Везде
Европейский фактор в российско-американских отношениях: основные тенденции
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Европейский фактор в российско-американских отношениях: основные тенденции
Аннотация
Код статьи
S207054760005387-2-1
DOI
10.18254/S207054760005387-2
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Смирнов Павел Евгеньевич 
ORCID: 0000-0003-4757-8099
Должность: Старший научный сотрудник
Аффилиация: Отдел внешнеполитических исследований Института США и Канады РАН
Адрес: Российская Федерация, Москва
Выпуск
Спецвыпуск
Аннотация

Статья посвящена анализу основных тенденций в треугольнике Россия – Европа – США после прихода к власти администрации Д. Трампа. Основной вывод, к которому приходит автор, заключается в том, что в условиях, когда эгоистическая политика Трампа – особенно в торгово-экономической сфере, – его «потребительский» подход к союзникам по НАТО вызвали серьёзный кризис в американо-европейских отношениях, мобилизация этих союзников на отпор «российской агрессии» становится одним из немногих эффективных способов найти общий знаменатель между Вашингтоном и Европой. Статья показывает, почему европейские страны не имеют особых возможностей и желания повлиять на политику США в отношении России в позитивном направлении, как администрация США в условиях «новой холодной войны» использует «уязвимость» европейских стран перед российским воздействием (особенно в энергетической области) для того, чтобы ограничить самостоятельность Европы в её взаимодействии с Россией.

Ключевые слова
союзники, НАТО, Европейский Союз, новая холодная война, украинский кризис, санкции против России, гибридные угрозы, энергетическая безопасность
Классификатор
Получено
28.03.2019
Дата публикации
30.05.2019
Всего подписок
94
Всего просмотров
2566
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf 100 руб. / 1.0 SU

Для скачивания PDF нужно оплатить подписку

Полная версия доступна только подписчикам
Подпишитесь прямо сейчас
Подписка и дополнительные сервисы только на эту статью
Преимущества подписки
100 руб. / 1.0 SU
Подписка и дополнительные сервисы на весь выпуск
Преимущества подписки
0 руб. / 0.0 SU
Подписка и дополнительные сервисы на все выпуски за 2019 год
Преимущества подписки
1500 руб. / 15.0 SU
1

Действия Вашингтона на международной арене на протяжении более чем двух лет после прихода Д. Трампа в Белый дом свидетельствуют о том, что взгляды нынешнего хозяина Белого дома на многие ключевые проблемы международных отношений достаточно далеко отошли от его «антисистемной» предвыборной риторики и эволюционировали в направлении устоявшихся представлений политического истеблишмента страны. Пожалуй, лишь в инаугурационной речи Трампа и в некоторых других выступлениях, которые носят больше декларативно-пропагандистский смысл, эта «антисистемность» выражена более или менее последовательно. В тех же выступлениях президента и ведущих фигур из его окружения – помощника по национальной безопасности, государственного секретаря, министров обороны, финансов, торговли и т.д., которые посвящены конкретным аспектам политики США на мировой арене (при том, что обладатели некоторых из этих должностей менее чем за половину президентского срока Д. Трампа успели неоднократно смениться, что отражает острую внутриполитическую конфронтацию в американском истеблишменте), любые претензии на изоляционизм приходится если не снимать, то старательно маскировать. Трамп и его окружение вынуждены признавать, что действия внутри международной системы в любом случае не дадут нынешней вашингтонской администрации полностью реализовать свои унилатералистские и протекционистские подходы, если не прибегать к компромиссам с партнёрами. Лозунг «Америка прежде всего», ставший визитной карточкой Трампа, вряд ли сможет превратиться в лозунг «Америка в одиночку».
2 В полной мере это характерно для тех задач и приоритетов, которые администрация Трампа выстраивает в отношении Европы и своих союзников по НАТО, а это неизбежно ещё глубже втягивает старый континент в нынешнюю российско-американскую конфронтацию. Те акценты, которые Д. Трамп сделал в своей инаугурационной речи относительно миссий военно-политических альянсов, руководимых США и которые заключались в их использовании в первую очередь против радикального исламского терроризма, были в последующий период смещены в пользу более традиционного понимания задач этих альянсов (это в решающей степени относится к НАТО) как инструментов противодействия тем или иным «враждебным» державам.
3

О том, что администрация Д. Трампа будет строить свою политику по отношению к НАТО (и в целом в треугольнике США – Европа – Россия) не на основе отдельных его непродуманных заявлений периода предвыборной кампании, а на основе долгосрочных и доказанных временем приоритетов, свидетельствовало уже выступление вице-президента М.Пенса на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2017 г. – меньше, чем через месяц после инаугурации Трампа. Пенс упомянул в числе «усиливающихся противников – старых и новых», требующих жёсткого ответа от западного сообщества, – Россию и её «попытки перекроить международные границы с помощью силы», хотя эта угроза всё же шла в его выступлении не на первом месте, а после «радикального исламского терроризма и проблем, создаваемых Ираном и Северной Кореей»1.

1. Remarks by the Vice President at the Munich Security Conference. Issued on: February 18, 2017. Avalable at: >>> (accessed 16.03.2019).
4

Публикация в конце 2017 г. новой Стратегии национальной безопасности США, в которой Россия, а также Китай, были объявлены «ревизионистскими державами», представляющими главный вызов для США (хотя и подчёркивается готовность сотрудничать с обоими государствами в областях, представляющих взаимный интерес), означал, что выстраивание союзнических приоритетов Вашингтона в Европе будет строиться в первую очередь на антироссийской основе. В документе утверждается: «Россия стремится ослабить американское влияние по всему миру, разделить нас с нашими союзниками и партнёрами <...> Россия рассматривает <…> НАТО и Европейский Союз <…> в качестве угроз. Россия инвестирует в новый военный потенциал, включая системы ядерных вооружений, которые остаются наиболее существенной экзистенциальной угрозой для Соединённых Штатов, а также в дестабилизирующий потенциал кибероружия. Используя модернизированные формы подрывных действий, Россия вмешивается во внутриполитическую жизнь различных стран по всему миру. Сочетание российских амбиций и её растущего военного потенциала создаёт нестабильность в пограничных с нею регионах Евразии, где риск возникновения конфликта из-за просчётов России возрастает»2.

