Введение

Словакия является самым молодым государством ЕС, и на момент своего появления на политической карте мира 1 января 1993 г. страна не имела традиции государственности. В этой связи неудивительно, что первые годы независимого существования прошли под знаком поиска своего места в мире. Хотя в официальных внешнеполитических документах звучала идея о приоритете вступления в евроатлантические структуры, действия политиков в 1993–1998 гг. свидетельствовали о том, что в их рядах не было убеждённости в безальтернативности этого пути. Так, высказывались идеи о Словакии как «мосте между Западом и Востоком», предлагались варианты нейтрального статуса страны, были сторонники активного сближения с Россией. Обозначенный промежуток времени, пришедшийся на правление В. Мечьяра, связан с ухудшением отношений с США (госсекретарь М. Олбрайт обозначила Словакию как «чёрную дыру Европы»), невключением в 1997 г. на саммите НАТО в Мадриде Словакии в список новых стран – участниц альянса и активным сотрудничеством с Москвой. Последняя, в отличие от Вашингтона, не стремилась вмешиваться во внутриполитическое развитие Словакии, которое на тот момент характеризовалось концентрацией власти в руках представителей кабмина, формированием основ клиентелизма и столкновением правительства с оппозицией. Такой подход России был привлекателен для Мечьяра, который при сохранении своих позиций видел в ней, с одной стороны, источник дешёвых энергоресурсов, а с другой – альтернативный полюс, к которому можно было примкнуть при нарушении коммуникации с западными структурами. Наиболее яркой страницей сотрудничества стала закупка Братиславой российского вооружения в счёт погашения советского долга. Так, в 1994–1998 гг. Словакия получила российской техники (истребители МИГ-29, боевые вертолёты КА-50, ЗРК С-300) на сумму около 500 млн долл. Появление российских образцов в рядах вооружённых сил Словакии в свою очередь поднял общественную дискуссию об их совместимости с натовскими критериями и перспективах членства в этой организации.

Внешнеполитический курс Словакии после 2004 г.: место России и Украины

После вхождения Словакии в НАТО и ЕС перед страной встала задача сформулировать дальнейший вектор внешнеполитического развития, определить ключевые направления взаимодействия с государствами за пределами евроатлантического сообщества. Промежуточным шагом перед принятием концептуального документа в сфере дипломатии стала публикация в 2004 г. Среднесрочной стратегии внешней политики Словацкой Республики до 2015 г.¹ В ней отмечалось, что философия стратегии базировалась на ценностях и интересах Словакии как члена НАТО и ЕС. В то же время говорилось о том, что обстоятельства требовали от страны сформулировать рамочные подходы, которых следовало придерживаться при развитии дипломатических отношений на других направлениях. Важно сказать, что в 9-тистраничном документе его авторы, помимо стран – участниц ЕС и НАТО, упоминают только Россию (примечательно, что в разделе «Европейское измерение»), с которой необходимо было интенсивно поддерживать контакт по созданию четырёх общих пространств. Спустя четыре года, в 2008 г., была принята Стратегия Министерства иностранных дел Словакии под названием «Успешная Словакия в безопасном мире», где обозначалась важность «создания партнёрства между ЕС и Россией»². Документ, задававший лишь контуры словацкой дипломатии, по изначальной задумке его составителей, должен был обновляться и дополняться по мере необходимости. К стратегическим целям Словакии, как подчёркивалось в предпоследней актуализированной версии документа в 2009 г., также относилось «развитие двусторонних отношений с Россией с акцентом на экономическое сотрудничество». Вплоть до сегодняшнего дня документ 2008 г. с дополнениями от 2009 и 2011 гг. лежит в основе официальной словацкой внешней политики. В 2008 г. Ян Кубиш, министр иностранных дел Словакии, отмечал: «Словакия привержена поддерживать открытый диалог с РФ и сотрудничать с ней по политическим, экономическим вопросам, вопросам безопасности, готова обсуждать права человека, культуру и другие вопросы. Это предложение о тесном партнёрстве и диалоге является желаемой целью, что возможно только в том случае, если Россия удержится от возрождения исторического соперничества»³.

