Введение

Начало 24 февраля 2022 г. Россией специальной военной операции (СВО) на Украине дало США новый предлог и новые возможности для того, чтобы усилить своё военно-политическое доминирование в Европе, и в том числе в бывших странах Организации Варшавского договора, вступивших в НАТО и Европейский Союз после окончания холодной войны.

Наращивание военного присутствия НАТО после начала СВО

Выстраивание стратегии США в Европе, и далеко не в последнюю очередь в её экс-коммунистическом регионе, проводится в соответствии со стратегическими установками последнего периода, которые определяют в качестве основной угрозы доминированию «западного демократического сообщества» Россию и Китай, хотя характер российского и китайского вызовов, по утверждению авторов этих установок, существенно различается.

Как говорится в Стратегии национальной безопасности США, подписанной президентом Дж. Байденом в октябре 2022 г., «Россия представляет непосредственную угрозу свободной и открытой международной системе, безрассудно попирая сегодня основные законы международного порядка, как показала её жестокая агрессивная война против Украины. КНР, напротив, является единственным конкурентом, имеющим как намерение изменить международный порядок, так и, в большей степени, экономическую, дипломатическую, военную и технологическую мощь для достижения этой цели»¹.

Значение восточного фланга НАТО в деле поддержания трансатлантической безопасности, понимаемой в настоящее время, прежде всего, в целях «сдерживания» России, было подчёркнуто главой Белого дома на саммите «Бухарестской девятки» (межгосударственного объединения восточноевропейских стран – членов НАТО) в Братиславе в феврале 2023 года².

Через месяц после начала боевых действий на Украине, 24 марта 2022 г., лидеры стран НАТО собрались на чрезвычайный саммит в Брюсселе и приняли решение усилить восточное крыло альянса, разместив четыре дополнительные многонациональные боевые группы в Болгарии, Венгрии, Румынии и Словакии. Было объявлено о введении в действие планов обороны НАТО, развёртывании подразделений Сил реагирования НАТО и размещении контингента из 40 000 военнослужащих на восточном фланге альянса, наряду со значительными военно-воздушными и военно-морскими силами и средствами под непосредственным командованием НАТО при поддержке национальных развёртываний членов альянса³.

Следующим этапом в процессе принятия НАТО решений о наращивании своей военной мощи на восточном фланге стал саммит альянса в Мадриде в июне 2022 г., главным событием которого было принятие новой стратегической концепции альянса. Страны – члены НАТО обязались развернуть «дополнительные мощные боеготовые силы на местах, наращиваемые за счёт существующих боевых групп до подразделений уровня бригады там, где и когда возникнет необходимость, на основе убедительных быстро доступных подкреплений, заблаговременно размещённой техники и усовершенствованной системы командования и управления»⁴.

США со своей стороны объявили, что в ответ на «российскую агрессию» против Украины и с целью защиты своих союзников, они разместили в Европе дополнительно более 20 000 военнослужащих. Общая численность американского контингента в Европе после его увеличения достигла 100 тыс. Кроме того, Вашингтон принял решение учредить на постоянной основе штаб 5-го корпуса армии США (а это означает, что американское военное присутствие в регионе уже не будет ограничиваться ротационным принципом), обеспечить дополнительную бригаду на ротационной основе в Румынии, а также увеличить ротационное присутствие в Балтийском регионе и интенсифицировать военные учения и прочие формы военного взаимодействия со странами региона⁵.

Линия на наращивание военного присутствия на восточном фланге НАТО была подтверждена на саммите альянса в Вильнюсе в июле 2023 г. Как заявил в ходе саммита генеральный секретарь НАТО Й. Столтенберг, государства – члены альянса приняли «самые всеобъемлющие оборонные планы с момента окончания холодной войны». Они, в частности, предусматривают наличие 300 000 военнослужащих личного состава в повышенной степени готовности, включая существенную боевую мощь ВВС и ВМС⁶.