2. National Security Strategy of the United States of America. December 2017. The White House, Washington, DC, pp. 25-26.
5

В обнародованном в январе 2018 г. изложении новой Стратегии национальной обороны США (полный её текст засекречен) Россия обвиняется в намерении присвоить себе право вето в отношении стран, находящихся на её периферии, относительно принимаемых ими государственных, экономических и дипломатических решений, в стремлении расшатать НАТО и изменить в свою пользу европейские и ближневосточные военно-политические и экономические структуры. Отмечено, что особый вызов в действиях России представляет её стремление использовать современные технологии для «дискредитации и подрыва демократических процессов в Грузии, Крыму и Восточной Украине» вкупе с наращиванием и модернизацией своего ядерного арсенала. Примечательно в новой оборонной стратегии США то, что «ревизионистские державы» (Китай и Россия) и обозначенные вслед за ними «режимы-изгои» (Северная Корея и Иран) в числе вызовов, с которыми предстоит столкнуться Вашингтону, идут впереди негосударственных субъектов, таких как террористы, транснациональные криминальные организации, хакеры и другие акторы подобного рода3. Это является дополнительным свидетельством государствоцентристского подхода администрации Д. Трампа к функционированию мировой системы и месту США в этой системе.

3. Summary of the National Defense Strategy of the United States of America. Sharpening the American Military’s Competitive Edge. 2018, p.2.
6 Радикальная смена предвыборных лозунгов Д. Трампа в вопросе о целесообразности соблюдения американских обязательств перед союзниками по НАТО, не способными или просто не желающими нести соответствующее бремя расходов на оборону, говорит о том, что возможность американского «ревизионизма» в отношении альянса имеет жёсткие ограничители. Это отнюдь не исключает, что требования к европейцам расширить свой вклад в совместную оборону в рамках НАТО будут со стороны Вашингтона только усиливаться, а вместе с ними будет всё активнее разворачиваться кампания, нацеленная на то, чтобы продемонстрировать уязвимость Европы перед различными формами российского воздействия, недостаток у неё политической воли к тому, чтобы вместе с США противостоять российской «агрессии» и «реваншизму».
7 Со своей стороны истеблишмент европейских стран, руководители Евросоюза всё активнее демонстрируют недовольство «эгоистической» политикой Д. Трампа (особенно в торгово-экономической сфере), его «потребительским» отношением к европейским союзникам, которое, по мнению европейцев, подменяет ценностный подход. Разыгрывание «российской карты», пусть и при соблюдении «атлантической дисциплины» и сохранении антироссийских санкций, может стать и уже становится для Европы одним из козырей в трудном диалоге с администрацией Д. Трампа.
8

Европа между Вашингтоном и Москвой в период «новой холодной войны»

 

