и организационно реализована в НПРСМ</td><td class="docx-publication-cell"> <strong>Частично реализована</strong></td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> 4</td><td class="docx-publication-cell"> Проведение мер ПСР независимо от мер аграрной политики</td><td class="docx-publication-cell"> <strong>Присутствует,</strong> начиная с 1972 г. этот принцип законодательно закреплен</td><td class="docx-publication-cell"> <strong>Присутствует в зачаточном состоянии</strong>, ПСР всё ещё в значительной степени отождествляется с мерами аграрной политики</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> 5</td><td class="docx-publication-cell"> Акцент ПСР на развитии территорий в отличие от стимулирования развития отдельных отраслей</td><td class="docx-publication-cell"> <strong>Практикуется</strong>,<strong> </strong>лежит в основе большинства программ</td><td class="docx-publication-cell"> <strong>Практически отсутствует</strong></td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> 6</td><td class="docx-publication-cell"> Проведение федеральных программ сельского развития через представительства ведомств на местах</td><td class="docx-publication-cell"> <strong>Имеет место</strong>, МСХ и ряд прочих федеральных ведомств, участвующих в программах ПСР, имеют разветвлённую сеть представительств на местах</td><td class="docx-publication-cell"> <strong>Отсутствует</strong>, реализация мер ПСР (как и аграрных программ) делегирована регионам, своих представительств для этого МСХ не имеет </td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> 7</td><td class="docx-publication-cell"> Стратегическое планирование – важнейшая часть комплексных программ развития сельских сообществ</td><td class="docx-publication-cell"> <strong>Практикуется</strong>, принято обязательным как в работе ведомств, так и в качестве условия участия в ряде программ ПСР</td><td class="docx-publication-cell"> <strong>Формально принято</strong>, однако фактически в практике не используется</td></tr></table> Нетрудно заметить, что практически ни один из принципов, присущий ПСР в США, в России не соблюдён полностью или частично. Фактически существующая в США – ПСР в России до сих пор не создана. Российская политика сельского развития больше похожа на подраздел аграрной политики, а все рассуждения об устойчивом развитии сельской местности большей частью – словесная риторика. За доказательством этого утверждения достаточно отъехать на 50–150 км от областных центров в центральной и северной части Европейской России, Урала и Сибири. Картина, которая предстанет взору, будет безрадостной, а нередко и вовсе удручающей.

Непонимание целей, условий и путей достижения устойчивого развития сельских территорий, присущее российской политике сельского развития, определяет несовершенство большинства решений правительства. Ярким примером является программа «дальневосточного гектара», утвержденная президентом ещё в январе 2015 г. Предложенный вариант – раздача всем желающим наделов в один гектар – является примитивным и малоэффективным путём решения проблемы повторного хозяйственного освоения огромных пространств сельских территорий Дальнего Востока. Институтом США и Канады РАН была подготовлена и направлена в правительство аналитическая записка с предложением о разработке концепции диверсифицированного развития дальневосточных территорий. Это предложение включало проведение пилотного проекта на территории двух-трёх районов по отработке основных положений этой концепции¹⁴. Но, как это часто бывает в таких случаях, предложение не получило никаких отзывов, «пропав» где-то в бюрократическом «лабиринте».

В современной российской практике государственного управления, несмотря на важность проблемы сельского развития, предложений по её эффективному решению нет. На наш взгляд, в первую очередь это связано с тем, что существующие и заложенные в государственные программы решения основаны на старых стереотипах, а нередко на ошибочных концептуальных посылах и принципах. Не будет преувеличением сказать, что правительство РФ попросту не знает, что делать с продолжающими деградировать огромными пространствами сельских территорий России – Нечерноземья, Урала, Сибири и Дальнего Востока. Существующие концепции и государственные программы развития сельских территорий свидетельствуют об однобоком и упрощённом понимании проблемы.

В этих условиях критическое осмысление зарубежного опыта построения политики сельского развития представляется весьма полезным и необходимым. Это касается опыта стран, близких к России по размерам сельских территорий, разнообразию их социально-экономического устройства и природно-климатических зон. К их числу относятся и США. В этой стране накоплен богатый, более чем полувековой опыт реализации мер ПСР. Причём особую ценность имеет не только и не столько практика реализации множества конкретных программ ПСР, сколько основные принципы организации этого важнейшего раздела социально-экономической политики государства. Их критическое осмысление и применение в практике российской политики сельского развития могло бы уже в ближайшее время, придать развитию отечественных сельских территорий заметную положительную динамику.