Также важно отметить, что, помимо МИД, вектор дипломатического развития страны определяет правительство. В программных заявлениях кабминов с 2006 по 2020 г., когда у власти с небольшим перерывом находилась партия СМЕР – СД, можно отчётливо проследить тенденции в восприятии России словацким истеблишментом. Так, например, в документе от 2006 г. говорится о том, что «активизация отношений с Россией является фактором безопасности и процветания ЕС»⁴. В 2012 г. Россия уже рассматривается не в качестве части общего европейского пространства, а как важный политический субъект на мировой арене⁵. В 2016 г. Россия полностью исчезает из программного документа СМЕР – СД, в нём без обозначения стран говорится лишь о необходимости расширения экономических связей с потенциальными партнёрами. Далее, в 2020 г. на парламентских выборах победу одержала 4хпартийная либеральная коалиция, которая также не упоминает Россию в своём программном заявлении, однако делает сильный акцент на необходимости поддержать «трансформацию и европейскую перспективу Украины». Впервые в официальных документах Словакии говорится о «неприемлемости нарушения её территориальной целостности⁶».

Текущее восприятие России и Украины нынешними словацкими элитами конкретизировано в Стратегии национальной безопасности (2021 г.)⁷ – наиболее свежем концептуальном документе Словакии. Так, жёсткие обвинения в адрес Москвы в начале вооружённых конфликтов в Грузии и на Украине и её обозначение как «главный вызов безопасности евроатлантическому пространству» в Стратегии соседствуют с утверждениями о том, что Словакия заинтересована в развитии хороших отношений с Россией, поскольку она является важным партнёром в преодолении международных угроз. Что касается Украины, то словацкие политики заострили на ней особое внимание и считали, что надо «предотвращать попытки поставить под сомнение евроатлантические амбиции Украины». Главной задачей называлось окончание вооружённого конфликта на Донбассе, восстановление суверенитета и государственной целостности Украины, возвращение ей Крыма. Подчёркивалась важность политического решения этой дилеммы. Характеризуя документ, можно отметить его взвешенный характер и стремление авторов при определённой симпатии к Украине и приверженности евроатлантическому курсу, в то же время не отказываться от взаимодействия с Россией в тех сферах, где её вытеснение было бы для Словакии катастрофично. В этой связи можно согласиться с утверждением некоторых словацких политологов о «прословацком» характере Стратегии.

Таким образом, можно констатировать, что позитивная российская повестка, которая присутствовала в словацком внешнеполитическом дискурсе с момента вступления в ЕС и прошла путь от планов на общее будущее до России как главной угрозы безопасности, к 2022 г. замещается украинской. Среди предпосылок для этого следует назвать, во-первых, наличие 90-километровой границы, которая, непосредственно, влияла на развитие трансграничного межгосударственного сотрудничества. Во-вторых, на территории обоих государств проживали диаспоры: в Словакии обитало около 42 тыс. украинцев⁸, а на Украине – 6,7 тыс. словаков⁹. В-третьих, положение, в котором оказалась Украина после 2014 г., обязывало словацких политиков в соответствии с внешнеполитической стратегией участвовать в обеспечении стратегических приоритетов, а именно по направлению «борьбы с глобальными вызовами», «обеспечению безопасности евроатлантического пространства» и «поддержанию демократии, прав человека там, где они находились под угрозой». В-четвёртых, Словакия была чрезвычайно заинтересована в продолжении поставок российского трубопроводного газа через территорию Украины, что, например, нашло отражение в уже упоминавшейся Стратегии национальной безопасности (2021 г.) Особая зависимость Братиславы именно от этого вида углеводородов и такого способа доставки «голубого топлива» была связана с тем, что страна являлась вторым, после Нидерландов, наиболее газифицированным государством в Европе. Так, на площади 49 035 кв. км газораспределительная сеть состояла из 33 301 км газопроводов и 1 743 станций управления. 77% муниципалитетов, где проживало около 94% населения страны, были газифицированы»¹⁰. Таким образом на официальном уровне продвигался образ исторически и культурно близкой страны, оказавшейся в затруднительном положении, вдобавок экономически важного партнёра в обеспечении энергетической безопасности Словакии.

Что касается России, то, несмотря на похолодание двусторонних отношений после 2014 г., Словакия продолжила и даже интенсифицировала контакты в тех сферах, где взаимодействие с Москвой было критически важно для функционирования словацкого государства, прежде всего в сфере энергетики. Если словацкий истеблишмент проводил сугубо прагматичный курс по отношению к Кремлю, то местное население было более благосклонно к России, видя в ней противовес западному влиянию, проникающему в традиционный уклад словацкой жизни. Так, например, согласно опросу аналитического центра GLOBSEC, в начале 2021 г. 47% респондентов идентифицировали РФ как стратегического партнёра Словакии¹¹. В 2020 г. 53% опрошенных словаков считали, что главная угроза в мире исходит от США (26% полагали, что от России)¹². Высокий уровень авторитета в Словакии имел президент России В.В. Путин: 55% позитивно оценили его деятельность.

Словацко-американское сотрудничество в 2022 году

Конец 2021 – начало 2022 г. ознаменовались активизацией сотрудничества в военной сфере между США и Словакией, которые для последней имели беспрецедентные масштабы. Главным событием стало решение словацкого правительства Э. Хегера о подписании Соглашения о военном сотрудничестве с США (Defence cooperation agreement). Хотя принятие подобного документа полностью укладывалось во внешнеполитический курс страны, в Словакии разгорелись нешуточные страсти по этому поводу. Помимо оппозиционных политиков, которые использовали данный повод для реализации плана по проведению досрочных выборов и инициировали многочисленные манифестации, данный законопроект попытались фрондировать высокопоставленные словацкие чиновники, которые делали акцент на том, что документ должен был быть изучен Конституционным судом на предмет соответствия Основному закону страны. Впрочем, 18 января в ускоренном порядке текст соглашения был одобрен парламентом, где не встретил возражений ввиду наличия большинства у партий, формирующих правительство. 4 февраля в Вашингтоне министр иностранных и европейских дел И. Корчок и министр обороны Я. Надь со словацкой стороны и госсекретарь США Э. Блинкен подписали Соглашение¹³.

Важно отметить, что Словакия стала одной из последних стран-участниц НАТО в Центральной и Восточной Европе, которая заключила подобное соглашение с США. Ранее, схожие по содержанию документы были подписаны со странами Балтии (2017), с Венгрией (2019), Польшей (2020)¹⁴. Как следовало из текста, центральное внимание Соединённых Штатов было приковано к двум военным объектам, а именно аэродромам в Малацки Кухине и Шлиаче¹⁵. На их реконструкцию Вашингтон планировал потратить около 100 млн долл., что, по мнению словацких властей, было одной из главных причин необходимости оформления соглашения ввиду отсутствия в стране дополнительных средств для совершенствования инфраструктуры аэродромов и приведения их в соответствии со стандартами, предъявляемыми НАТО.

Активизировавшийся вооружённый конфликт на Украине в феврале 2022 г. дал толчок для дальнейшего плотного взаимодействия между Словакией и Соединёнными Штатами в военной сфере уже без оглядки на Россию. Более того, на фоне осуждения её действий со стороны официальной Братиславы голоса тех, кто призывал принять во внимание доводы Москвы, целенаправленно игнорировались кабинетом Э. Хегера. В сложившихся обстоятельствах можно зафиксировать стремление словаков продемонстрировать свою полную приверженность евроатлантическому сообществу и готовность стать гарантом безопасности восточных рубежей стран – участниц НАТО. Важным событием в словацко-американских отношениях стал визит министра обороны США Ллойда Остина 12 марта в Словакию, который произошёл впервые с момента вступления страны в НАТО¹⁶. В ходе встречи были обсуждены вопросы военного сотрудничества, усиления восточного фланга НАТО и поддержки Украины. Важно отметить, что центральное место в переговорах занял вопрос отказа от российской военной техники, используемой в словацкой армии. Прежде всего, речь шла о находящихся на вооружении многоцелевых истребителях МИГ-29, которые словацкая армия получила по итогам разделения Чехословакии (10 истребителей) и в качестве погашения долга СССР/России перед страной¹⁷ (14 истребителей). Хотя к 2022 г. на вооружении страны остались только 20 самолётов, четыре были уничтожены в ходе эксплуатации, использование российской техники в армии страны – участницы НАТО вызывало вопросы. В этой связи словацкая сторона сделала всё возможное в глазах американских коллег, чтобы обозначить свою готовность как можно скорее отказаться от использования истребителей МИГ-29. Важно отметить, что данный вопрос начал обсуждаться ещё до начала украинского кризиса в 2022 г., необходимость замены российской техники на натовские аналоги была очевидна, однако она подавалась общественности не как жест глубокой приверженности НАТО, а скорее как потребность в замене устаревших советских самолётов на более совершенные модели. В этой связи в июле 2018 г. правительство Словакии заключило соглашение с Соединёнными Штатами на поставку 14 истребителей пятого поколения F-16 Block 70/72 на сумму 1,632 млрд долл. Согласно договорённости оплата должна была производиться по частям, раз в квартал, в течение 7 лет, с декабря 2018 по декабрь 2025 г. с максимальными выплатами в период 2018–2022 гг.¹⁸ Поставка первых истребителей начиналась только во II квартале 2024 г. В этой связи создавалась парадоксальная ситуация, когда словацкое правительство заявляло о решимости прекратить использование российских истребителей в тот момент, когда альтернатива им отсутствовала. В подобной ситуации был разработан проект патрулирования воздушного пространства Словакии силами ВВС Чехии и Польши до момента получения Словакией американских самолётов F-16. Договор об этом между тремя центральноевропейскими странами был подписан 27 августа в ходе Словацкого международного аэровоздушного фестиваля (SIAF 2022)¹⁹. Хотя министр обороны Словакии Я. Надь, говоря об отказе от МИГов, среди причин называл невозможность их материально-технического обслуживания, отсутствие подготовленных пилотов, международный фактор, всё же главная причина сводилась к желанию словацкой стороны передать истребители Украине, продемонстрировав тем самым глубокую приверженность в поддержке Киева и свою евроатлантическую идентичность. Однако вплоть до конца 2022 г. данный вопрос не был решён, скорей из-за позиции Соединённых Штатов, нежели из-за нежелания словацких политиков. Анализируя последствия такого решения, отечественный политолог В.В. Трухачёв полагал, что «словацкие власти постепенно лишали страну суверенитета», передав полномочия по его защите Чехии²⁰.

