Введение

Американский Конгресс 116-го созыва заканчивает свою работу, в январе 2021 г. начнутся заседания 117-го. Отличительной чертой 116-го созыва можно считать резкое противостояние по двум направлениям – между Белым домом и Капитолийским холмом и между демократами и республиканцами в Сенате и Палате представителей, что наложило свой неизгладимый отпечаток практически на все направления деятельности законодателей. Внутри обоих партийных фракций Конгресса также наблюдается определённая конфронтация, но гораздо меньшей интенсивности. Несомненно, избрание президентом США в 2016 г. Дональда Трампа послужило сильнейшим катализатором межпартийной борьбы, но есть и другие причины.

Это привело к жёсткому межпартийному противостоянию в Конгрессе не только практически по всем внутриполитическим вопросам, но и по многим вопросам внешней и военной политики США. «Центристы» составляют сегодня примерно 5–6% американских законодателей.

Придя в Белый дом, Д.Трамп, который до ноября 2011 г. был зарегистрирован как член Демократической партии¹, столкнулся с определёнными проблемами и с воспринимавшим его как «чужака» истеблишментом Республиканской партии. Особенно резко против него выступили неоконсервативные круги, которые в последние десятилетия определяли подход республиканцев к вопросам внешней и военной политики.

Военные полномочия президента Трампа и Конгресса США

Конституция США, предусматривающая ратификацию международных договоров в Сенате – не менее 2/3 голосов сенаторов, не требует согласия законодателей на досрочный выход из договоров. В 2002 г. демократы во главе с Джо Байденом (Делавэр), возглавлявшим тогда Комитет по международным делам Сената, пытались предотвратить выход США из Договора по ПРО. Но эта попытка оказалась безуспешной, поскольку администрация Дж. Буша-младшего просто проигнорировала эти усилия, ссылаясь на Конституцию. По этому сценарию действует и Д. Трамп, который ставит Конгресс перед свершившимся фактом, не обращая внимания на протесты.

Согласно американской Конституции, именно Конгрессу принадлежит право объявлять войну. Однако Белый дом неоднократно начинал войны без одобрения Капитолийского холма. После войны во Вьетнаме 7 ноября 1973 г. была принята «Резолюция о военных полномочиях» (P.L. 93-148), которая ограничила возможности президента самостоятельно вести войну. Тем не менее вопрос не был закрыт.

Главы исполнительной власти используют для начала и ведения военных действий принятый через неделю после террористической атаки 11 сентября 2001 г. закон «Об использовании военной силы» (Public Law 107-40), который послужил обоснованием вторжения США в Ирак и всех последующих американских военных интервенций².

Конгресс 116-го созыва предпринял несколько попыток вынудить исполнительную власть не нарушать «Резолюцию о военных полномочиях». 30 января 2019 г. конгрессмен Ро Ханна (Калифорния) внёс резолюцию H.J.Res. 37, спонсорами которой стали 96 членов Палаты представителей. Резолюция была направлена на прекращение участия США в войне в Йемене на стороне Саудовской Аравии и была одобрена 248 голосами против 177³.

Такая же резолюция (S.J.Res.7) была внесена в Сенат. Её автором был сенатор Берни Сандерс (Вермонт). 13 марта резолюция была одобрена 54 голосами – 48 демократов и 6 республиканцев: Сьюзан Коллинз (Мэн), Майк Ли (Юта), Джерри Моран (Канзас), Лиза Мурковски (Аляска), Рэнд Пол (Кентукки) и Тодд Янг (Индиана). Против проголосовали 46 сенаторов-республиканцев⁴.

Однако Дональд Трамп в апреле 2019 г. наложил вето на совместную резолюцию Палаты представителей и Сената, которая запрещала участие вооружённых сил США в военных действиях в Йемене⁵.

В октябре 2019 г. Д. Трамп вновь воспользовался правом вето, чтобы заблокировать попытку демократов запретить использование 3,6 млрд долл. из бюджета Министерства обороны на строительство стены на границе с Мексикой⁶. Эта стена была одним из главных пунктов политической программы президента, поэтому для демократов она стала приоритетом при обсуждении военных расходов.