Фактический отказ 45-го президента США от либерально-глобалистской парадигмы, недоверие ко многим ключевым международным институтам и соглашениям (в первую очередь, регулирующим отношения в сфере мировой торговли), ставка на национал-капитализм и торговый протекционизм, вызвали серьёзный кризис в отношениях с союзниками и партнёрами, дали новые основания для конфронтации с теми странами, которые являются для Вашингтона соперниками, а теперь в соответствии с ключевыми положениями новой Стратегии национальной безопасности США объявлены «ревизионистскими» державами.
9 В этом смысле позиция политического истеблишмента европейских государств заключает в себе известное противоречие. С одной стороны, Европа – хотя бы в силу качественно более высокой, чем у США, степени экономической, да и политической, взаимосвязи с Россией – объективно не заинтересована в росте военно-политической напряжённости между Западом и Россией и стремится к поиску любых возможностей, чтобы эту напряжённость ослабить. С другой стороны, именно Европа больше всего опасается каких-то фундаментальных перемен в военно-политической архитектуре евроатлантического пространства, в результате которых она может в конечном счёте потерять американскую опеку и перед ней всерьёз (а не только на декларативном уровне) встанет задача самой заботиться о собственной безопасности.
10 Однако нежелание Запада существенно менять эту архитектуру, изжившую себя после холодной войны (вместе со скрепляющими её институтами типа НАТО), и стало главной причиной, по которой все идеи российско-западного партнёрства в постбиполярную эпоху реализовать не удалось. Европа выступает здесь как «партия статус-кво», а не как партия перемен, а значит, она неспособна стать движущей силой в деле выхода из тупика, в котором ещё задолго до украинского кризиса оказались отношения между Россией и Западом.
11 Сразу после избрания Д. Трампа президентом США можно было предположить, что европейские союзники Вашингтона по НАТО станут одними из главных носителей консервативного начала в отношениях между Западом и Россией, противниками каких-либо прорывных решений в преодолении российско-западного противостояния, которые, как многие в Европе опасаются, могли бы разрабатываться за её спиной. В частности, одним из таких вопросов, где Европа всерьёз опасалась потерять американское покровительство после прихода Д. Трампа, является ситуация вокруг Украины, ведь в случае снижения внимания Вашингтона к этому вопросу европейские союзники США (в первую очередь Франция и Германия как гаранты Минских соглашений) рискуют столкнуться с радикализацией позиции России и поддерживаемых ею ДНР и ЛНР, которые осознают, что искать выход из зашедшего в тупик «минского процесса» рано или поздно всё равно придётся.
12 Встреча президентов В. Путина и Д. Трампа в Хельсинки в июле 2018 г. породила определённую обеспокоенность в Европе на предмет возможной «сдачи» американским президентом интересов союзников по НАТО. Эта информационная кампания противников Трампа, прикрываемая заботой о сплочённости НАТО, является неотъемлемой частью той пропагандистской войны, которая ведётся против американского президента с целью уличить его в «связях с Россией». В этой войне европейский истеблишмент и «большая пресса», выражающая интересы либерально-глобалистского лобби, выступают либо негласно, либо открыто в альянсе с противниками Трампа среди демократов и оппозиционной ему части республиканцев в Конгрессе.
13 Саммит НАТО, состоявшийся в июле 2018 г. в Брюсселе, показал, что одним из немногих инструментов, способных смягчить остроту споров между администрацией Д. Трампа и европейскими союзниками США – в том числе по вопросу о размере военных расходов европейских государств – может стать необходимость совместных мер против «российской угрозы». За год до того Североатлантический союз объявил о достижении полной боевой готовности всех четырёх своих многонациональных комбинированных батальонов общей численностью 4,5 тыс. военнослужащих, развернутых в Латвии, Литве, Эстонии и Польше в соответствии с решениями, принятыми на саммите НАТО в Варшаве в 2016 г. Безусловное превосходство США над союзниками в том, что касается возможности эксплуатации военного фактора в отношениях с Россией, привело к тому, что и в таком важнейшем для европейской безопасности вопросе, как судьба Договора о РСМД, европейские страны возложили главную ответственность за его развал на российскую сторону, хотя, как правило, старались не высказывать одобрения действиям Вашингтона и выразили озабоченность (особенно заметно это было в высказываниях канцлера ФРГ А. Меркель) тем, что это событие поставит под угрозу безопасность в Европе.
14 Со своей стороны, Вашингтон с целью мобилизации европейских союзников по НАТО (а также для втягивания в орбиту НАТО пока ещё внеблоковых Финляндии и Швеции) может использовать «милитаризацию» Калининградской области, в первую очередь, начавшееся в 2018 г. размещение ракетных комплексов «Искандер-М» в ответ на указанные выше действия натовской стороны. Также альянс предъявляет претензии Москве в связи с растущим размахом российских военных учений в Балтийском регионе. Особенно стараются враждебно настроенные по отношению к России правительства восточноевропейских стран. Президент Польши А.Дуда во время визита в США в сентябре 2018 г. призвал к размещению на польской территории постоянной американской военной базы (он предложил назвать её в честь американского президента «Форт Трамп») и заявил о готовности Варшавы взять на себя соответствующие расходы в размере 2 млрд долл. Правда, переговоры между США и Польшей относительно статуса подобного военного объекта затягиваются, и в марте 2019 г. польские власти скорректировали своё предложение: теперь они выступают уже не за создание постоянной базы, а за увеличение численности военного контингента США на ротационной основе.
15 Возможность реанимировать серьёзно расшатавшуюся после прихода Д. Трампа атлантическую солидарность Вашингтон усматривает и в таких мероприятиях, как прошедшие в октябре – ноябре 2018 г. в Норвегии и Северной Атлантике военные учения Trident Juncture 2018, крупнейшие после окончания холодной войны. В них участвовали более 50 тыс. военнослужащих из 31 страны, включая не только членов НАТО, но также Финляндию и Швецию. Сценарий учений предполагал совместное отражение союзниками внешней военной агрессии в рамках 5-й статьи Вашингтонского договора о коллективной обороне (в России не сомневаются, чья «агрессия» лежит в основе легенды этих учений). В ходе манёвров проводилась проверка того, насколько успешно идёт создание оперативных сил быстрого реагирования НАТО под командованием Германии.
16 В НАТО, со своей стороны, неизменно утверждают, что подобными мероприятиями они реагируют на угрозу, которую якобы представляют такие крупномасштабные российские манёвры, как совместные с ВС Белоруссии учения «Запад-2017» или учения «Восток-2018» с участием подразделений из КНР и Монголии. Последние (в них участвовало около 300 тыс. военнослужащих, и они действительно являются крупнейшими в СССР и РФ начиная с 1981 г.), хотя и проводились в Сибири и на Дальнем Востоке, являются предупреждением, прежде всего, Западу.
17 Вместе с тем, безусловное превосходство Вашингтона перед союзниками в эксплуатации военного фактора (особенно для мобилизации Европы на противодействие «российской угрозе») неспособно остановить европейских лидеров в их стремлении нейтрализовать тот негативный эффект, который оказывают на мировой порядок национальный эгоизм и произвол администрации Д. Трампа по отношению к многосторонним институтам и соглашениям. Взаимодействие с Россией в осуществлении этой задачи, даже несмотря на сохраняющийся конфликт с ней из-за украинского вопроса, стало для некоторых из этих лидеров далеко не последним козырем, ведь им необходимо, среди прочего, перехватить у Трампа его идею «договориться с Путиным», чтобы эта потенциальная договорённость не произошла за спиной Европы.
18 Стремление администрации Д. Трампа избавиться от тех международно-правовых инструментов, которые связывают руки Вашингтону, даёт дополнительные основания Европе (в частности, лидерам Германии и Франции) разыгрывать «российскую карту», не ставя при этом под сомнение участие своих стран в антироссийских санкциях и сохраняя весь набор условий, связанных, в первую очередь, с конфликтом на Украине, которые Запад выдвигает для отмены или смягчения этих санкций. В 2018 г. важными событиями в этом смысле стали встреча президента РФ В. Путина с федеральным канцлером ФРГ А. Меркель в Сочи в середине мая и приезд президента Франции Э. Макрона на Петербургский международный экономический форум (ПМЭФ) в конце мая, который был совмещён с его официальным визитом в РФ.
19

А. Меркель ведёт сложную игру, в том числе с Вашингтоном, «доверенными лицами» которого являются наиболее проамериканские государства Восточной Европы – Польша, прибалтийские страны, а также Украина, в вопросе о газопроводном проекте «Северный поток-2». Она добивается от Москвы гарантий сохранения транзита газа через Украину после запуска этого газопровода, который она в то же время пытается защищать от давления со стороны администрации Д. Трампа. Она продемонстрировала эту линию и в ходе своего резонансного выступления на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2019 г., заявив, в частности, что «молекула русского газа остаётся молекулой русского газа независимо от того, приходит ли она через Украину или через Балтийское море»4.