У прибалтийских государств, в свою очередь, появилась возможность доказать своим «старшим» партнёрам по альянсу в Западной Европе, что распространённое в стратегическом мышлении на Западе представление о «незащищаемости» этих государств со стороны НАТО необходимо оставить в прошлом. В частности, вице-премьер и министр обороны Латвии А. Пабрикс, выступая в мае 2022 г. на конференции по безопасности имени Леннарта Мери в Таллине, заявил, что НАТО не должна довольствоваться лишь планами реагирования на любое нападение, она должна действовать превентивными методами. По его словам, «десять лет назад, среди военных экспертов преобладало универсальное представление, что прибалтийские страны по сути совершенно не защищаемы, а это означает, что если Россия гипотетически на нас нападёт, мы потеряем какую-то часть территории, а освобождение придёт позже, когда союзники сумеют собрать необходимые силы и освободят нас»⁷.

Именно восточноевропейская трибуна предоставляет американским официальным лицам возможность выражать наиболее непримиримые и агрессивные позиции в отношении России. Так, помощник государственного секретаря США С. Уолландер, выступая на упомянутой конференции в Таллине, заявила, что результатом войны должно быть по меньшей мере стратегическое поражение России⁸. Кроме того, уже вскоре после возникновения самого украинского кризиса в 2014 г. и возросшего в этой связи значения восточного фланга НАТО, активизировалась ставка Вашингтона на различные межгосударственные объединения антироссийской направленности в регионе – упомянутую выше «Бухарестскую девятку» и «Инициативу трёх морей» («Троеморье»), где лидирующую роль взяла на себя Польша. Для США эти форумы предоставляют дополнительную возможность втягивания в орбиту НАТО тех стран, которым альянс не желает давать формальных обязательств по их вступлению, и Украина находится здесь на одном из главных мест (на саммите «Троеморья» в Риге в июне 2022 г. Киеву был предоставлен статус «участвующего партнёра» организации). К тому же через эти организации США усиливают своё доминирование в регионе через невоенные аспекты сотрудничества. Выступая на рижском саммите «Троеморья», государственный секретарь США Э. Блинкен подчеркнул, что «агрессивная война России против Украины» придала «Инициативе трёх морей» ещё более неотложный характер в интересах всех её членов и партнёров, и в интересах всех областей, на которых сосредоточена её активность – энергетики, транспорта и цифровых коммуникаций. Во всех этих трёх сферах, по утверждению Блинкена, сотрудничество стран – участниц форума и помощь им со стороны США жизненно важны для того, чтобы лишить Россию рычагов давления на соседние страны⁹.

Также страны восточного фланга НАТО, ввиду массированного перетока на Украину после февраля 2022 г. имевшихся у них вооружений – главным образом советских образцов – и необходимости пополнения своих оружейных запасов дают американскому ВПК обширные возможности в Восточноевропейском регионе. Затраты на это пополнение будут в условиях весьма вероятного затягивания боевых действий на Украине только увеличиваться¹⁰. Преодолению зависимости бывших стран – членов ОВД от советских и российских образцов вооружений призвана, в частности, содействовать принятая в 2018 г. и курируемая Госдепартаментом «Европейская программа стимулирования рекапитализации». Среди важнейших мероприятий по внедрению в регионе американских образцов вооружений – замена переданных Словакией Украине ЗРК С-300 американскими системами «Пэтриот», контракт на закупку Польшей подержанных танков «Абрамс» на сумму 4 млрд долл., подписанный в апреле 2022 г. Эта закупка поможет Варшаве заменить имевшиеся у неё на вооружении танки советского образца (или изготовленные по советским лицензиям) Т-72 и PT-91¹¹. Первую партию американских танков Польша получила в июне 2023 года.

Ситуация, сложившаяся в европейской безопасности после 24 февраля 2022 г., и особенно нагнетание в информационной сфере и среди ряда политиков по обе стороны противостояния Россия – НАТО угрозы применения ядерного оружия, дала дополнительный стимул некоторым странам Центральной и Восточной Европы к тому, чтобы активизировать вопрос об их возможном включении в ядерную стратегию НАТО. О таком варианте, в частности, говорил в начале октября 2022 г. президент Польши А. Дуда в интервью польскому изданию «Газета Польска». Он среди прочего заявил: «Проблема, прежде всего, состоит в том, что у нас нет ядерного оружия. Нет никаких указаний на то, что в обозримом будущем мы сможем получить его в своё распоряжение. Но всегда есть возможность участия в программе разделения ядерной ответственности. Мы говорили с американскими лидерами о том, смогут ли Соединённые Штаты рассмотреть такую возможность. Эта тема остаётся открытой»¹².