Автором резолюции S.J.Res.68 был сенатор-демократ Тим Кейн (Вирджиния), соавторами – ещё 31 сенатор, в том числе 3 республиканца: Сьюзан Коллинз (Мэн), Майк Ли (Юта), Рэнд Пол. Эта резолюция была одобрена 55 сенаторами (в том числе шестью республиканцами) против 45. В Палате представителей за неё проголосовали 227 конгрессменов (220 демократов и 6 республиканцев) против 186 (180 республиканцев и 6 демократов)⁷. Попытка 7 мая преодолеть в Сенате вето Д. Трампа провалилась.

Прерогативой Сената является также утверждение назначаемых президентом руководителей Министерства обороны. В 2017 г. было сделано исключение из закона «О национальной безопасности» 1947 г. для генерала Джеймса Маттиса, разрешившее его назначение на пост министра обороны, не дожидаясь истечения семилетнего срока со времени увольнения с действительной военной службы. Он был утверждён министром обороны голосами 98 сенаторов против 1 – демократ Кирстен Гиллибранд (Нью-Йорк)⁸.

В июне 2019 г., после ухода Дж. Маттиса в отставку, возник скандал с его предполагаемым преемником Патриком Шэнаханом, бывшим вице-президентом компании «Боинг». Выяснилось, что он бил свою жену. П. Шэнахан был вынужден снять свою кандидатуру на пост главы Министерства обороны⁹.

Однако в июле 2019 г. лоббист корпорации «Рейтион» Марк Эспер без особых сложностей был утверждён Сенатом на пост министра обороны 90 голосами против 8 (все демократы)¹⁰. Среди сенаторов, голосовавших против М. Эспера были четыре претендента на выдвижение кандидатом в президенты США от Демократической партии – Кори Букер (Нью-Джерси), Эйми Клобучар (Миннесота), Элизабет Уоррен (Массачусетс) и Камала Харрис (Калифорния)¹¹.

Конгресс и проблемы контроля над вооружениями

В декабре 2010 г. большинство сенаторов-республиканцев, в том числе занимавший должность председателя сенатского Комитета по делам вооружённых сил Джон Маккейн, проголосовали против ратификации Договора СНВ-3. После ухода в 2012 г. из Сената Ричарда Лугара (Индиана) в Конгрессе почти не осталось республиканцев – сторонников контроля над вооружениями. Из 13 сенаторов-республиканцев, поддержавших ДСНВ-3, в Конгрессе 116-го созыва остались трое: Ламар Александер (Теннесси), отказавшийся добиваться переизбрания на выборах 2020 г., Сьюзан Коллинз и Лиза Мурковски.

Несколько конгрессменов-республиканцев принимают участие в двухпартийной Рабочей группе Конгресса по ядерной безопасности. Джетт Фортенбери (Невада) и Чак Фляйшмен (Теннеси) являются сопредседателями Рабочей группы от республиканской фракции. От демократической фракции сопредседателями стали конгрессмены Бен Лухан (Нью-Мексико) и Билл Фостер (Иллинойс)¹².

Джетт Фортенбери выступает в поддержку контроля над вооружениями, против выхода США из Договора об открытом небе. Чак Фляйшмен вместе с конгрессменом Джими Панеттой (Калифорния) в августе 2019 г. внесли законопроект о ядерной безопасности¹³.

8 сентября президенту Дональда Трампу письмо с призывом немедленно продлить ДСНВ-3 направили четыре сенатора: демократы Дайен Файнстайн (Калифорния) и Крис Ван Холлен (Мэриленд), а также республиканцы Рэнд Пол и Сьюзан Коллинз¹⁴. В письме, в частности, говорилось: «Продление нынешнего договора установит предел российским стратегическим силам по крайней мере до 2026 г. и обеспечит бóльшую предсказуемость и транспарентность, когда мы начинаем модернизацию наших устаревших систем ядерного оружия. Это также позволит нам продолжать верификацию выполнения Россией условий договора и предоставит уникальные ценные разведывательные сведения в отношении размеров, потенциала, размещения и оперативной деятельности российских стратегических сил»¹⁵.

Необходимо в этой связи также отметить доклад «Группы по будущему обороны» (Future Defense Task Force), которая 28 сентября опубликовала доклад, призывающий «продлить ДСНВ-3 и провести переговоры о следующем соглашении»¹⁶. В докладе содержится вывод, что «отказ от продления ДСНВ приведёт к подрыву ДНЯО».