Во многом вышеприведённое утверждение подтверждалось действиями словацких властей по другим направлениям военной политики. Так, 9 марта правительство Словакии одобрило предложение министра обороны Я. Надя о создании на территории страны международной военной группировки в рамках программы НАТО Расширенное боевое присутствие (Enhanced Forward Presence, eFP). Таким образом, Словакия встала в один ряд со странами Балтии и Польшей, которые в 2017 г. уже сформировали подобные боевые подразделения НАТО на своей территории, и Болгарией, Венгрией, Румынией, где такие подразделения также были организованы в 2022 г. Предполагалось, что в Словакии будет размещён батальон с возможностью его расширения до 2 100 человек, состоящий из 600 военнослужащих из Чехии, 200 – из Нидерландов, 100 – из Польши, 100 – из Словении, 400 – из США, 700 – из ФРГ. Управление многонациональным батальоном возлагалось на чешское командование²¹. В июне 2022 г. численность данного воинского формирования составляла 643 человека из Чехии, Нидерландов, Германии и Словении. Перед военными, на вооружении которых находились системы ПВО, ставилась задача обеспечения безопасности в воздушном пространстве восточных рубежей НАТО²². Важно подчеркнуть, что решение о создании натовского батальона произошло накануне визита министра обороны США Л. Остина, что, впрочем, не скрывал его словацкий визави Я. Надь: «Соединённые Штаты предоставят нам средства, которых нам сейчас не хватает для обеспечения обороноспособности. Батальон eFP – фундаментальный шаг на пути усиления нашей безопасности за всю историю Словакии²³».

Последовательным продолжением политики Братиславы по отказу от российских видов вооружения стало решение правительства о передаче Украине в начале апреля зенитно-ракетного комплекса С-300, который в единственном экземпляре находился на службе в словацкой армии. Как отмечал Я. Надь, словаки не должны были переживать по этому поводу, поскольку кабмин получил гарантии со стороны США о замещении российского ЗРК на его американский аналог Patriot PAC3. В свою очередь, президент Дж. Байден подтвердил, что отправка С-300 была согласована с Вашингтоном. Впрочем, как сообщали американцы, речь шла не о безвозмездной передаче комплекса, стоимость которого оценивали в 0,8–1 млрд долл., а о его временном перемещении на территорию Словакию. Вдобавок отметим, что в первой половине 2022 г. в стране также находилось два немецких и один нидерландский ЗРК Patriot, которые защищали воздушное пространство Словакии по полугодовому мандату НАТО. Таким образом, страна оказалась в ситуации, когда у неё отсутствовали собственные системы противовоздушной обороны, не были предоставлены чёткие гарантии по размещению ЗРК от союзников, а также планы по закупке новых Patriot были нереалистичны: один американский комплекс по цене был сопоставим с половиной ежегодного военного бюджета страны²⁴.