Дифференциация внутри восточноевропейского региона

Один из основных парадоксов для НАТО, порождённых ситуацией, складывающейся вокруг Украины с февраля 2022 г., заключается в том, что осознание всеми членами альянса необходимости отпора действиям России и расширения военного присутствия блока на восточном фланге сочетается с отнюдь не одинаковой степенью их готовности оказывать военную помощь Киеву вообще втягиваться в конфликт на Украине и тем самым фактически ставить себя на грань военного столкновения с Россией. НАТО как организационная структура всё же исходит из того, что обязательства в отношении собственных членов в соответствии со статьей 5 Вашингтонского договора, не распространяются на те государства, которые в альянс не входят, даже на те из них, которые для Запада приобретают ключевое значение с точки зрения противодействия «имперскому реваншу» России.

Неоднороден в этой степени и регион ЦВЕ, несмотря на наибольшую на пространстве НАТО концентрацию антироссийских и проамериканских настроений. Вашингтону при планировании и реализации мер противодействия Москве необходимо было нейтрализовать имеющиеся внутри ЦВЕ колебания и определённые различия интересов разных стран. Даже в период 2014–2022 гг., когда американские усилия по мобилизации европейских союзников дали существенные результаты (и восточноевропейские союзники, настроенные в целом наиболее проамерикански, оказались здесь наиболее отзывчивыми), эти различия проявлялись достаточно заметно. Это объяснялось в первую очередь разной степенью зависимости стран региона от поставок российских углеводородов, хотя немалую роль играет и стремление снизить эту зависимость, в чём разные государства региона проявляют отнюдь не одинаковую решимость. Наряду с этим, существенную роль играет и влияние в отдельных странах (в частности в Венгрии) националистических сил, настроенных против диктата бюрократических инстанций Европейского Союза.

Как отмечают авторы вышедшего в феврале 2023 г. (к первой годовщине начала российской спецоперации на Украине) доклада варшавского Центра восточных исследований, регион в прошедший год продемонстрировал «разноскоростную мобилизацию» в ответ на действия Москвы, и это объясняется различной степенью восприятия «российской угрозы» и неодинаковой степенью консенсуса в различных странах по отношению к этой угрозе и необходимости противодействия ей. Если в Эстонии, Литве, Латвии, Чехии и Румынии этот консенсус налицо, то в Болгарии, Словакии и Венгрии часть политических элит настроена более примирительно в отношении России. Правда, неодинаковость восприятия «российской угрозы» в разных странах региона, как отмечают польские эксперты, не мешает им всем выступать за укрепление коллективной обороны НАТО и за присутствие НАТО на восточном фланге как в альянсе в целом, так и в рамках региональных форматов¹³.

Внутрирегиональную дифференциацию в вопросе восприятия «российского вызова» отмечает словацкий политолог и экономист, старший советник МИД Словакии С. Музикарова. По её утверждению, Москва в отношении посткоммунистических стран небезуспешно играет на иррациональной ностальгии в ряде этих стран по «комфортным временам коммунизма», эксплуатируя панславистские идеи, и эта стратегия стимулирования пророссийских настроений способна увенчаться успехом в условиях слабости демократических устоев, роста цен на энергоносители, повышения стоимости жизни и высокой инфляции. Это, считает Музикарова, проблема не только Словакии, Болгарии и Венгрии, но и Евросоюза в целом, ибо она ослабляет решимость Европы помогать Украине и противостоять России с её тактикой «разделяй и властвуй»¹⁴.