Сопредседателями этой двухпартийной группы являются конгрессмены демократ Сет Моултон (Массачусетс) и республиканец Джим Бэнкс (Индиана). В группу входят также ещё шесть членов Палаты представителей: демократы Сьюзан Дэвис (Калифорния), Крисси Хаулэхан (Пенсильвания) и Элиса Слоткин (Мичиган), а также республиканцы Скотт Джарлес (Теннесси), Пол Митчелл (Мичиган) и Майкл Уолтц (Флорида)¹⁷.

Интересно выступление ведущих деятелей Демократической партии в Конгрессе с протестом против выхода из Договора об открытом небе. Заявление подписали председатель Комитета по делам вооружённых сил Палаты представителей Эдам Смит (штат Вашингтон), председатель Комитета по международным делам Палаты представителей Элиот Энгел (Нью-Йорк), главы демократической фракции в сенатском Комитете по делам вооружённых сил Джэк Рид (Род-Айленд) и Комитете по международным делам Боб Менендез (Нью-Джерси)¹⁸.

29 января 2019 г. сенатор-демократ Джеф Меркли (Орегон) внёс законопроект S.312 о предотвращении гонки вооружений. Спонсорами этого законопроекта стали 12 сенаторов-демократов, в том числе Берни Сандерс, Элизабет Уоррен и Камала Харрис. Законопроект запрещал закупки, испытания и развёртывание ракет средней дальности, запрещённых по ДРСМД¹⁹.

15 февраля 2019 г. конгрессмен-демократ Луис Франкель (Флорида) внёс законопроект H.R. 1231, спонсорами которого стали ещё 9 демократов – членов Палаты представителей. Этот законопроект также запрещал закупки, испытания и развёртывание ракет средней дальности²⁰.

14 мая конгрессмены-республиканцы внесли свой законопроект H.R. 2707 об «улучшении» ДСНВ-3. Этот законопроект запрещал продление договора, пока он не будет включать Китай, а также все стратегические и нестратегические ядерные вооружения России²¹.

В октябре 2020 г. Крис Ван Холен, либеральный рейтинг которого составляет 84%, попытался возобновить двухпартийные усилия в области контроля над вооружениями, направив совместно с сенатором-республиканцем Тоддом Янгом (Южная Каролина), консервативный рейтинг которого составляет 74%, письмо президенту Д. Трампу с призывом продлить срок действия ДСНВ-3²².

Коттон стал инициатором предложения о возобновлении «в случае необходимости» ядерных испытаний. С его подачи эту инициативу одобрил сенатский Комитет по делам вооружённых сил, расколовшийся по партийной линии (14 республиканцев проголосовали за испытания, 13 демократов – против). Комитет одобрил выделение 10 млн долл. на подготовку испытаний в 2021 фин. году²³.

Демократы отреагировали на инициативу Тома Коттона одобрением 21 июля поправки конгрессмена Бена Макадамса (Юта), которая запрещала в 2021 фин. г. финансирование «подготовки любых испытаний ядерных вооружений». Эта поправка была одобрена Палатой представителей 227 голосами против 179²⁴. Демократы в Конгрессе также выступают с критикой решения администрации Д. Трампа о выходе из Договора об открытом небе.

Конгресс и военный бюджет

Реальным и наиболее эффективным инструментом влияния Конгресса является «власть кошелька». Конституционные полномочия законодателей (Статья 1, раздел 9) позволяют им осуществлять финансирование любой федеральной программы, одобряя, увеличивая либо сокращая бюджетный запрос администрации. Обычно инициатива в принятии финансовых законопроектов принадлежит Палате представителей. Комитет по ассигнованиям этой палаты готовит законопроект, который затем обсуждается и принимается Палатой представителей и направляется в Сенат, где проходит аналогичные процедуры.

Обычно варианты законопроекта, принятые двумя палатами, имеют некоторые различия. Для их преодоления проводится конференция, которая согласовывает компромиссный текст. Этот текст должен быть одобрен каждой из палат. Если компромисс не достигнут, принимается резолюция о временном финансировании, обычно предусматривающая выделение средств на уровне предыдущего финансового года²⁵. Такое временное финансирование в последние годы происходит постоянно, поскольку из-за противостояния демократов и республиканцев Конгресс, как правило, не успевает принять бюджет до 1 октября, когда начинается финансовый год.

