Введение

Впервые термин Indo-Pacific был введён в научный оборот английским этнологом Дж. Р. Логаном, изучавшим острова Юго-Восточной Азии в середине XIX века. В дальнейшем этот термин получил широкое распространение среди специалистов в области естественных наук, в первую очередь географов и биологов. Отечественный исследователь А. Куприянов отмечает весомый вклад в становление и развитие термина «Индо-Тихоокеанский регион» (ИТР) индийских учёных и военных деятелей Б. Ваидья, П. Даса, Г. Кхурана, высказывавших идеи о культурно-политическом единстве Тихого и Индийского океанов¹.

Развитие концепта ИТР продолжилось и при президенте-республиканце Д. Трампе. 1 июня 2019 г. Министерство обороны США обнародовало первый официальный документ, посвящённый ИТР – Индо-Тихоокеанскую стратегию². В целом этот доклад базировался на ранее опубликованных администрацией Д. Трампа американских стратегических документах: Стратегии национальной безопасности (2017 г.) и Стратегии национальной обороны (2018 г.). Чёткому пониманию курса Д. Трампа во внешней политике зачастую мешали экспрессивный характер руководства нового президента и кадровая чехарда, характерная всему сроку президентства. В то же время конечная цель продвижения проекта «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона» стала очевидной – сдерживание КНР, растущие амбиции которого стали угрожать США не только в АТР, но и в Индийском океане³. В 2018 г. было сформировано новое Индо-Тихоокеанское командование ВС США.

После избрания на пост президента Соединённых Штатов Дж. Байдена был принят первоначальный документ под названием Контуры стратегии США для Индо-Тихоокеанского региона (май 2021 г.). Полноценная Индо-Тихоокеанская стратегия США, принятая при 46-м американском президенте, была опубликована на сайте Белого дома 12 февраля 2022 г. В этом документе раскрывается стратегическое видение новой президентской администрации в отношении «ключевого региона, от которого будет зависеть безопасность и процветание Америки»⁴.

Важность Индо-Тихоокеанского региона для новой администрации подчёркивается и её кадровым составом. Ответственным за реализацию стратегии президента Дж. Байдена на Индо-Тихоокеанском пространстве был назначен видный американский дипломат К. Кэмпбелл, ставший с января 2021 г. координатором по делам ИТР в Совете национальной безопасности США. До этого он занимал пост помощника госсекретаря по странам Восточной Азии и Тихоокеанского региона при президенте Б. Обаме, снискав лавры одного из самых компетентных американских дипломатов-востоковедов, имеющего хорошие связи со многими региональными политическими лидерами. Примечательна и фигура Р. Доши, занявшего пост директора по Китаю в СНБ США. Прежде чем перейти на государственную службу, Доши работал в должности научного сотрудника в Институте Брукингса, исследуя американо-китайские двусторонние отношения, вопросы безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе и Большую стратегию Китая (China' Grand Strategy)⁵.

Большое значение Индо-Тихоокеанская стратегия США придаёт КНР и дальнейшему развитию американо-китайских отношений. Пекин в документе характеризуется как «стратегический соперник» США, чья деятельность направлена на укрепление сферы влияния в ИТР, используя для достижения этой цели свою экономическую, дипломатическую, военную и технологическую мощь⁶. При этом, несмотря на военно-политическую поддержку Китайской Республики (Тайвань), в стратегии подчёркивается, что Вашингтон традиционно остаётся на позиции политики одного Китая (признание существования на международной арене только одного китайского государства).

Особую обеспокоенность Соединённых Штатов вызывают действия КНР в Южно-Китайском море (ЮКМ), а также в зоне Тайваньского пролива. Исторически США отстаивают свою главенствующую роль в соблюдении норм международного права, в том числе в отношении использования и эксплуатации пространств и ресурсов Мирового океана. Вашингтон также считает, что усиление международно-правового режима в Мировом океане необходимо для обеспечения американской национальной безопасности, глобальной и региональной стабильности⁷.

В середине июня 2022 г. МИД КНР сделал резонансное заявление, что Тайваньский пролив «не является международными водами, а принадлежит Китаю как внутренние воды КНР, территориальное море, прилежащая зона и исключительная экономическая зона», ссылаясь при этом на Конвенцию ООН по морскому праву 1982 г. и внутреннее китайское законодательство⁸. На фоне нарастающей в 2022 г. напряжённости вокруг тайваньской проблемы и ухудшающихся американо-китайских отношений Вашингтон отреагировал оперативно, заявив, что «Тайваньский пролив является международным водным путём, а это означает, что это район, где свободы в открытом море, включая свободу судоходства и полётов, гарантируются в соответствии с международными законами»⁹. Корабли ВМС США регулярно проходят через пролив, посылая сигнал Пекину о недопустимости агрессивных действий.