Бремя, которое приходится нести восточноевропейским государствам, непосредственно прилегающим к зоне украинского конфликта, с течением времени начало подрывать политическую волю к поддержке Киева даже в тех странах, которые настроены наиболее антироссийски и полностью солидаризируются с американской стратегии использования Украины как тарана. Это, в частности, стало проявляться в Польше по мере приближения парламентских выборов (они прошли в октябре 2023 г.), на которых правившие с 2015 г. национал-популистские силы во главе с партией «Право и справедливость» рассчитывали – как показали итоги выборов, безуспешно - сохранить власть, играя на недовольстве польских фермеров массированным импортом украинского зерна, потоком беженцев из Украины, а также значительным истощением запасов вооружений у Варшавы ввиду необходимости поставлять оружие Киеву. Американское издание «Политико», отмечало, подразумевая, прежде всего Польшу, что «руководители некоторых стран, решительно настроенных на дальнейшую поддержку Киева, ведут острую борьбу за переизбрание, и одновременно им приходится решать другие внутренние проблемы. Поэтому их правительства уже начали беспокоиться из-за того, что Украина рано или поздно может вступить в Евросоюз, и их поддержка Киева начинает ослабевать»¹⁵.

Новые горизонты НАТО на восточном фланге: балтийский и арктический регионы

Серьёзно изменить геостратегическую ситуацию на линии соприкосновения между Россией и НАТО способно присоединение к альянсу Финляндии и Швеции, которые после начала российской спецоперации на Украине решили поставить точку в дискуссиях о целесообразности такого присоединения и подали заявку на вступление в НАТО. Приглашение этим двум североевропейским странам было официально направлено на саммите альянса в Мадриде в конце июня 2022 г. Правда, Турция, сделавшая вопрос о членстве Стокгольма и Хельсинки предметом торга внутри НАТО, мотивируя выдвигавшиеся ею препятствия отсутствием у этих двух стран доброй воли в борьбе с курдскими «террористическими организациями», поначалу затягивала ратификацию в парламенте протоколов об их вступлении в альянс. Однако в отношении Финляндии она сравнительно быстро сняла свои возражения (поскольку курдская проблематика в этой стране менее актуальна для Анкары, чем в Швеции), турецкий парламент ратифицировал соответствующий протокол, и Хельсинки стал 31-м членом НАТО 4 апреля 2023 г. – в 74ю годовщину создания этого блока. Как представляется, и в отношении Швеции снятие выдвигаемых Анкарой препятствий – лишь вопрос времени, если судить по тому, что на мадридском саммите НАТО в 2022 г. она присоединилась к направленному Стокгольму и Хельсинки приглашению, а на вильнюсском саммите в 2023 г. президент Р.Т. Эрдоган дал принципиальное согласие на то, чтобы направить протокол о приёме Швеции на ратификацию в парламент страны. Аналогичной эволюции можно ожидать и от позиции Венгрии, которая также блокирует вступление Швеции в НАТО из-за критики Стокгольмом «антидемократических» тенденций в политике правительства В. Орбана.

Как утверждают финские эксперты М. Песу и С. Пауккунен, несмотря на близкие связи и множество общих черт, Хельсинки и Стокгольм не окажутся в НАТО просто не отличимыми друг от друга «близнецами». Их задачи и интересы, когда они присоединятся к альянсу, будут отражать их различные стратегические культуры, и что более важно, их несхожее геостратегическое местоположение. Если Швеция станет важнейшим плацдармом для потенциальных операций НАТО в Северной Европе, включая Балтийское море, то Финляндия будет фронтовым государством, расположенным в непосредственной близости не только от Санкт-Петербурга, но и от Кольского полуострова, где базируется российский Северный флот, и что более существенно, её потенциал для ответного ядерного удара¹⁶. Именно Финляндия, чья граница с Российской Федерации превышает тысячу километров, благодаря своим возможностям вносить вклад в «сдерживание» России способна стать немалым фактором озабоченности для последней. Это и способность вооружённых сил Финляндии вместе с Эстонией блокировать выход из Финского залива в Балтийское море кораблей российского Балтийского флота, и её возможность (хотя Финляндия не имеет выхода к Северному Ледовитому океану) путём задействования своих истребителей F-35 вносить вклад в противодействие военно-морской стратегии России в Арктике, и наличие у неё дальнобойного артиллерийского вооружения, способного препятствовать проведению Россией наземных операций в Северной Фенноскандии – ключевой буферной зоне, защищающей морские коммуникации в Северной Атлантике¹⁷.