При администрации Дональда Трампа номинально оборонный бюджет вырос, но его доля в федеральных расходах в целом не увеличилась, а в результате принятия в 2020 г. колоссального пакета антикризисных расходов в связи с пандемией существенно уменьшится. По предварительной оценке, в 2020 фин. г. расходы федерального правительства достигли 6,5 трлн долл. (в 2019 фин. г. – 4,1 трлн), а дефицит бюджета – 3,1 трлн долл.²⁶ Доля оборонных расходов в федеральном бюджете упала до 11%.

Однако статьи социальных расходов имеют статус «защищённых» (mandatory expenditures) и ежегодно автоматически индексируются с учётом инфляции.

На долю так называемых дискретных расходов приходится менее половины федерального бюджета. В 2020 фин. г. они составили 1,4 трлн долл. Из них 50,2% приходится на Министерство обороны, ещё 16,5% на другие министерства, действующие в сфере национальной безопасности: Министерство по делам ветеранов (93 млрд), Министерство внутренней безопасности (68 млрд), Госдепартамент (29 млрд), разведывательное сообщество (24 млрд), помощь иностранным государствам (24 млрд) и военные расходы Министерства энергетики (17 млрд долл.)²⁷.

После 11 сентября 2001 г. был предпринят бюджетный манёвр, который вывел расходы на «войну с террором» за рамки регулярного («базового») бюджета Министерства обороны. Позднее эти расходы получили название «Чрезвычайные заморские операции». Конгресс ассигновал на эти цели с 2001 г. 2 трлн долл., в том числе 1,8 трлн для Министерства обороны, 162 млрд – для Государственного департамента и 3 млрд долл. – для Министерства внутренней безопасности²⁸. К этой же категории были отнесены и расходы на «Европейскую инициативу сдерживания», непосредственно направленную против России²⁹.

Фактически же часть средств на «Чрезвычайные заморские операции» – 235 млрд долл. – были использованы как «довесок» к регулярному бюджету Министерства обороны³⁰. По оценке, ежегодно более чем 50 млрд долл. из ассигнований тратятся на цели регулярного бюджета этого Министерства³¹. Например, таким образом осуществляются дополнительные закупки истребителей, кораблей и т.п. в обход обычной процедуры рассмотрения бюджетного запроса Конгрессом.

Летом 2019 г. Конгресс 116-го созыва одобрил «Двухпартийный бюджетный закон» (P.L. 116-37), автором которого был конгрессмен-демократ Джон Ярмут (Кентукки). За этот законопроект 25 июля проголосовали 284 члена Палаты представителей (219 демократов и 65 республиканцев), против – 149 (16 демократов, 136 республиканцев, 1 независимый)³². 1 августа состоялось голосование в Сенате. Законопроект поддержали 67 сенаторов – 39 демократов и 28 республиканцев, против голосовали 28 сенаторов – 23 республиканца и 5 демократов³³.

«Двухпартийный бюджетный закон» позволил администрации Д. Трампа резко увеличить военные расходы – на 90 млрд долл. в 2020 фин. г. и 81 млрд в 2021 фин. г.³⁴ Демократическая партия, как показывает расклад голосов, легко могла заблокировать принятие этого решение, но не стала этого делать. Как представляется, демократы боятся обвинений в «пацифизме» и не решились открыто выступить против наращивания военных расходов.

Бюджет на 2020 финансовый год

Рассмотрим, как происходила выработка закона «Об оборонных расходов» на 2020 фин. г. Законодатели сократили бюджетный запрос администрации на «регулярные» расходы Министерства обороны с 666 млрд долл. до 658 млрд. Расходы на «чрезвычайные заморские операции», то есть ведение войн на Ближнем Востоке и в Северной Африке были уменьшены с 76 млрд долл. до 71 млрд (5,8%). Ассигнования на «Европейскую инициативу сдерживания» были сокращены с 6,5 млрд долл. в 2019 фин. г. до 5,9 млрд в 2020 фин. году³⁵.

Различия в подходах Палаты представителей (724 млрд долл.) и Сената (741 млрд долл.) к оборонному бюджету на 2020 фин. г. были невелики, что позволило добиться компромисса на согласительной конференции³⁶.