В акватории ЮКМ Пекин продолжает милитаризацию на созданных им искусственных островах, а также на регулярной основе проводит военно-морские учения ВМС НОАК. В ответ США наращивают проведение так называемых операций по защите свободы судоходства (Freedom of Navigation Operations, FONOP) в водах Южно-Китайского моря. Суть данных операций заключается в прямом воздействии путём привлечения боевых кораблей ВМС США для оспаривания конкретных правопритязаний. В опубликованном ежегодном докладе Министерства обороны США Конгрессу (Annual Freedom of Navigation Report) приводится полный перечень проведённых в 2021 г. публичных операций по защите свободы судоходства в Мировом океане¹⁰. В Южно-Китайском море операции были проведены в отношении Китая, Тайваня, Вьетнама и Малайзии. Основаниями для проведения операций по защите свободы судоходства ВМС США в ЮКМ в 2021 г. стали следующие правопритязания (см. табл.)

Таблица

Основания для проведения операций по защите свободы судоходства ВМС США в Южно-Китайском море в 2021 г.

Источник: Annual Freedom of Navigation Report. Fiscal Year 2021. Department of Defense Report to Congress. 2022.

Новая американская администрация продолжает активно использовать защиту свободы судоходства как средство постоянного военного присутствия в ЮКМ. За первые полгода президентства Дж. Байдена в 2021 г. ВМС США провели три военно-морские операции в акватории Южно-Китайского моря. Частота операций в ЮКМ в первые месяцы после инаугурации Дж. Байдена даже превысила показатели во время руководства предыдущего президента¹¹. Очевиден и новый тренд в политике США в Южно-Китайском море при новом президенте – создание максимально широкой неформальной коалиции, противостоящей наступательным действиям КНР в оспариваемой акватории. При этом, помимо привлечения своих старых региональных союзников (Австралии, Новой Зеландии, Филиппин, Японии), Соединённые Штаты активно вовлекают и своих европейских партнёров, в том числе по НАТО – Великобританию, Германию, Францию. В 2021–2022 гг. эти европейские страны посылали свои корабли в ЮКМ, что вызвало резкую дипломатическую реакцию Китая. Несмотря на то что Южно-Китайское море не входит в зону ответственности НАТО, китайская тема постепенно становится важной внутри Североатлантического альянса. В стратегии НАТО-2021 КНР называется «главной военной угрозой» (наряду с Россией)¹².

Важнейшим фактором сохранения своего военно-политического доминирования в регионе Вашингтон считает укрепление двусторонних связей со своими региональными союзниками. Демократическая администрация старается максимально расширить связи со своими партнёрами, несколько пошатнувшиеся после президентства Д. Трампа. Двустороннее сотрудничество затрагивает экономическую, политическую, оборонную сферы. Так, американский вице-президент К. Харрис отмечала важность сотрудничества Береговой охраны США с Вьетнамом (ожидается, что в 2022 г. Вьетнаму будет передан третий американский высокопрочный катер Береговой охраны). Во время визита госсекретаря Э. Блинкена в сентябре 2021 г. министр обороны Филиппин Д. Лоренцана призвал к обновлению Договора о взаимной обороне между Соединёнными Штатами Америки и Республикой Филиппины, подписанного в 1952 году¹³. Филиппинское политическое руководство стремится к тому, чтобы статьи договора о коллективной обороне распространялись и на потенциальные наступательные действия Пекина в исключительной экономической зоне Филиппин в Южно-Китайском море, трактуя их как агрессию против Манилы. Двусторонние переговоры о пересмотре договора продолжались после президентских выборов на Филиппинах в мае 2022 г. и ухода в отставку предыдущего главы государства Р. Дутерте. Резонансный визит на Тайвань спикера Палаты представителей Конгресса США Н. Пелоси в августе 2022 г. также стал символическим жестом поддержки гарантий безопасности Вашингтона в отношении Тайбэя.

В Индо-Тихоокеанской стратегии-2022 также подчёркивается важность укрепления многосторонних альянсов в «гибких форматах», в первую очередь через Четырёхсторонний диалог по безопасности (QUAD), в том числе подключая к нему АСЕАН. Наконец, в сентябре 2021 г. главы трёх государств – Австралии, Великобритании и США объявили о создании нового альянса – АУКУС (Australia, United Kingdom, United States, AUKUS). Отмечалось, что цель трёхстороннего соглашения – защита и отстаивание общих интересов в Индо-Тихоокеанском регионе и объединение усилий в сфере развития оборонного сектора¹⁴. И хотя на официальном уровне это не заявлялось, многими экспертами признаётся, что создание нового союза произошло в качестве противодействия усилению Пекина в военной и технологической сферах¹⁵. В то же время стоит помнить, что АУКУС не является классическим военным альянсом, базирующемся на принципе коллективной безопасности и в ближайшее время вряд ли станет таким.

Заключение

Подводя итоги, стоит отметить, что в целом политика Соединённых Штатов в Индо-Тихоокеанском регионе отличается преемственностью вне зависимости от того, демократическая или республиканская администрации находятся у власти в Белом доме. Различия возможны лишь в тактических подходах к конкретным проблемам. Стратегические же задачи Соединённых Штатов и при новом американском президенте остаются неизменными – сохранение своего экономического господства в регионе путём создания новой экономической платформы, курс на жёсткое сдерживание Китая, выполнение обязательств в сфере безопасности перед своими региональными союзниками, защита свободы судоходства на водных путях (в американской интерпретации), пролегающих через Южно-Китайское море и Тайваньский пролив, которые имеют важное военное и экономическое значение для Вашингтона.