4. Ангела Меркель: «только все мы сообща». Выступление Федерального канцлера Меркель на 55-й Мюнхенской конференции по вопросам безопасности. 16.02.2019. Available at: >>> (accessed20.03.2019).
20

Э. Макрон использовал площадку ПМЭФ для публичной критики тех протекционистских шагов в сфере торговли, которые предприняла администрация Д. Трампа. Очень показательным стало признание французского президента: «…ошибка, которая была сделана за последние 20 лет, заключалась в том, что через НАТО мы [западные страны. – П.С.] не совсем соблюли все обязательства, которые были взяты в своё время, и это вызвало определённые опасения, вполне справедливые [у России]»5.

5. Пленарное заседание Петербургского международного экономического форума. 25 мая 2018 года. Available at: >>> (accessed21.03.2019).
21

Весьма существенным образом такому маневрированию европейских лидеров и активизации их контактов с Москвой способствовали выход США из иранской ядерной сделки («Совместного всеобъемлющего плана действий») в мае 2018 г. и последующее возобновление Вашингтоном антииранских санкций, которые ввиду своего экстерриториального характера распространяются и на иностранные компании, работающие с Ираном.
22 Усиление влияния евроскептических и антиимигрантских партий и движений в ряде ведущих европейских стран (в Германии, Италии) ведёт к появлению новой тенденции в отношениях с Россией – использовать угрозу вето на продление антироссийских санкций ЕС для выбивания уступок у Брюсселя в вопросах о миграционной политике. Так действовало, в частности, сформированное в конце июля 2018 г. правительство Италии во главе с Дж. Конте, хотя было с самого начала очевидно, что у Рима нет ни желания, ни политической воли к тому, чтобы противопоставлять себя Евросоюзу в этом вопросе. Тем не менее, эти силы демонстрируют, что готовы развивать отношения с Россией, особенно в экономической области, там, где есть возможность обойти санкции и не подпасть под экстерриториальные санкции США.
23 Объявленное президентом США Д. Трампом в октябре 2018 г. намерение выйти из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), которое стало итогом продолжавшейся несколько лет кампании по обвинению России в нарушении этого Договора, вызвало обеспокоенность даже среди большинства европейских союзников Вашингтона (как и в среде противников Трампа в Демократической партии). Эти планы подверглись критике со стороны лидеров Германии, Франции, Испании,и ряда других европейских государств, хотя они считают справедливыми претензии Вашингтона к России из-за «нарушений» ею Договора.
24

Санкции против России как инструмент американского воздействия на Европу

 

Вашингтон как на уровне Конгресса, так и на уровне администрации, после прихода Д. Трампа в Белый дом систематически усиливает давление на союзников как в Европе, так и в других регионах, для более эффективного проведения в жизнь политики санкций в отношении тех или иных государств, которых США сочтут «нарушителями норм международного поведения». Эти санкции в гораздо большей степени, чем при предыдущих администрациях, мыслятся как инструмент реализации геоэкономического (а не только геополитического) влияния США, лоббирования интересов американских компаний. Именно геоэкономические соображения диктуют растущее стремление самых различных кругов американской элиты к экстерриториальному применению санкционных механизмов. Об этом свидетельствует, например, принятый летом 2017 г. обеими палатами Конгресса и подписанный Д. Трампом закон о новых санкциях против РФ в одном пакете с санкциями против Ирана и КНДР (закон «О противодействии противникам Америки посредством санкций»), который наносит непосредственный удар по интересам Европы и европейского бизнеса, в первую очередь, по газотранспортному проекту «Северный поток-2».
25

Со своей стороны, политические противники президента Трампа, продвигающие расследование его предполагаемых «российских связей» и «российского вмешательства» в американские выборы 2016 г., раскручивают собственные санкционные инициативы, чтобы в максимальной степени навязать Белому дому свою трактовку событий, в том числе относящихся к «подрывным действиям» России в отношении США и руководимых ими союзов (в первую очередь в Европе). Следует отметить в этой связи опубликованный в начале января 2018 г. и представленный Конгрессу от имени демократического меньшинства доклад «Асимметричная атака Путина на демократию в России и Европе: последствия для национальной безопасности США». Документ был подготовлен под руководством антироссийски настроенного сенатора-демократа Б. Кардина, являющегося также инициатором «закона Магнитского». В нём приведено множество примеров «гибридных атак» Кремля на западные страны и мнимого вмешательства в их политические процессы (особое внимание при этом уделяется странам Восточной Европы и Балкан), подвергается критике администрация Д. Трампа за то, что она якобы бездействует в этих условиях. В докладе выдвинуто требование, чтобы публикация «кремлёвского доклада» в соответствии с законом «О противодействии противникам Америки посредством санкций» (CAATSA) была проведена синхронно с введением санкций в отношении предприятий российского ВПК и спецслужб6.

6. Putin's Asymmetric Assault on Democracy in Russia and Europe: Implications for U.S. National Security. A Minority Staff Report Prepared for the Use of the Committee on Foreign Relations United States Senate. One Hundred Fifteenth Congress, Second Session, January10, 2018 U.S. Government Publishing Office, Washington, 2018, 200 pp. (accessed: 07.03.2019).
26 Данный документ – наглядное свидетельство того, как политические противники президента Д. Трампа наращивают усилия с целью сделать его заложником антироссийской политики, используя такой ключевой для национальной безопасности США вопрос, как отношения с союзниками по НАТО. Фактически весь комплекс вопросов, который касается санкций против России и вовлечения в них европейских союзников, стал не столько вопросом внешней политики, сколько продолжением внутренней политики США.
27 Вашингтон решил взять в свои руки раскрутку «дела Скрипалей», хотя президент Д. Трамп вначале не проявил большого желания сходу присоединяться к официальной версии британского правительства и дал понять, что однозначный результат расследования дела не предопределён. Открытая квалификация премьер-министром Т. Мэй этого инцидента как «применения силы Россией» на территории Великобритании может, по крайней мере, теоретически, привести к задействованию механизмов взаимопомощи, предусмотренных НАТО. Большинство союзников Лондона по альянсу, хоть и с разной степенью осторожности предпочло соблюсти антироссийский консенсус и выразить в целом солидарность с британской версией событий.
28 Результаты встречи президентов В. Путина и Д. Трампа в Хельсинки в июле 2018 г. вызвали предсказуемую ожесточённую критику со стороны как «большой прессы» в США и Европы, фактически объявившей войну нынешнему хозяину Белого дома, так и со стороны многих американских политиков, среди которых многие сенаторы и конгрессмены – как демократы, так и республиканцы. Вскоре после этой встречи сенаторы Л. Грэм, Р. Менендес, К. Гарднер, Б. Кардин, Дж. Маккейн, Дж. Шахин, представляющие обе партии (для Маккейна это стало последним его крупным политическим демаршем перед смертью, последовавшей 25 августа), представили в верхнюю палату новый законопроект о жёстких и всеобъемлющих санкциях против России под названием «Акт о защите американской безопасности от агрессии Кремля», который призывает принять новые меры в таких сферах, как новые эмиссии российского государственного долга, блокировка счетов и транзакций государственных российских банков, персональные санкции против политиков и олигархов, которым приписывается близость к В. Путину, а заодно запрет на любые инвестиции в российские энергетические проекты.
29