Наиболее важными были разногласия по вопросу о закупке вооружений. Это прежде всего касалось стратегических ядерных систем. В ходе подготовки бюджета на 2020 фин. г. демократы попытались ограничить гонку ядерных вооружений. Законопроект Палаты представителей отменял расходы на создание ядерных боеголовок малой мощности для БРПЛ (30 млн долл.) и запрещал их развёртывание. Запрещались также развёртывание ракет средней дальности и расходы на их разработку (96 млн долл.). Кроме того, отменялась разработка ядерных боеголовок для КРМБ. Демократический законопроект устанавливал лимит в 30 единиц для сборки новых ядерных боеголовок³⁷.

Демократы в Палате представителей также предлагали сократить расходы на НИОКР по новой МБР и ядерной боеголовке W87-1 на 140 млн долл. по сравнению с запросом администрации Д. Трампа. Но республиканцы в Сенате парировали этот манёвр, увеличив ассигнования на эти цели. В результате согласительная конференция почти полностью восстановила бюджетный запрос администрации.

Законодатели в основном поддержали запрос администрации по финансированию высокоточных неядерных систем большой дальности, за исключением КРМБ «Томагавк», расходы на которую были сокращены на 76 млн долл.³⁸, то есть примерно на 10%.

Что касается систем противоракетной обороны, то демократы добивались запрещения развёртывания космической ПРО. В окончательном варианте законопроекта были увеличены расходы на НИОКР по стратегическим ракетам-перехватчикам GMD более чем на 80 млрд долл. Но при этом были урезаны на 140 млрд долл. расходы на НИОКР по созданию новой ракеты-перехватчика. На 70 с лишним млрд были сокращены расходы на закупки и НИОКР системы «Иджис». Примерно такими же оказались сокращения расходов на системы «Пэтриот» и ТХААД. Неизменным остался запрос на финансирование израильской ПРО – 200 млн долл. на закупки и 300 млн на НИОКР³⁹.

Бюджет на 2021 финансовый год

Во многом по этому же сценарию развивалась подготовка закона «Об ассигнованиях на оборону» на 2021 фин. г. Однако ситуация в США резко изменилась в связи с пандемией коронавируса, глубокой экономической рецессией, обострением социальной ситуации, а также развернувшейся избирательной кампанией. Весной 2020 г. Конгресс выделил беспрецедентные средства для борьбы с пандемией, массовой безработицей и для поддержки американского бизнеса. Общая сумма этих чрезвычайных ассигнований превысила 3,5 трлн долл.

Надо отметить, что Министерству обороны также удалось включить в антикризисный пакет несколько миллиардов долларов на свои нужды под предлогом борьбы с коронавирусом⁴⁰.

На этом фоне проходило принятие «регулярного» федерального бюджета, когда межпартийное противостояние приняло несколько иной характер. Палата представителей впервые в истории разрешила дистанционное голосование⁴¹.

Эпидемия коронавируса заставила обе партии пойти на вынужденное сотрудничество для массированного впрыскивания федеральных средств в экономику – самого крупного в истории США. При этом республиканцы на время забыли свою догму о бездефицитном бюджете. В результате рейтинг одобрения общественностью деятельности Конгресса в апреле 2020 г. подскочил согласно опросу службы Гэллапа с 22 до 31% и достиг самого высокого уровня с 2009 г. Позитивно оценивали законодателей 39% демократов, 32% независимых и 24% республиканцев⁴².

Однако двухпартийная идиллия быстро закончилась, и рейтинг Конгресса вновь упал до прежних показателей. В сентябре 2020 г, когда началась вторая волна пандемии, рейтинг Конгресса составил обычные 17%⁴³. Низок уровень популярности и у руководителей Конгресса. Позитивный рейтинг лидера республиканского большинства в Сенате Митча Макконнелла (Кентукки) составляет всего 19%⁴⁴, а у спикера Палаты представителей Нэнси Пелоси (Калифорния) – 38%⁴⁵.

Тем не менее в июле 2020 г. президент угрожал наложить вето на закон «Об ассигнованиях на оборону» на 2021 фин. г., если в нём сохранится требование переименовать военные базы США, которые названы в честь генералов-южан, воевавших во время Гражданской войны в США на стороне Конфедерации против северян⁴⁶. Это требование было внесено в законопроект по инициативе сенатора Элизабет Уоррен (Массачусетс). Сенатский вариант носил менее жёсткий характер и предусматривал создание комиссии, которая в течение 3 лет должна была найти решение этой проблемы⁴⁷.