Другой важнейшей территорией РФ, которая оказывается под угрозой изоляции и даже блокады в результате превращения Балтики фактически во «внутреннее озеро» НАТО, становится Калининградская область ввиду её эксклавного и изолированного от «большой земли» положения. Некоторые западные эксперты, хоть и не говорят вслух о блокаде российского эксклава, открыто утверждают, что именно Калининград будет в центре нового российско-натовского противостояния¹⁸. Для давления на этот регион может быть использован шведский остров Готланд. Так, ещё в конце 2021 и начале 2022 г. (когда стала расти военная напряжённость вокруг Украины) началась переброска на этот остров американских ракетных комплексов «Хаймарс» (HIMARS), радиус действия которых может включать и Калининград, а также размещение там шведскими властями боевых бронированных машин и военных для патрулирования.

Правда, в контексте принятия в НАТО двух северных стран пока существует проблема разобщённости североевропейского фланга альянса между различными оперативными командованиями объединённых вооружённых сил. Так, Финляндия после принятия в НАТО была приписана к командованию в Брунсуме (Нидерланды), отвечающему за Центральную Европу и Балтийский регион, в то время как Норвегия находится в зоне ответственности командования в Норфолке (США), в задачу которого входит защита морских путей между Европой и Северной Америкой по линии Гренландия – Исландия – Великобритания, а также в Арктике. К какому командованию будет приписана Швеция после своего вступления в НАТО, пока неизвестно. Авторы публикаций, указывающие на эту проблему, рассчитывают, что дальнейшие реформы командной структуры НАТО будут руководствоваться стратегическим видением региона Северной Европы и Балтики как единого целого¹⁹.

Некоторые западные эксперты предлагают смотреть на выгоды для стратегического планирования НАТО от членства Швеции и Финляндии не только под «балтийским углом», но и применительно к другим регионам, географически удалённым от Северной Европы. Так, директор европейской программы Международного республиканского института Т. Мюзерг и старший научный сотрудник Американского предпринимательского института К. Поллак считают, что Стокгольм и Хельсинки не могут не быть заинтересованными в отражении вызовов и угроз, исходящих из Средиземноморья, и их соответствующий вклад будет весьма необходимым. Это, по мнению исследователей, важно в контексте «российской угрозы» и стремления российского президента В. Путина укрепить своё влияние в регионе путём вмешательства в конфликт в Сирии и в более опосредованном виде в Ливии, его попыток повлиять через некоторые страны (в частности Алжир) на поставки энергетического сырья из Африки и Ближнего Востока в Европу. Такая же реакция со стороны новых членов НАТО из географически удалённого от Средиземноморья региона, считают эксперты, потребуется и ввиду «деструктивной» деятельности Ирана и экономической экспансии Китая²⁰.

Россия и НАТО у опасной грани

Если до февраля 2022 г. главная опасность неконтролируемого роста напряжённости по линии Россия – НАТО заключалась в вероятности непреднамеренных военных инцидентов и столкновений, то после начала российской специальной военной операции и резкого наращивания западными странами военного присутствия на восточном фланге НАТО и массированных поставок вооружений Киеву эта угроза дополняется уже возможностью сознательного развязывания военного столкновения между Россией и альянсом. Это не обязательно будет ядерный конфликт, но поводов для его развязывания, даже если он будет проходить лишь с применением обычных вооружений, будет окажется достаточно, чтобы ситуация начала сползать к новой мировой войне.

