Введение

Кризис на Украине стал отправной точкой формирования долгого и тяжёлого процесса нового миропорядка, завершение которого всё ещё остаётся уравнением с двумя неизвестными. Глобализация активно сменяется регионализацией, идёт процесс формирования коалиций держав, деление мира на противоборствующие военно-политические и финансово-экономические блоки, имеющие диаметрально противоположные позиции по ключевым вопросам мироустройства и по фундаментальным ценностям. Военная операция России на Украине в значительной степени изменила геополитические реалии, усилив региональное измерение некоторых незападных стран, одной из которых стал Иран.

Перспективы ядерной сделки

Сегодня озабоченность Вашингтона в отношении ИРИ связана с ядерной сделкой Тегерана, усиливающимся влиянием этой страны на мировой арене в силу растущего значения регионального фактора, а также роли Тегерана как ключевого поставщика энергоресурсов на мировом рынке. Трансформация однополюсного мира, проблемы глобального характера, ситуация, связанная с вопросами безопасности, экономический и гуманитарный кризисы заставили администрацию президента США Дж. Байдена вернуть Ближневосточный регион в список основных приоритетов Вашингтона.

Ключевая задача администрации Дж. Байдена в отношении Ирана направлена на снижение напряжённости между обеими странами, обусловленной политикой «максимального давления» и созданием арабо-израильского фронта против Ирана президентом США Д. Трампом. Именно Д.Трамп стал инициатором выхода США из ядерной сделки – Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), подписанного в 2015 г. пятью членами СБ ООН, а также Германией и Ираном и закреплённого резолюцией Совбеза 2231, восстановив санкции против Тегерана¹.

Похоже, что Дж. Байден будет отстаивать свою позицию в отношении Ирана, даже несмотря на ряд препятствий, стоящих на пути реализации его иранской политики. Первое связано с мощным противодействием со стороны антииранских сил в США и в регионе Ближнего Востока, выступающих против запуска её реализации до предоставления Тегераном обязательств в рамках СВПД и снижения его военного потенциала. Во-вторых, позиция Тегерана остаётся непреклонной – он не намерен проявлять гибкости до тех пор, пока Вашингтон не пойдёт ему на значительные уступки, связанные с отменой ряда введённых самых жёстких санкций против Ирана. Ведь, на взгляд Тегерана, его «ядерная программа преследует исключительно мирные цели, а исламский режим страны идеологически настроен против ядерного оружия»².

В апреле 2021 г. был дан старт консультаций по ядерной сделке, проходивших в Вене, однако с марта 2022 г. они снова зашли в тупик. В какой-то степени импульс продолжению диалога привнёс состоявшийся 25 июня 2022 г. визит в ИРИ Верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Жозепа Борреля. Согласно его заявлению, основной задачей поездки было «преодоление тупика на переговорах по ядерной сделке, в результате чего обеими сторонами были достигнуты договорённости возобновить их в течение нескольких дней»³.

На пресс-конференции по итогам этого визита министр иностранных дел Ирана Хосейн Амир Абдоллахиян заявил, что «страна готова возобновить переговорный процесс по ядерной сделке в течение последующих нескольких дней, а для правительства важно, чтобы Иран полностью воспользовался экономическими выгодами от соглашения. Мы (Иран. – Н.Г.) будем стремиться разрешить противоречия путём переговоров и надеемся, что в этот раз США сделают реальные шаги для их завершения»⁴. О серьёзности намерений Ирана на этом направлении свидетельствует и тот факт, что как вышеназванный министр иностранных дел Ирана, так и главный переговорщик этой страны по вопросам иранской ядерной программы Али Багери Кани активно вели переговоры с официальными представителями ЕС, чтобы обсудить все имеющиеся детали соглашения.

В то же время, несмотря на то что администрацией президента Ирана Эбрахима Раиси особо отмечался тот факт, что «диалог может принести выгоду национальной экономике»⁵, местные издания, представляющие сторонников жёсткой линии, не снизили градус критики на возобновление переговоров. Консервативная газета «Кайхан» назвала визит Борреля «одним из элементов американского и европейского плана по заманиванию Тегерана в ловушку и выразила уверенность, что у Тегерана нет необходимости вести переговоры с Западом»⁶.

Вместе с тем представители администрации президента США заявили о готовности Вашингтона к ужесточению санкций в отношении Ирана в случае провала переговоров по восстановлению СВПД по иранской ядерной программе⁷.

Однако, невзирая на выпады со стороны администрации Дж. Байдена в адрес Ирана, буквально через три дня после состоявшейся встречи в Тегеране, 28 июня 2022 г. переговоры были продолжены, на сей раз в Дохе. Тем не менее, согласно заявлению, сделанному заместителем главы внешнеполитической службы ЕС Энрике Мора, являющимся координатором переговоров по ядерной сделке, «сторонам на переговорах по ядерной сделке в Дохе не удалось достигнуть того прогресса, на который они надеялись»⁸.

В конце июня 2022 г. Исламская Республика Иран подала заявку на вступление в группу БРИКС, заявив, что партнёрство в рамках организации могло бы принести «дополнительные преимущества»⁹, что отчасти может усилить позиции Тегерана в ходе переговоров.

Несмотря на то что заявка в БРИКС и переговоры по ядерной сделке никак не связаны друг с другом, очевидно, что Иран в значительной степени рассчитывает на поддержку со стороны Пекина, который остаётся его ключевым торговым партнёром, а также Москвы, что, по логике Тегерана, может снизить оказываемое на него санкционное давление на самые чувствительные вопросы – вопросы экономики.

Возможные сценарии развития

Согласно заявлению, сделанному министром иностранных дел Ирана Амиром Абдоллахияном, «украинский кризис должен быть решён путём политических переговоров. Выход из кризиса должен быть политическим и переговоры между Россией и Украиной должны привести к прекращению военных действий»¹⁰. При этом Иран официально не признал воссоединение Крыма с Россией, независимость ДНР и ЛНР, а также Южной Осетии и Абхазии»¹¹. На взгляд духовного лидера ИРИ аятоллы Хаменеи, активно выступающего за прекращение огня на Украине, «в украинском кризисе виновата политика США, а Киев — её жертва»¹².

На усиление позиций Тегерана на мировой шахматной доске может влиять тот факт, что Иран занимает второе место на мировом газовом рынке»¹³, что может позволить ему стать основным экспортёром газа в Европу в условиях введённых Западом санкций на поставки российских энергоресурсов. К тому же разведанные запасы сырой нефти ИРИ составляют 12% общемировых»¹⁴ «По оценкам Робина Миллса из вашингтонского Института арабских государств Персидского залива, при желании Иран способен вывести на рынок около миллиона баррелей нефти в сутки. Для администрации Байдена деэскалация между США и Ираном – шанс бороться с Россией без риска экономического кризиса» ¹⁵.

По мнению профессора Ли Хайдуна (Li Haidong) из Института международных отношений Китайского университета иностранных дел, «США стремятся вытеснить Россию и занять её место как крупного поставщика энергоресурсов в Европу. Это важно не только для прибылей американских нефтяных и газовых компаний. Гораздо важнее другая цель: прочно привязать экономические интересы Европы к американским, чтобы она всегда была на стороне США при решении азиатско-тихоокеанских проблем. Если Европа начнёт покупать американские энергоресурсы в больших количествах, у США появится больше возможностей для вмешательства в стратегию независимости ЕС»¹⁶.

Аналогичного мнения придерживается и сотрудник Китайского института современных международных отношений Дун Ифань (Dong Yifan), считающий, что «усилия по переманиванию Европы на свою сторону в вопросах поставок энергоресурсов в полной мере соответствуют давней тактике США, которые намерены «похитить» Европу у России. Такая тактика возникла ещё в годы холодной войны, когда США осуждали Европу за покупку газа у Советского Союза, утверждая, что она таким образом его финансирует»¹⁷. В любом случае, при сохранении влияния Соединённых Штатов на региональные политические и экономические процессы, мощные региональные игроки в лице Китая, России, Турции и Ирана, отстаивающие свои интересы в данном регионе, будут противостоять Вашингтону.

На встрече речь шла о важной «политической» сделке, согласно которой Тегеран отказывается от увеличения поставок нефти на международный рынок в обмен на финансирование некоторых иранских инфраструктурных проектов со стороны Москвы. В частности, ещё в начале 2022 г. Россия открыла кредит на 1,4 млрд евро для строительства на юге этой страны тепловой электростанции «Сирик»¹⁸.

Обе стороны обсудили и возможности функционирования нефтегазового хаба, предназначенного для экспорта российских энергоносителей в Северный Иран, в обмен на экспорт иранской нефти и газа в Азиатско-Тихоокеанский регион. Также обсуждался вопрос поставок российского газа через Азербайджан с перспективой возможного экспорта из иранских портов. Между тем, сближение отношений между Москвой и Ираном в настоящее время всё ещё не находит активной поддержки со стороны иранского истеблишмента и время от времени вызывает недовольство. Согласно мнению бывшего иранского парламентария, представляющего реформаторские круги, Махмуда Садеги, «мы (Иран. – Н.Г.) официально стали заложниками России». Ряд иранских СМИ выражают недоумение чрезмерной самостоятельностью России, пытающейся решать за Тегеран все, даже за столом переговоров. Так, иранское издание «Джомхурий-е эслами» отмечает, что «такое неправильное представление об Исламской Республике Иран и иранском народе может погрузить россиян в иллюзию, ту самую, которая привела к вторжению Путина на Украину и его погружению в трясину опустошительной войны. