Введение

Ядерная проблема Корейского полуострова остаётся одной из наиболее острых и создаёт напряжение в и без того непростом регионе Северо-Восточной Азии. Актуальность заявленной темы прежде всего связана с общей нестабильностью в СВА: хотя значение региона для международных отношений продолжает возрастать, в нём по-прежнему отсутствуют надёжные механизмы поддержания безопасности; это место столкновения интересов глобальных держав; место неурегулированных территориальных споров; регион, где по-прежнему живо для политических процессов травматичное историческое прошлое.

Перспективы американо-северокорейского диалога

КНДР, описывая своё видение системы международных отношений, крайне критически характеризует Соединённые Штаты сразу в связи с несколькими принципиальными вопросами. Прежде всего, формулируемая Пхеньяном концепция «порядка, основанного на справедливости» (см. заявления северокорейского МИД¹), призывает в том числе к снижению влияния держав, навязывающих другим странам политические решения – США, будучи военно-политическим союзником Республики Корея, в данном случае наиболее очевидный объект критики. Будучи могущественным актором, отмечают также в Пхеньяне, Вашингтон прибегает к политике двойных стандартов: северокорейские СМИ регулярно публикуют заметки о том, как в США, осуждающих КНДР за нарушение прав человека, есть и свои серьёзные нерешённые проблемы²: дорогостоящая медицина, полицейский произвол, насилие, расизм. Отдельно стоит отметить заметки о нарушении прав трудящихся в капиталистических странах. Недовольство у Пхеньяна вызывает тот факт, что проблемы прав человека привязываются сильными акторами, в частности Вашингтоном, к урегулированию противоречий по другим спорным вопросам; при этом сами Соединённые Штаты активно прибегают к санкциям, не приносящим видимого политического эффекта, но бьющего по мирному населению³.

Прогресс в налаживании американо-северокорейского диалога наблюдавшийся вслед за «Олимпийским потеплением», привёл к двум встречам Ким Чен Ына и Д. Трампа; в северокорейской прессе и высказываниях официальных лиц был оценён неоднозначно. Сторонам не удалось прийти к единому мнению по принципиальным вопросам (денуклеаризация, санкционное давление), Ханойский саммит вызвал большое разочарование, однако это был прецедент отказа – пусть и временного – от враждебной политики США по отношению к КНДР. Также была достигнута договорённость о возвращении на родину останков американских военнослужащих, погибших на территории Корейского полуострова – с точки зрения политического сближения не принесшая практической пользы, однако имеющая большое символическое значение. Межкорейское сближение в тот же период также было сопряжено с проектами в области спортивной и культурной дипломатии, которые стали прелюдией перед политическим диалогом⁴.

После прихода к власти Дж. Байдена северокорейская сторона взяла паузу, чтобы оценить курс нового президента в отношении КНДР. Пауза продолжалась достаточно долго, до июня 2021 г., когда 17 числа на III пленуме ЦК ТПК 8-го созыва Ким Чен Ын в докладе, посвящённом оценке международно-политической ситуации⁵, отметил, что стоит быть готовыми и к диалогу, и к долгому противостоянию с Вашингтоном, причём конфронтационный сценарий представляется более вероятным. Пхеньян убедился, что тренд на сближение не продлится, и как Вашингтон, так и Сеул заняли жёсткую позицию в отношении КНДР. За период, прошедший с момента оглашения доклада, стало очевидно, что циклически развивающаяся ситуация вокруг КНДР⁶ снова перешла в стадию эскалации. Частые ракетные пуски и принятие Пхеньяном 8 сентября 2022 г. закона «О политике КНДР в отношении ядерных вооружённых сил»⁷ привели к появлению алармистских оценок со стороны зарубежных экспертов. Несмотря на то, что сложно отрицать повышение градуса напряжённости на полуострове, важно отметить, что обнародование ядерной доктрины КНДР, напротив, может рассматриваться как попытка Пхеньяна создать опору для надежд на урегулирование ситуации. Прежде всего, текст не содержит принципиально новых идей, которые не были бы знакомы ранее по заявлениям официальных лиц. В частности, закон закрепляет северокорейский тезис о том, что страна является «ответственной ядерной державой» и его принятие направлено прежде всего на «предотвращение ошибочного суждения между ядерными государствами и злоупотребления ЯО, в конце концов, в максимальном сокращении риска ядерной войны». Принятие закона также может быть необходимостью КНДР с той точки зрения, что документальное описание позиции по ЯО является характерным для легитимных ядерных держав.

Свою поддержку в урегулировании ситуации не сможет в ближайшее время оказать и Сеул; роль медиатора в диалоге между Пхеньяном и Вашингтоном, которую РК взяла на себя при Мун Чжэ Ине, нынешнему президенту, похоже, кажется бесперспективной; да и в целом продвигается идея о том, что дипломатическая деятельность ЮК не должна ограничиваться активностью на северокорейском направлении; Сеул должен мыслить глобальнее, участвовать в урегулировании глобальных кризисов. Интересно, что и самому Пхеньяну помощь южного соседа не слишком интересна – как материальная, так и политическая; КНДР не слишком верит в способность РК проводить независимую политику, поэтому стремится к диалогу непосредственно с Вашингтоном. Инициатива Юн Сок Ёля по предоставлению материальной помощи Северной Кореи был встречен негативно. Пхеньян прямо об этом сообщает: «Наше искреннее желание – жить дальше, не обращая друг на друга внимания», – заявила заместитель директора отдела агитации и пропаганды ЦК ТПК Ким Ё Чжон⁸.

Заключение

По мнению КНДР, шагов, которые до этого делал Пхеньян навстречу Вашингтону, достаточно, и сейчас мяч находится на американской половине поля. Как уже было отмечено, прежде у Соединённых Штатов и Северной Кореи был позитивный опыт совместной реализации символически важной инициативы, однако в текущих условиях попытка возобновить взаимодействие в таком духе встретит скорее раздражённую реакцию Пхеньяна. Опыт «Олимпийского потепления» межкорейских отношений в данном случае может стать положительным примером – в частности, стоит отметить подписание Всеобъемлющего военного соглашения в сентябре 2018 г., направленного на минимизацию риска случайных столкновений и налаживание канала обмена информацией. В частности, позитивным можно назвать установление договорённости об алгоритме пятиступенчатого предупреждения случайного вооружённого столкновения на суше и четырёхступенчатого на море.