Данная инициатива преследовала цель ещё больше ограничить свободу действий президента Д. Трампа, блокируя его попытки найти точки соприкосновения для диалога с В. Путиным. В этом смысле особое внимание обратил на себя тот пассаж законопроекта, который касается обязательств США в рамках НАТО. Его авторы предложили, в частности, принять жёсткое заявление в поддержку НАТО и зафиксировать на законодательном уровне условие, что гипотетический выход США из НАТО должен получить одобрение не менее чем двух третей членов верхней палаты Конгресса. Также сенаторы призвали ускорить передачу членам НАТО излишков американской военной техники, чтобы снизить зависимость некоторых из них от российского военного оборудования7.

7. Graham, Menendez, Gardner, Cardin, McCain, Shaheen Introduce Hard-Hitting Russia Sanctions Package. August 2, 2018. Available at: >>> (accessed: 06.03.2019).
30

В одном русле с этой инициативой сенаторов шёл принятый 22 января 2019 г. Палатой представителей законопроект в поддержку членства США в НАТО, запрещающий расходовать федеральные средства на возможный выход США из альянса8. Этот законопроект был спровоцирован вбросами и утечками в СМИ, ведущих кампанию против мнимых намерений Д. Трампа вывести США из НАТО.

8. H.R.676 – NATO Support Act. 116th Congress (2019-2020). Available at: >>> (accessed: 20.03.2019).
31

Правда, законопроект так и не был рассмотрен до окончания срока полномочий 115-го Конгресса, и в феврале 2019 г. большинство его инициаторов (из тех, кто был переизбран в ходе промежуточных выборов в ноябре 2018 г.) внесли в верхнюю палату новый документ – «Акт о защите безопасности Америки от агрессии Кремля»9. Этот документ не только переносит из законопроекта 2018 г. предложенные в нём антироссийские санкции, но и ужесточает их (особенно в финансово-экономическом аспекте), предлагает новые меры – в том числе организационные – реагирования на российские «гибридные угрозы», в частности, на якобы предпринимаемые Москвой кибератаки и вмешательство в избирательные процессы в западных странах. Одним из поводов для предлагаемого американскими законодателями ужесточения санкций против Москвы, которые среди прочего преследуют цель ещё больше втянуть в их реализацию европейских союзников Вашингтона, стал инцидент в Керченском проливе в ноябре 2018 г., когда украинские военные суда нарушили территориальные воды РФ, а украинские моряки в ходе российских ответных мер были задержаны. Запад же интерпретировал этот инцидент как новое проявление «российской агрессии» и как новое свидетельство угрозы России для безопасности стран НАТО.

9. S.482 – Defending American Security from Kremlin Aggression Act of 2019. 116th Congress (2019-2020). Available at: >>> (accessed: 25.03.2019).
32 Учитывая нынешнее состояние российско-американских отношений, а также сохраняющееся недовольство большинства законодателей тем, как администрация Д. Трампа проводит политику санкций в отношении Москвы (завоевание демократами большинства в Палате представителей в результате промежуточных выборов способно лишь усилить эту тенденцию), вряд ли что-то способно поколебать сложившийся консенсус американского политического истеблишмента относительно необходимости сплочения США и НАТО на антироссийской основе, нейтрализации любых «эгоистических» проявлений в деятельности Д. Трампа в отношении обязательств перед союзниками по альянсу, а также преодоления двойственности в поведении самих этих союзников, которая обусловлена нежеланием рвать остающиеся политические и экономические связи с Россией.
33 В сложившихся условиях, когда давление Вашингтона на европейских союзников в вопросе о соблюдении антироссийских санкций качественно усилилось в сравнении с периодом президентства Б. Обамы, становится ещё очевиднее двойственность и противоречивость позиции европейских лидеров в санкционном вопросе. В российских политических и экспертных кругах существует упрощённое представление о том, что Европа после начала украинского кризиса пошла на введение санкций против России в основном под давлением США. Однако санкции ЕС против Москвы автоматически продлеваются и в настоящее время, когда у Европы сложилось открытое неприятие той внешнеполитической философии, того стиля и того «потребительского» и коммерческого подхода к союзникам, который практикует Д. Трамп, открыто рассматривающий экономические санкции и торговые войны – и не только против России, как инструмент реализации интересов американского бизнеса, когда европейские страны, казалось бы, должны пытаться наводить мосты с Россией в качестве козыря в отношениях с Вашингтоном.
34 Сохранение жёсткой линии в отношении Москвы из-за приписываемой ей «агрессии» против Украины и невыполнения Минских соглашений (а на этот комплекс проблем в последние годы шаг за шагом наслаиваются и другие поводы для взаимной напряжённости, в частности, обвинения России во вмешательстве во внутренние дела западных стран) в целом соответствует политическому позиционированию Европы, хотя очевидно противоречит её экономическим интересам. Те тенденции, которые характеризуют внешнюю политику и подходы России к международной безопасности после «мюнхенской речи» В. Путина 2007 г., рассматриваются Европой как фундаментальный вызов тому порядку и той системе безопасности, в становлении которых Европейский Союз сыграл одну из главных ролей. Именно Евросоюз пытался стать основной движущей силой в вовлечении России в эту неравноправную для неё систему, где ей фактически отводилась роль сателлита. Именно заключение Россией и Евросоюзом в 2005 г. соглашения о «дорожных картах» формирования четырёх общих пространств (экономика; свобода, безопасность, правосудие; внешняя безопасность; наука, образование), стало тем моментом, когда наша страна признала необходимость приспосабливаться к европейским нормам, не имея при этом возможности присоединения к европейским институтам. Европа не может смириться с тем, что за прошедший с тех пор период Россия стала преодолевать тогдашние проевропейские иллюзии, и у Евросоюза есть свой, независимый от США, интерес в том, чтобы вернуть политику Москвы в «нормальное» русло.
35 Рост напряжённости между Россией и Западом в связи с «аннексией» Крыма и конфликтом в Донбассе послужил дополнительным фактором для того, чтобы европейские политические круги стали рассматривать Москву как нарушителя сложившегося после Второй мировой войны порядка и линий границ в Европе. Инициативу здесь взяли на себя Польша и прибалтийские государства, которые всегда настороженно и негативно относились к России и её внешней политике и наиболее активно культивировали в Евросоюзе и НАТО представление о «российской угрозе». Именно эти государства первыми заявили о готовности разместить на своей территории новые вооружения и дополнительные части сил НАТО для противодействия этой «угрозе».
36

США против российских «гибридных угроз» Европе

 

После начала в 2014 г. украинского кризиса и воссоединения Крыма с Россией в политическом и экспертном сообществе западных стран стали выдвигаться обвинения в адрес России в том, что она ведёт «гибридные войны» против Запада, то есть выстраивает различные методы сочетания военных и невоенных инструментов. Москва при этом якобы осуществляет вмешательство во внутриполитические процессы в западных странах (в том числе путем кибератак), информационные спецоперации с помощью таких рычагов, как телеканал RT, эксплуатирует энергетическую зависимость стран Центральной и Юго-Восточной Европы от России для влияния на политические процессы в этих странах, поддерживает партии евроскептического и радикально-националистического толка в Европе (например, «Национальный фронт» во Франции или «Альтернативу для Германии» в ФРГ) для подрыва политической общности ЕС и НАТО. Автор уже писал об истоках этой кампании (в частности, о том, как на Западе пытались приписать авторство «доктрины гибридной войны» начальнику Генерального штаба ВС РФ В. Герасимову) и обращал внимание на то, что тематика защиты от «гибридных угроз» (пусть и без прямого упоминания России) после начала украинского кризиса включена в повестку дня НАТО, в том числе в контексте возможного применения статьи 5 Вашингтонского договора для отражения этих угроз10.

10. Смирнов П.Е. Гибридные войны Запада с Россией. Россия и Америка в XXI веке [электронный журнал], 2018, выпуск 4. DOI: 10.18254/S0000062-5-1. Available at: >>> (accessed: 27.03.2019).
37

В рамках этой кампании Европа всё больше изображается многими американскими экспертами и политиками как большая «зона уязвимости» перед различными формами российского влияния, давления или принуждения. Так, авторы подготовленного в 2017 г. доклада корпорации РЭНД «Россия и Запад после украинского кризиса» определяют в данном контексте понятие «уязвимость» как «ситуацию, в которой Россия имеет возможность оказывать политическое, экономическое и военное влияние на европейскую политику таким образом, чтобы ограничивать свободу действий и политический выбор европейцев»11. Авторы доклада отмечают четыре группы факторов, в которых эта уязвимость проявляется: военная, торгово-инвестиционная, энергетическая и политическая.

11. F. Stephen Larrabee, Stephanie Pezard, Andrew Radin, Nathan Chandler, Keith Crane, Thomas S. Szayna. Russia and the West after the Ukrainian Crisis. European Vulnerabilities to Russian Pressures. RAND Corporation, 2017, p. iii.
38

В качестве главного объекта российских «гибридных угроз», как правило, изображаются государства Центральной и Юго-Восточной Европы. Особо отмечаются здесь страны Прибалтики ввиду заботы Москвы о русском населении там, а также Балканы – в контексте разыгрывания Россией «сербской карты» и обвинений в её адрес в том, что она противодействует греко-македонскому соглашению об урегулировании проблемы названия Македонии, открывающему дорогу её приёму в НАТО и ЕС. Следует отметить, например, выступление тогдашнего помощника госсекретаря по европейским и евразийским делам А. Уэсса Митчелла (он покинул этот пост в феврале 2019 г.) в Атлантическом совете в октябре 2018 г., где он указывал, что регион Восточной Европы стал одним из главных объектов атак России и Китая, каждый из которых использует доступные им механизмы (Россия – военные, пропагандистские, энергетические с использованием коррупционных связей; Китай – методы торгового и инвестиционного наступления, «дипломатия чековой книжки»), чтобы установить над ними контроль122.

12. Remarks. A. Wess Mitchell, Assistant Secretary, Bureau of European and Eurasian Affairs. Atlantic Council. Washington DC, October 18, 2018. Available at: >>> (accessed: 27.03.2019).
39 Наиболее опасным в глазах сторонников борьбы против «российской агрессии» инструментом воздействия Москвы на Европу и размывания евроатлантической общности является российское «энергетическое оружие». Вашингтон рассматривает в качестве такого «оружия» в первую очередь крупные газопроводные проекты, такие как «Северный поток-2», ведь они не только увеличивают зависимость Германии (а также других стран, в которые по нему может пойти российский газ) от «Газпрома», но и усиливают двойственность позиций политических элит соответствующих европейских стран.
40 С одной стороны, политические лидеры типа канцлера ФРГ А. Меркель ни разу не дали Вашингтону повода усомниться в том, что они являются твёрдыми сторонниками сохранения антироссийских санкций до тех пор, пока Москва не выполнит условия, касающиеся Украины. С другой стороны, тот факт, что Берлин не желает отказываться от экономически выгодного для него «Северного потока-2» и тем самым объективно противопоставляет себя и Украине, и наиболее проамерикански настроенным государствам ЦВЕ (Польше, прибалтийским странам), говорит о том, что у США и ориентированных на них сил в Европе есть основания для беспокойства относительно сопротивляемости европейских элит по крайней мере одному из элементов российской «неоимпериалистической» стратегии, связанному с энергетическими поставками.
41

Так, в упомянутом выше докладе сенатора Б. Кардина об «асимметричных атаках» В. Путина на демократию в России и Европе речь идёт о политических угрозах, которые якобы несут такие проекты, как «Северный поток-2» или «Турецкий поток», о «дестабилизирующем воздействии» того факта, что российские энергокомпании являются акционерами крупных объектов европейской энергетической инфраструктуры (трубопроводов, распределительных сетей, хранилищ), о «коррупционном воздействии» на европейские элиты связанного с властью крупного российского бизнеса133. При этом Б. Кардин и его сторонники утверждают, что оба упомянутых газопроводных проекта, продвигаемых Россией, не имеют экономической целесообразности, а нацелены исключительно на обход территории Украины.

