Введение

Внешнеполитический курс США на Ближнем Востоке получил своё текущее направление ещё в начале президенства Барака Обамы. В обамовской интерпретации курс этот был направлен на постепенное снижение военно-политического присутствия в регионе и постепенную переориентацию Вашингтона на дела Азиатско-Тихоокеанского региона. Несмотря на все различия сначала между Обамой и Трампом, а затем Трампом и Байденом, линия, казалось, оставалась неизменной.

Первый год: возвращение к нормальности

Как было отмечено выше, сирийский курс администрации Байдена можно поделить на две относительно равные части, во временнóм отношении фактически совпадающие с 2021 и 2022 годами.

Во-первых, США вступили в противоречия с Турцией по курдскому вопросу. Особенно ярко это проявилось осенью 2021 г., когда угроза турецкого вторжения была на пике. Точкой отсчёта «пиковой фазы» очередного обострения ситуации на северо-востоке Сирии можно считать слова главы турецкого Министерства иностранных дел Мевлюта Чавушоглу, который обвинил США и Россию в неисполнении своих обязательств «по зачистке севера Сирии от вооружённых курдских формирований», а также пообещал, что Турция сделает «всё, что необходимо для обеспечения своей безопасности»¹. До конца октября напряжение нарастало, и в конце месяца появились свидетельства того, что Турция готовит сразу две наступательные операции против сирийских курдов².

Однако ни одна из этих операций так и не была реализована. По всей видимости, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган решил, что занятые своими внутренними проблемами Соединённые Штаты снова дадут ему «зелёный свет», как это неоднократно случалось в предыдущие годы, когда американские войска, по сути, оставляли курдов один на один с турецкой армией. Однако на этот раз турецкий лидер неправильно оценил обстановку. На смену Трампу пришёл не только не питавший личных симпатий к Эрдогану³, но и куда более закалённый в вопросах внешней политики Байден, заставить которого отступить было куда сложнее. Свою роль сыграло и недавнее бегство США из Афганистана: на этом фоне Вашингтон не мог позволить себе очередное «имиджевое» поражение⁴.

На первых порах США также попытались смягчить свою позицию по поводу Ирана в надежде добиться прогресса в деле восстановления СВПД. Правда, смягчение это в основном касалось лишь риторики⁵, и к тому же относилось к сирийским делам лишь косвенно. Однако некоторые эксперты напрямую увязывали переговоры по СВПД с положением дел в Сирии – по их мнению, США, обладавшие более выгодной позицией, могли убедить Иран изменить свою сирийскую политику в обмен на снятие санкций и возвращение к условиям «ядерной сделки»⁶.

Вашингтон при Байдене также вернулся к ценностному фактору в своей внешней политике. В случае с Сирией данная перемена выразилась в принятии очередных санкций именно в связи с нарушением в этой стране прав человека. В конце июля 2021 г. санкции были введены против пенитенциарных учреждений Сирии, их сотрудников, а также сотрудников сирийской разведки, по данным США причастных к пыткам заключённых, освещённых в том числе фотографом Цезарем, в честь которого был назван закон «О защите гражданского населения Сирии» от 2019 года (Caesar Syria Civilian Protection Act of 2019)⁷.

Одной из серьёзных подвижек стало и некое оживление российско-американского сотрудничества. Диалог по стратегической стабильности косвенно отразился и на сирийских делах, породив слухи о возможных двусторонних переговорах о создании на северо-западе Сирии гуманитарных коридоров. Вскоре эти слухи подтвердил и сам президент Байден, во время пресс-конференции по итогам президентского саммита в Женеве заявив о «настоятельной необходимости сохранить и вновь открыть гуманитарные коридоры в Сирии»⁸.

Вершиной же взаимодействия Москвы и Вашингтона на сирийском треке стал совместно выработанный текст резолюции СБ ООН касательно трансграничного механизма оказания гуманитарной помощи Сирии в формате «6+6 месяцев». Обе стороны оценили это как серьёзный успех⁹, хотя американские аналитики сочли, что администрация Байдена пошла на слишком большие уступки Москве, которая, в свою очередь, сохранила в своих руках множество рычагов влияния на сирийские дела¹⁰.

В то же время нашли в сирийской политике Байдена своё место и элементы подхода его предшественника. Так, продолжились удары по иранским и проиранским вооружённым формированиям, действующим в Сирии с разрешения правительства в Дамаске. Примечательно, что первый такой приказ был отдан немногим больше месяца спустя после прихода Байдена в Белый дом. Тогда, 25 февраля 2021 г., США нанесли удар по нескольким зданиям в провинции Дейр-эз-Зор на границе Сирии и Ирака, которые предположительно принадлежали шиитским ополченцам из «Катаиб Хезболла»¹¹.

Кроме того, продолжалась борьба с остатками «Исламского государства» (организация признана террористической и запрещена в РФ). На данном этапе США сосредоточились главным образом на проведении точечных контртеррористических операций, а также на охоте на лидеров исламистского подполья¹².