Обострение расовой ситуации в США, демонстрации, протесты и бунты вынудили лидеров республиканцев в Конгрессе не противостоять требованию о переименовании военных баз. Глава республиканской фракции в Сенате Митч Макконнелл выразил надежду, что Дональд Трамп не будет использовать право вето по этому поводу⁴⁸. Аналогичную позицию занял и лидер республиканского меньшинства в Палате представителей Кевин Маккарти (Калифорния).

Законопроект был одобрен в Палате представителей 295 голосами против 125, что свидетельствовало о возможности преодолеть президентское вето⁴⁹. Сенат проголосовал за свой проект бюджета 86 голосами против 14.

Сенатская версия законопроекта вновь предусматривает увеличение расходов на новую стратегическую подводную лодку класса «Колумбия» на 175 млн долл. Сенат также выступает за увеличение закупок истребителей-бомбардировщиков F-35. Кроме того, сенатская версия запрещает сокращение количества МБР ниже уровня 400 единиц⁵⁰.

Обе палаты поддерживают существенное увеличение расходов на систему противоракетной обороны ТХААД, Обе требует запретить сокращение численности американских войск в Южной Корее ниже уровня 28,5 тыс. человек. Они также выступают против вывода американских войск из Афганистана⁵¹.

Кроме того, Палата представителей выступает против вывода войск США из Германии. Спонсорами соответствующей поправки стали демократ Дон Бейкон (Небраска) и республиканец Рубен Галего (Аризона)⁵².

Ещё раньше Сенат проголосовал 70 голосами (47 республиканцев и 23 демократа) против 26 (4 республиканца и 22 демократа) против вывода американских войск из Сирии⁵³. Обращает на себя внимание тот факт, что это предложение выдвинул Митч Макконнелл и подавляющее большинство республиканцев фактически выступили против решения Дональда Трампа о выводе войск, в то время как голоса демократов фактически разделились поровну.

В сентябре стало ясно, что двухпартийный компромисс по оборонному бюджету не будет достигнут до выборов 3 ноября 2020 г.⁵⁴ К 1 октября 2020 г. новый бюджет не был принят. Поэтому пришлось вновь принимать временные резолюции. 22 сентября Палата представителей приняла билль H.R. 8337 359 голосами (230 демократов и 129 республиканцев) против 57 (все республиканцы)⁵⁵. Сенат одобрил эту резолюцию 30 сентября 84 голосами против 10 (все республиканцы)⁵⁶].

В условиях, когда из-за антикризисных мер дефицит федерального бюджета достигает почти 4 трлн долл., многие эксперты заговорили о неизбежности сокращения военных расходов. «Исторически каждый раз, когда фискальные консерваторы начинают серьёзно сокращать государственный долг, сокращение оборонных расходов является частью решения», – заявил Тодд Харрисон из Центра стратегических и международных исследований. По мнению Маккензи Иглтон (Американский институт предпринимательства), бюджет Министерства обороны будет возглавлять список сокращений⁵⁷. Она предсказывает, что уже в следующем году будет принят новый вариант закона «О контроле над бюджетом»⁵⁸.

Демократы в Комитете по ассигнованиям Палаты представителей добиваются ликвидации программы «Чрезвычайных заморских операций»⁵⁹. Но против этого выступает председатель Комитета по делам вооружённых сил Эдам Смит (Вашингтон). Он признаёт, что в Демократической партии в случае победы на выборах развернётся серьёзная борьба между сторонниками и противниками сокращения военных расходов на 20%. Смит заявил, что он сам, так же как и Джо Байден, выступает против такого сокращения⁶⁰.

Конгресс и российско-американские отношения

Пожалуй, единственным исключением в межпартийном противостоянии является поддержка жёсткой политики давления на Россию. Хотя и здесь можно выделить немаловажные нюансы. Двухпартийный антироссийский консенсус не является стопроцентным.

Такое противоречие сенатор-демократ Крис Ван Холлен пытался объяснить, критикуя администрацию Д. Трампа, следующим образом: «Она отказывается добиваться сотрудничества там, где это имеет набольший смысл для защиты наших интересов, например в контроле над ядерным оружием. Но она отказывается противостоять России в самых важных вопросах, таких как защита наших выборов и нашей демократии и демонстрация поддержки нашим союзников и партнёров против российской агрессии». По его словам, «Конгресс играл важную двухпартийную роль как противовес, но потом двухпартийный противовес ослабел»⁶¹.

Типичную для демократов позицию выразил председатель Комитета по международным делам Палаты представителей Элиот Энгел. «Я обязался продолжать подталкивать администрацию Трампа к продлению ДСНВ-3, чтобы дать Соединённым Штатам время и пространство при консультациях с союзниками, которое необходимо для перехода к широкой всеобъемлющей повестке контроля над вооружениями с Россией и Китаем. Я продолжу искать возможности возродить в Вашингтоне сложившийся исторически двухпартийный подход к контролю над вооружениями»⁶², – заявил он накануне ноябрьских выборов 2020 года.

Сложилась ситуация, когда вместо анализа причин, по которым Демократическая партия утратила поддержку значительной части «синих воротничков», традиционно голосовавшей за демократов, они слепо верят своей собственной пропаганде. Более того, обвинения в «поддержке русских» были использованы и во время первичных выборов в Демократической партии в 2020 г. против сенатора Берни Сандерса⁶³. Эта пропагандистская уловка в какой-то степени (были и другие причины) помогла Джо Байдену перехватить инициативу и одержать победу над Сандерсом.

Многие демократы убеждены, что у Кремля имеется «компромат» на Д. Трампа, и поэтому тот якобы проводит «пророссийскую» политику. Данную версию фактически инспирировали руководители ФБР и ЦРУ, организовавшие утечку соответствующей информации в печать и на телевидение. Против вмешательства разведывательного сообщества публично выступила выдвигавшаяся кандидатом в президенты член Палаты представителей Тулси Габбард, которую, как и Б. Сандерса, обвинили в получении помощи от России⁶⁴.

Особую активность в разжигании антироссийской кампании проявляет председатель Комитета по делам разведки Эдам Шифф (Калифорния). Именно по его инициативе комитет проводит регулярные слушания по рассмотрению «российской угрозы». При этом активно использовалось так называемое «досье Стила», подготовленное и оплаченное избирательной кампанией Хиллари Клинтон в 2016 г. для дискредитации Дональда Трампа с помощью обвинений в связи с Россией⁶⁵.

В то же время демократы полностью игнорируют многочисленные антироссийские действия нынешней администрации, в том числе поставки «летального» оружия на Украину. Э. Шифф регулярно использует тезис о том, что якобы Д. Трамп отказывает Украине в предоставлении военной помощи. Общая сумма помощи США Украине превысила 3,7 млрд долларов⁶⁶. Военная помощь Вашингтона Киеву в 2014–2019 гг. составила 1,5 млрд⁶⁷. Ещё в 2016 г. Конгресс одобрил «Инициативу по оказанию помощи для обеспечения безопасности Украины» (P.L. 114-113)⁶⁸. На 2020 фин. г. Конгресс 116-го созыва проголосовал за предоставление Украине по этой программе военной помощи на 250 млн долл. (H.R. 2740).

В докладе под названием «Стоимость внешней политики Трампа: ущерб и последствия для США и глобальной безопасности», который опубликовал глава демократической фракции в Комитете по международным делам Сената Боб Менендес (Нью-Джерси), говорилось: «Наиболее явным примером использования президентом Трампом внешней политики ради своей личной выгоды стала приостановка военной помощи США Украине, до тех пор пока она не начнёт расследование бывшего вице-президента Байдена»⁶⁹.

Двойственность позиции республиканцев проявилась, в частности, в решении опубликовать в апреле 2020 г. сенатским Комитетом по делам разведки, который возглавляет сенатор-республиканец Ричард Бёрр (Северная Каролина), 900-страничного доклада, подтверждавшего тезис о вмешательстве России в избирательную кампанию 2016 года. Р. Бёрр заявил, что «комитет не нашёл причин ставить под сомнение выводы разведсообщества»⁷⁰. По словам Р. Бёрра, «Россия во всё большей степени ведёт информационную войну, чтобы посеять социальный хаос и раскол»⁷¹. Естественно, что этот подход поддержал руководитель демократической фракции в Комитете по делам разведки сенатор Марк Уорнер (Вирджиния).

Прежде всего это касается экономических санкций против России⁷². Политика санкций всесторонне проанализирована в исследовании Российского совета по международным делам⁷³.

Начало санкционной кампании было положено так называемым «законом Магнитского» (P.L. 112-208), который был принят ещё в 2012 году. Решающий шаг был сделан Конгрессом 115-го созыва, в котором летом 2017 г. двухпартийная коалиция приняла закон «О санкциях против американских противников» (Countering America’s Adversaries Through Sanctions Act – CAATSA). Палата представителей одобрила этот закон (H.R. 3364) 419 голосами против 3 – конгрессмены-республиканцы Джастин Амаш (Мичиган), Джон Данкен (Теннесси) и Томас Мэсси (Кентукки)⁷⁴. В Сенате за него проголосовали 98 сенаторов, а против – 2: Рэнд Пол и Берни Сандерс⁷⁵.

В Конгрессе 115-го и 116-го созывов развернулась кампания по запрету нефтепровода «Северный поток-2». В декабре 2018 г. Палата представителей приняла резолюцию H.Res. 1035, которая предусматривала санкции за участие в этом проекте⁷⁶. Автором резолюции был республиканец Майкл Конавей (Техас), а спонсорами – ещё 36 конгрессменов (4 демократа и 22 республиканца⁷⁷. 11 декабря резолюция была одобрена Палатой представителей без поименного голосования.

7 февраля 2019 г. конгрессмен-демократ Денни Хек (Вашингтон) внёс законопроект об обеспечении европейской энергетической безопасности (H.R. 1081), который требовал уменьшения зависимости от российских энергоресурсов. Спонсорами этого законопроекта стал 21 член Палаты представителей, в том числе 9 демократов и 12 республиканцев⁷⁸.

В качестве примера можно привести голосование в Палате представителей Конгресса 116-го созыва, которое состоялось 17 января 2019 г. по резолюции, требовавшей от президента не препятствовать применению санкций против Российской Федерации (H.J.RES 30). За резолюцию, предложенную конгрессменом-демократом Стени Хойером (Мэриленд) проголосовали 362 члена Палаты представителей, в том числе 226 демократов и 136 республиканцев, против – 53 (все республиканцы).

Типичной по обвинениям в адрес России стал «Кремлёвский законопроект» (H.R. 1273), который внёс 14 февраля 2019 г. конгрессмен-демократ Раджа Кришнамурти (Иллинойс). В этом документе говорилось: «Россия продолжает вести информационную войну и осуществлять вмешательство на Западе, включая подрыв демократических систем и эксплуатацию экономической и этнической напряженности… Эта деятельность представляет собой угрозу США и их союзникам»⁷⁹.

17 сентября сенатор-демократ Эйми Клобучар внесла законопроект «Борьба с иностранным влиянием» (S. 2493), в котором утверждалось, что «в 2016 году Кремль и связанные с Кремлём акторы вмешались в президентские выборы». Документ провозглашал, что такие операции «представляют растущую угрозу национальной безопасности Соединённых Штатов»⁸⁰.

В общей сложности в Конгресс 116-го созыва было внесено свыше 2 100 законопроектов и резолюций, направленных против России⁸¹. Таким образом, в среднем на каждого члена Конгресса приходится по 4 антироссийских предложения. Однако почти все эти инициативы не вышли за рамки профильных комитетов Сената и Палаты представителей.

Заключение

В целом можно сделать вывод о том, что в настоящее время между Конгрессом и Белым домом нет крупномасштабного противостояния по военно-бюджетным вопросам, которое было сопоставимо с политическими конфликтами, возникавшим в прошлом, например, вокруг закупки МБР МХ или «Стратегической оборонной инициативы». По существу. администрация Д. Трампа получила свободу манёвра в военной политике, хотя по отдельным вопросам демократы в Конгрессе пытаются хотя бы частично ограничить эту свободу. Позиции законодателей в этой области ощутимо слабее Белого дома. К концу срока деятельности Конгресса 116-го созыва значительный перевес оказался на стороне президента.

Ещё одна проблема – ослабление аналитически-информационных инструментов Конгресса. Исследовательская служба Конгресса сокращена на 29%, Государственное счётное управление – на 41%⁸², а Управление технологических оценок вообще ликвидировано.