В мае 2022 г. заместитель генерального секретаря НАТО М. Джоанэ в интервью агентству «Франс пресс» заявил, что Североатлантический альянс больше не связан обязательствами в отношении России о неразмещении своих вооружённых сил в Восточной Европе. Эти обязательства были даны в рамках подписанного в 1997 г. Основополагающего акта Россия – НАТО, который, по утверждению Джоанэ, фактически перестал действовать по вине России, нарушившей свои обязательства не нападать на соседей и проводить регулярные консультации с НАТО. Теперь, по утверждению Джоанэ, у НАТО «нет никаких ограничений на то, чтобы иметь надёжные позиции на восточном фланге, и гарантировать, что каждый квадратный дюйм территории НАТО защищён статьей 5 [Вашингтонского договора] и нашими союзниками»²¹. Аналогичный призыв к НАТО освободиться от всех обязательств, данных Москве в соответствии с Основополагающим актом, и объявить недействительными все самоограничения сделал старший научный сотрудник Фонда Пуласки (Варшава) и бывший директор Информационного бюро НАТО в Москве Р. Пшель²².

В ситуации, сложившейся после начала СВО и начала массированной военной помощи Запада Киеву, к числу поводов для вооружённого столкновения России и НАТО можно отнести стремление первой пресечь поставки западных вооружений Украине. Так, по предположению двух американских специалистов, если спецоперация продолжится, «Россия может перекрыть эти поставки – например, атаковав линии снабжения, ведущие из пунктов переброски; такие усилия могут привести к непреднамеренному убийству или нанесению ущерба персоналу НАТО. Это также может спровоцировать спираль эскалации. Подобные проблемы станут ещё более актуальными, если Россия продолжит наступать на территории внутри Украины и сухопутные пути пополнения стратегических запасов станут более ограниченными»²³.

Не станет Россия, по признанию многих западных наблюдателей, сидеть сложа руки и после включения в НАТО Финляндии и Швеции, что может в значительной мере обесценить те военно-политические преимущества, которые НАТО получает на восточном фланге в результате своего расширения в данном регионе. Авторы одного из материалов на эту тему, сотрудничающие с вашингтонским Центром за новую американскую безопасность, прогнозируют, ссылаясь на выступления руководителей МИД и МО РФ и российских военных экспертов, что Москва неизбежно сделает ставку, во-первых, на увеличение и реорганизацию своих обычных вооружённых сил там, где в результате последнего расширения НАТО пройдёт граница с альянсом (прежде всего, в Карелии), во-вторых, на разного рода «гибридные» операции (диверсии в отношении трубопроводов, подводных телефонных кабелей, нефтяных и газовых месторождений, кибератаки, кампании дезинформации, манипулирование потоками беженцев и т.д.), в-третьих, на наращивание своего ядерного потенциала в Арктике (особенно на Кольском полуострове)²⁴.

Ядерный аспект последнего раунда расширения НАТО также является фактором потенциального обострения напряжённости с Россией. Хельсинки и Стокгольм на высоком уровне (в частности, президент Финляндии С. Ниинистё и главнокомандующий вооружёнными силами Швеции М. Биден), давали понять, что они не исключают размещения ядерного оружия на своих территориях после вступления в НАТО и не собираются выдвигать в данном вопросе каких-либо предварительных условий²⁵.

Зачастую малые страны, на которые Вашингтон делает первоочередную ставку в плане расширенного военного присутствия на восточном фланге НАТО, сами начинают подтягивать его и других «старших» партнёров по альянсу к опасной грани, за которой угроза вооружённого столкновения между НАТО и Россией, в том числе с применением ядерного оружия, перестаёт быть чисто теоретической. Это касается в первую очередь таких государств, как Польша и прибалтийская «тройка». В частности, это шаги, предпринятые летом 2022 г. Литвой по блокированию транзита российских грузов, на которые были распространены санкции ЕС, по своей территории в Калининградскую область, обосновываемые тем, что в режиме санкций, которые введены против РФ Европейским Союзом, не должно быть никаких лакун и исключений. О том, что такие действия наиболее проамерикански и антироссийски настроенных союзников Вашингтона по альянсу могут стать казус белли, предупреждают некоторые реалистически мыслящие эксперты в самих США. Так, сотрудник Центра Стимсона и Джорджтаунского университета Э. Эшфорд в одном из интервью за несколько дней до мадридского саммита НАТО предупредила о крайней опасности предпринятых Вильнюсом мер (на которые он, возможно, пошёл без консультаций с Западной Европой и США), и напомнила, что Россия в любом случае ответит собственными контрмерами по прорыву такой блокады своего эксклава, но в результате угроза эскалации конфликта резко возрастёт²⁶.