В русле евроатлантической линии, инициированной США, по военной, материально-технической и финансовой поддержке Украины Словакия стремилась продемонстрировать свою особую вовлечённость. Неудивительно, что Я. Надь в ходе видеоразговора со своим украинским коллегой О. Резником подчеркнул, что «Украина может и далее полагаться на нас по объёму и форме помощи Словакия – один из лидеров»²⁵. Так, например, к началу октября 2022 г. Братислава оказала гуманитарную и военную помощь Киеву в размере 217 млн евро (21-е место), что соответствовало 0,2% её ВВП (8-е место). В то же время из этой суммы только 5 млн приходилось на гуманитарную поддержку Украины, остальная часть пошла на поставку вооружения²⁶. По показателю соотношения военных расходов к страновому ВВП – 0,199% – Словакия располагалась в мире на 5-м месте, пропустив вперед только Польшу, Литву, Эстонию и Латвию; 6-е и 7-е места в этом рейтинге соответственно занимали Великобритания (0,134%) и США (0,13%). В номенклатуре вооружения, которое было предоставлено Киеву в первые месяцы СВО на Украине, можно назвать следующие позиции: миномётные мины 120-мм калибра (12 тыс.); ручные противотанковые гранатомёты РПГ-7; пусковые установки (100 шт.) и зенитные управляемые ракеты переносного зенитного ракетного комплекса «Игла-1» (486 шт.).

1 июня государственное акционерное общество KONŠTRUKTA-Defence, принадлежащее словацкому Министерству обороны, заключило контракт на продажу Украине по цене 40 млн евро восьми 155-мм самоходных гаубиц Zuzana-2. Спустя два месяца, 13 августа, директор военного завода Александр Гурский сообщил о транспортировке на Украину первых четырёх пушек²⁷. По сообщению журналистов, Словакия передала также 5 вертолётов – четыре транспортных Ми-17 и один многоцелевой Ми-2. 23 августа после переговоров с представителями ФРГ Я. Надь сообщил о достигнутой договорённости с немецкими коллегами о передаче Украине 30 словацких бронетранспортёров BVP-1 в обмен на 15 танков Leopard 2 A4²⁸.

Таким образом, можно заключить, что словацкие власти, с одной стороны, оказывали всевозможную поддержку Киеву, обосновывая на внутриполитическом уровне собственные действия тем, что после Украины на очереди будут и другие государства Европы, с другой – Словакия, как отмечали официальные лица, исполняя свои обязанности перед НАТО и США, встала на путь модернизации собственной армии. Приоритеты в военной сфере были задекларированы в принятом в начале июня 2022 г. Долгосрочном плане развития Министерства обороны до 2035 г.²⁹ Что касается краткосрочных целей, то обозначались следующие задачи до 2024 г.: формирование подразделений, необходимых для создания тяжёлой механизированной бригады; построение подразделения, готового к выполнению международных обязательств; реорганизация словацких ВВС в соответствии с новыми технологическими вызовами; создание кибернетического отряда; завершение строительства штаба Объединённого оперативного командования; создание Военно-медицинского командования; формирование новых подразделений сухопутных войск словацких вооружённых сил (артиллерийский полк, разведывательный батальон). Говорилось об ускоренном расширении штата профессиональных военных с 14,1 тыс. в 2022 г. до 16 тыс. к 2024 г. Красной нитью сквозь документ шла тема о построении на территории Словакии тяжёлой механизированной бригады. Упомянутые ранее 15 немецких танков Leopard 2 A4 должны были поступить в распоряжение данного воинского формирования. Следующий шаг на данном пути был сделан в конце июня, когда на заседании кабмина было одобрено предложение Минобороны о закупке у Швеции 152 гусеничных БМП с 35-мм пушкой. Данные бронемашины должны были заменить находящиеся на вооружении Словакии образцы советской техники (BVP 1, BVP 2) и стать военно-технической основой бригады. Предварительные затраты на приобретение данного вида вооружения должны были составить 1,688 млрд евро³⁰.

Заключение

Россия и Украина традиционно находились в зоне интересов Словакии. В зависимости от рассматриваемого периода времени отношение к этим государствам менялось. Впрочем, можно констатировать стремление Словакии выстаивать с ними прагматичные партнёрские отношения. США, несмотря на центральное место в мировой политике и евроатлантических структурах, членом которых является Словакия, её жителями оценивались неоднозначно. Прежде всего, критике подвергалась внешняя политика страны, её военные операции в разных частях света, которые вели к нарастанию международной напряжённости.