Второй год: политика ужесточения

Переход от первого этапа ко второму начался ещё до начала российской спецоперации на Украине. Точкой отсчёта для данного перехода можно назвать открытое письмо конгрессменов обеих партий в администрацию Байдена, о котором стало известно в середине января 2022 г. В своём письме конгрессмены просили президента ужесточить политику в отношении Сирии, чтобы та больше соответствовала «американским ценностям». В частности, они предлагали более широко использовать вышеупомянутый закон, который разрешает широкие санкции в отношении любого, кто оказывает поддержку военным операциям режима или сознательно ведёт бизнес с правительством Асада, а также предпринять жёсткие меры в отношении правительств стран, пытающихся «нормализовать» правительство в Дамаске путём ведения с ним переговоров. Любопытно заметить, что под последнюю категорию подпадали в том числе и американские союзники, такие как ОАЭ и Иордания¹³.

Первой ласточкой стали сообщения с обеих сторон о потенциальной отправке сирийцев на Украину. Российские источники обвиняли США в том, что они с этой целью готовят боевиков на базе Ат-Танф на юге страны¹⁴, американцы же стали обвинять Россию в вербовке сирийцев для отправки их в зону проведения спецоперации¹⁵. Несмотря на то, что потока сирийцев на Украину ни с одной, ни с другой стороны зафиксировано не было, данное событие стало серьёзным предзнаменованием будущего возвращения сирийского конфликта в повестку дня.

Однако подготовка боевиков на американской базе Ат-Танф, расположенной на границе Сирии, Иордании и Ирака, с началом СВО действительно интенсифицировалась. В районе базы постоянно проводятся учения, в том числе с использованием тяжёлых вооружений¹⁶. Похожая ситуация наблюдается и на северо-востоке страны, на территории подконтрольной сирийским курдам. Следует отметить частичное послабление санкций для северо-востока страны, куда в мае 2022 г. был разрешён доступ частным инвесторам из-за рубежа¹⁷. Всё это может говорить о возрождении в Вашингтоне стремления создать некую альтернативу официальному правительству в Дамаске.

Осложнились и российско-американские отношения в контексте сирийской проблематики. В июне-июле 2022 г. возникли проблемы с функционированием механизма деконфликтинга, когда российские военные провели ряд операций против поддерживаемых США сил, в том числе в районе базы Ат-Танф¹⁸.

Кроме того, не получилось беспроблемно продлить работу трансграничного механизма (ТГМ) в Сирии: России, настаивающей на том, что ТГМ уже отжил своё, удалось добиться того, чтобы срок продления составил всего лишь 6 месяцев¹⁹. Это означает, что сторонам придётся вернуться к этому вопросу не в июле, а уже в январе 2023 года.

Серьёзными осложнениями обернулась для США ситуация на дипломатическом фронте: страны Ближнего Востока медленно, но верно нацелились на восстановление отношений с правительством Асада. Из наиболее крупных событий такого рода можно назвать призывы со стороны ОАЭ²⁰ и Турции²¹ вывести американские войска из Сирии, а также рост контактов между Анкарой и Дамаском на фоне возродившихся угроз со стороны первой провести свою спецоперацию против курдов из Партии демократического единства (Partiya Yekîtiya Demokrat, PYD)²².

Наконец, интенсифицировалось ирано-израильское противостояние. Израиль усилил налёты на объекты иранской инфраструктуры в Сирии, что, как оказалось, координировалось с американской стороной²³. В ответ на это Иран расширил свои атаки на американские военные объекты в Сирии и Ираке. Всё это было призвано создать фон для переговоров по восстановлению СВПД, на которых Тегеран и Вашингтон не собирались идти на уступки друг другу, а Тель-Авив намеревался не позволить иранской ядерной сделке восстановиться вновь, опасаясь за свою безопасность.

Заключение

Сирийскую политику администрации Байдена можно сравнить с маятником. В 2021 г. качнувшись в сторону широкого использования дипломатических инструментов в отношениях с Россией и Ираном на сирийском треке, в 2022 г.  – в сторону силовых решений. Более того, подобное движение может только усилиться по результатам ноябрьских промежуточных выборов, на которых республиканцы хоть и выступили слабее ожидаемого, но всё-таки вернули себе контроль над Палатой представителей. Произраильская и антииранская позиция Великой Старой Партии, а также раскол по вопросу финансовой и военной поддержки Украины, способны привести США к более «бюджетной» идее разморозки сирийского конфликта, что, соответственно, откроет в Сирии «второй фронт» для России. Кроме того, возвращение республиканцев вместе с неудачей переговоров по возвращению к соблюдению условий СВПД могут спровоцировать возвращение к «политике максимального давления» в отношении Ирана, что не замедлит сказаться на изменении статуса сирийского конфликта.