Всё большую опасность приобретают в складывающейся в зоне соприкосновения России и НАТО «гибридные» методы воздействия друг на друга. Они не обязательно связаны с применением военной силы, могут заключаться в использовании диверсионно-террористических методов на важных объектах инфраструктуры, но при этом послужить одним из спусковых крючков для перехода к непосредственному военному противостоянию сторон. В частности, такую роль способны были сыграть произошедшие в конце сентября 2022 г. подрывы трёх из четырёх ниток газопроводов «Северный поток» и «Северный поток-2» в Балтийском море. Они на неопределённый срок вывели из строя эти магистрали, на которую Россия и заинтересованные страны в Европе (прежде всего, Германия) делали большую ставку в плане налаживания бесперебойного и не зависящего от разных политических препятствий снабжения Европы газом. За эту диверсию никто не взял на себя ответственность (правда, и с российской, и с западной стороны были на разных уровнях выдвинуты взаимные обвинения в её организации). Однако тот факт, что она произошла в период резкого обострения российско-западного противостояния из-за боевых действий на Украине, а также на фоне усилий США и находящихся в их орбите стран ЦВЕ по срыву этого газопроводного проекта и максимальному замещению российских нефтегазовых поставок поставками из альтернативных источников, создавал опасность резкой эскалации военного противостояния в данном регионе, и в целом на востоке Европы.

После начала российской СВО на Украине новый фронт «гибридного» противостояния между Россией и НАТО возник на почве возникшей проблемы вывоза зерна из украинских портов. Западные лидеры обвиняют Россию в том, что она использует продовольственную проблему в качестве оружия и возлагают на неё ответственность за продовольственный кризис в мире. Российская сторона в свою очередь выдвигает обвинения против Украины и оказывающих ей военную поддержку западных стран в использовании зернового коридора для поставок Киеву вооружений. В любом случае эскалация кризиса, связанного с вывозом зерна из Украины (а Россия в июле 2023 г. – после того, как она неоднократно вынуждена была продлевать своё участие в «Черноморской зерновой инициативе», несмотря на невыполнение западными странами российских условий – объявила о прекращении своего участия в ней), способна привести к эскалации военного противостояния в Черноморском регионе.

Наконец, опасность приёма Украины в НАТО и распространения на неё, таким образом, обязательств альянса по коллективной обороне, равно как и военное «освоение» украинской территории со стороны НАТО, остаётся одним из главных факторов напряжённости между Россией и Западом. Правда, идея принятия Киева в НАТО, хотя и усиленно лоббируется некоторыми восточноевропейскими союзниками США по альянсу (особенно Польшей и прибалтийской «тройкой»), а данное ещё на бухарестском саммите НАТО в 2008 г. обязательство, что Украина и Грузия станут членами НАТО, остаётся в силе, а после начала боевых действий на украинской территории постепенно стала и внутри НАТО подвергаться критическому переосмыслению. Даже в выступлениях Й. Столтенберга просматривается стремление оттянуть решение принципиального вопроса о полноправном членстве Киева на отделённое будущее – прежде всего, ввиду опасности втягивания НАТО в войну с Россией из-за необходимости задействования статьи 5 Вашингтонского договора – хотя для Украины и был отменён этап «Плана действий по подготовке к членству», применявшийся в ходе предыдущих раундов расширения альянса к странам – кандидатам из бывшего «советского блока». Так, выступая на открытии саммита НАТО в Вильнюсе 11 июля 2023 г., Столтенберг заявил (отвечая на претензии президента Украины В. Зеленского к альянсу из-за его нежелания давать конкретные обязательства о сроках принятия Киева), что такие обязательства НАТО не может обсуждать, пока не убедится в способности Украины «выиграть эту войну», и пока не станет ясно, что она способна выстоять как суверенное независимое государство²⁷.

В тех кругах американского экспертного сообщества, которые не только предлагают новые варианты «сдерживания» России, но и осознают опасность роста военной напряжённости на востоке Европы (которая по «принципу домино» способна распространяться и на другие конфликтные регионы мира), нет недостатка в предложениях по минимизации ущерба от этой напряжённости. В частности, сотрудник Совета по международным отношениям и Джорджтаунского университета Ч. Купчан предлагает «триединое решение»: постоянный нейтралитет стран «серой зоны» между НАТО и Россией, который предоставил бы этим государствам инструмент укрепления своего суверенитета и независимости, принимая в то же время во внимание возражения России против дальнейшего расширения НАТО на восток; заверения о готовности защищать нейтралитет этих государств со стороны коалиции готовых к этому стран без формальных гарантий обороны; членство стран «серой зоны» в ЕС, тем более что Брюссель уже гарантировал Украине и Молдове статус кандидата, а Грузия находится в «зале ожидания». Купчан считает, что установление пределов распространения НАТО на восток после принятия Финляндии и Швеции, и в то же время расширение горизонтов Евросоюза, чтобы в зону его досягаемости попала европейская «серая зона», помогли бы Западу и России отложить в сторону ту проблему, которая отравляла их отношения с тех пор, как вслед за окончанием холодной войны началось расширение НАТО²⁸.

Представляется, однако, что подобные рекомендации устарели задолго до 24 февраля 2022 г. По крайней мере, эта устарелость стала очевидной тогда, когда США и их союзники по НАТО отвергли российские предложения о гарантиях взаимной безопасности, представленные в декабре 2021 г,, в основе которых лежало требование отказа НАТО от дальнейшего расширения на восток. После начала СВО, когда альянс своими массированными поставками вооружений Киеву, оказанием ему разведывательной информации, подготовкой его военнослужащих фактически вмешалсяась в конфликт в качестве его неофициальной стороны, можно говорить о том, что Украина стала для альянса инструментом в прокси-войне против России и вопрос о её возможном включении в состав НАТО в качестве полноправного члена утратил принципиальное значение. Кроме того, вариант членства тех или иных стран Восточной Европы в Евросоюзе в качестве «заменителя» их членства в НАТО доказал свою нереалистичность ещё с момента начала расширения западных институтов на восток, ведь страны, плохо подготовленные к вступлению в ЕС, лягут дополнительным бременем на европейскую интеграционную группировку, и без того находящуюся в состоянии кризиса, и добиться единогласного одобрения их вступления со стороны всех членов ЕС будет просто невозможно.

Заключение

«Война по доверенности» с Россией руками Украины, в которую фактически оказался вовлечён Североатлантический альянс, создаёт опасность непредсказуемого роста военной напряжённости на востоке Европы, которая неизбежно будет вовлекать в свою орбиту другие регионы и конфликтные очаги. США, являющиеся наибольшим бенефициаром этой прокси-войны, после начала Москвой специальной военной операции получили дополнительные возможности эксплуатировать антироссийский настрой значительной части элит центрально- и восточноевропейских стран ради продвижения своих экономических и политических интересов, закрепления своего доминирования на рынке военной продукции региона. Логическим завершением построения единой «натовской цепи» на востоке Европы стало решение Финляндии и Швеции вступить в альянс, порывающее с многолетней традицией их внеблоковой политики.

Однако, как представляется, опасность сползания к «горячей» войне между Россией и НАТО из-за событий вокруг Украины сдерживается, прежде всего, неготовностью Североатлантического альянса и его ведущих членов переходить определённую грань в эскалации напряжённости с Россией ради защиты страны, которая не имеет жизненно важного значения для Запада и на которую альянс, очевидно, не готов распространять гарантии безопасности по статье 5 Вашингтонского договора. Тот факт, что НАТО старается не давать Москве основания считать себя стороной украинского конфликта, вызывает недовольство у наиболее антироссийских кругов в странах, находящихся на восточном фланге альянса, и способствует всё большему дефициту политической воли к поддержке Киева даже в этом, наиболее проамериканском регионе.