13. Putin's Asymmetric Assault … pp. 57-63.
42

В июле 2017 г. на «Саммите трех морей» в Варшаве (сама инициатива «троеморья», охватывающая 12 стран Центральной и Юго-Восточной Европы, нацелена в первую очередь на разработку с опорой на США альтернатив российскому «энергетическому доминированию» в Европе) президент Д. Трамп выступил со своего рода программной речью по вопросу о переориентации углеводородного рынка региона с российских поставок на альтернативные источники, в том числе на сжиженный природный газ из США. Он говорил о необходимости создания новой энергетической инфраструктуры в данном регионе, обеспечения более широкого доступа к энергетическим рынкам, снижению барьеров в торговле энергоресурсами. Американский президент заверил, что США всегда будут «преданным и надёжным партнёром в поставках и продаже своих высококачественных и низкозатратных энергоресурсов и технологий», и заявил, что его страна никогда не будет использовать энергетику в качестве орудия политического давления и не позволит это делать другим странам144.

14. Read Donald Trump’s Remarks at the Three Seas Initiative Summit in Poland. Time, July 6, 2017. Available at: >>>> (accessed: 14.03.2019).
43 Хотя «энергетический щит», который администрация Д. Трампа обещает странам Европы (в первую очередь Восточной Европы), не даёт никаких гарантий стабильных и долговременных поставок нужных им объёмов газа, эти американские обещания позволяют наиболее антироссийски настроенным правительствам данного региона (в частности, правительству Польши) усиливать переговорные позиции в торге с «Газпромом» по вопросу об условиях продления действующих контрактов на поставку российского газа и активизировать свои усилия по созданию препятствий для не устраивающих их российских энерготранспортных проектов, в первую очередь, «Северного потока-2». При этом наиболее деструктивные в отношении России силы в Европе рассчитывают на поддержку Вашингтона в рамках таких законодательных актов, как закон «О противодействии противникам Америки посредством санкций», принятый в 2017 г., к котором предусмотрено, что администрация может вводить санкционные меры против компаний, участвующих в реализации российских трубопроводных проектов.
44

В начале октября 2018 г. сенаторы К. Мерфи (демократ от штата Коннектикут) и Р. Джонсон (республиканец от штата Висконсин) внесли в верхнюю палату законопроект «О европейской энергетической безопасности и диверсификации», цель которого – противодействие «злонамеренному российскому влиянию» и сокращение зависимости Европы от российских энергоносителей. Сенаторы предлагают выделить 1 млрд долл, чтобы помочь тем американским компаниям, которые готовы инвестировать в стратегически важные энергетические проекты в Центральной и Восточной Европе. Кроме того, законопроект предусматривает выделение 5 млн долл. в год федеральному Агентству по торговле и развитию на составление технико-экономических обоснований, финансирование торговых миссий, пилотных проектов и технических рабочих групп для поддержки проектов на ранних стадиях их разработки155.

15. Murphy, Johnson Introduce Bipartisan Bill to Combat Russian Influence, Aid European Energy Security. October 10, 2018. Available at: >>> (accessed: 06.03.2019).
45

Заключение

 

Анализ основных тенденций в европейской политике США в период, прошедший после прихода Д. Трампа в Белый дом, роли, которая отведена европейским союзникам Вашингтона в нынешней конфронтационной по отношению к России повестке дня американской администрации, позволяет сделать следующие выводы:

  1. Открытая ставка нынешней администрации США на односторонний и меркантилистский подход к разрешению основных мировых проблем, её протекционистский подход к мировой торговле и пренебрежение к многосторонним соглашениям, что вызвало серьёзный кризис в отношениях с европейскими союзниками;
  2. Ограниченность ресурса Европы в том, чтобы противостоять диктату Вашингтона, в том числе, в противодействии экстерриториальному применению американских санкций, неспособность, а часто и нежелание европейских союзников США занять по отношению к России действительно независимую от Вашингтона позицию;
  3. Мобилизация европейских союзников США на усиление военного присутствия НАТО в регионах, примыкающих к западным границам России;
  4. Стремление США освободить себя от ограничений, связанных с рядом ключевых (в том числе для европейской безопасности) режимов контроля над вооружениями, таких как Договор о РСМД 1987 года;
  5. Резкое усиление в антироссийском дискурсе того компонента, который связан с противодействием так называемым «гибридным угрозам» со стороны Москвы, акцентирование в политических выступлениях и экспертных дискуссиях в США темы уязвимости Европы перед различными формами «российского воздействия» (вмешательство во внутриполитические процессы, применение «информационного оружия», кибератаки, эксплуатация энергетической зависимости Европы от России и т.д.).
46 Хотя возрастающая активность НАТО по «сдерживанию» России мотивируется, в первую очередь, «неприемлемым поведением» Москвы в отношении Украины, становится очевидным, что украинский вопрос в «новой холодной войне» стал лишь отправной точкой, что сама конфронтационная атмосфера между Россией и США/НАТО ведёт к нанизыванию на эту проблему всё новых факторов напряжённости.
47 Россия, как это следует из выступлений ряда её официальных лиц, всерьёз обеспокоена тем, что США, судя по основным доктринальным документам в области национальной безопасности и обороны, резко понижают порог применения ядерного оружия, которое вместо того, чтобы быть инструментом сдерживания войны, превращается в средство её ведения. Первой жертвой таких изменений может стать именно Европа. Конечно, опасность применения Североатлантическим альянсом статьи 5 Вашингтонского договора в случае обострения конфронтации с Россией остаётся крайне незначительной. Мала и вероятность того, что страны НАТО решатся взять на себя военные риски, связанные с конфликтом вокруг Украины, хотя нынешние власти в Киеве всячески стремятся вовлечь альянс в разрешение проблемы Донбасса и ставят вступление в НАТО в качестве одной из основополагающих внешнеполитических задач. Это относится и к Грузии, которая также провозгласила эту задачу и рассчитывает на то, что НАТО в конечном счете вынудит Москву согласиться на возвращение Абхазии и Южной Осетии под грузинский суверенитет. Однако само наличие этих конфликтов будет служить постоянным предлогом для стран НАТО, чтобы поддерживать высокий уровень военной активности у российских границ и в прилегающих к ним морских акваториях. Не будет промедления с ответными мерами и с российской стороны.
48 Тот факт, что эксплуатация чувства небезопасности европейских стран перед «российской угрозой» стала, особенно с приходом администрации Д. Трампа, одним из главных средств в попытках Вашингтона восстановить подорванное доверие к себе у европейских союзников, ещё больше затрудняет выдвижение и обсуждение каких-либо инициатив, направленных на снижение напряжённости в Европе и сохранение действующих режимов контроля над вооружениями. Не способствует уменьшению этой напряжённости и фактическое прекращение содержательного диалога между Россией и НАТО (за исключением тех вопросов, которые связаны с предотвращением опасных инцидентов и нештатных ситуаций между обеими сторонами).
49 Москве в этой обстановке не следует слишком рассчитывать на то, что деятельность отдельных европейских лидеров, стремящихся активизировать усилия на российском направлении и разыграть «российскую карту» в торге с Вашингтоном, поможет найти выход из нынешней российско-западной конфронтации. Вместе с тем, контрпродуктивным был бы и отказ от собственных инициатив в данном направлении. Здесь следует разграничивать, с одной стороны, вопрос об американских и европейских санкциях против России, где всякая инициатива, касающаяся условий их снятия, должна исходить от тех, кто их ввёл, и, с другой стороны, поиск выхода из тупика, в который зашли усилия по реформе системы европейской безопасности, где даже самые ограниченные возможности российско-западного взаимодействия необходимо использовать независимо от общего политического климата.

Библиография

1. Remarks by the Vice President at the Munich Security Conference. Issued on: February 18, 2017. Avalable at: https://www.whitehouse.gov/briefings-statements/remarks-vice-president-munich-security-conference/ (accessed 16.03.2019).

2. National Security Strategy of the United States of America. December 2017. The White House, Washington, DC, pp. 25-26.

3. Summary of the National Defense Strategy of the United States of America. Sharpening the American Military’s Competitive Edge. 2018, p.2.

4. Ангела Меркель: «только все мы сообща». Выступление Федерального канцлера Меркель на 55-й Мюнхенской конференции по вопросам безопасности. 16.02.2019. Available at: https://germania.diplo.de/ru-ru/aktuelles/-/2190868 (accessed 20.03.2019).

5. Пленарное заседание Петербургского международного экономического форума. 25 мая 2018 года. Available at: http://kremlin.ru/events/president/news/57556 (accessed 21.03.2019).

6. Putin's Asymmetric Assault on Democracy in Russia and Europe: Implications for U.S. National Security. A Minority Staff Report Prepared for the Use of the Committee on Foreign Relations United States Senate. One Hundred Fifteenth Congress, Second Session, January10, 2018 U.S. Government Publishing Office, Washington, 2018, 200 pp. (accessed 07.03.2019).

7. Graham, Menendez, Gardner, Cardin, McCain, Shaheen Introduce Hard-Hitting Russia Sanctions Package. August 2, 2018. Available at: https://www.lgraham.senate.gov/public/index.cfm/2018/8/graham-menendez-gardner-cardin-mccain-shaheen-introduce-hard-hitting-russia-sanctions-package (accessed 06.03.2019).

8. H.R.676 – NATO Support Act. 116th Congress (2019-2020). Available at: https://www.congress.gov/bill/116th-congress/house-bill/676/text (accessed 20.03.2019).

9. S.482 – Defending American Security from Kremlin Aggression Act of 2019. 116th Congress (2019-2020). Available at: https://www.congress.gov/bill/116th-congress/senate-bill/482/text#toc-idF7038D41EBD84B1FBF0503A4061BD52A (accessed 25.03.2019).

10. Смирнов П.Е. Гибридные войны Запада с Россией. Россия и Америка в XXI веке [электронный журнал], 2018, выпуск 4. DOI: 10.18254/S0000062-5-1. Available at: https://rusus.jes.su/s207054760000062-5-1/ (accessed 27.03.2019).

11. F. Stephen Larrabee, Stephanie Pezard, Andrew Radin, Nathan Chandler, Keith Crane, Thomas S. Szayna. Russia and the West after the Ukrainian Crisis. European Vulnerabilities to Russian Pressures. RAND Corporation, 2017, p. iii.

12. Remarks. A. Wess Mitchell, Assistant Secretary, Bureau of European and Eurasian Affairs. Atlantic Council. Washington DC, October 18, 2018. Available at: https://www.state.gov/p/eur/rls/rm/2018/286787.htm (accessed 27.03.2019).

13. Putin's Asymmetric Assault … pp. 57-63.

14. Read Donald Trump’s Remarks at the Three Seas Initiative Summit in Poland. Time, July 6, 2017. Available at: http://time.com/4846780/read-donald-trump-speech-warsaw-poland-transcript/ (accessed 14.03.2019).

15. Murphy, Johnson Introduce Bipartisan Bill to Combat Russian Influence, Aid European Energy Security. October 10, 2018. Available at: https://www.murphy.senate.gov/newsroom/press-releases/murphy-johnson-introduce-bipartisan-bill-to-combat-russian-influence-aid-european-energy-security (accessed 06.03.2019).

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести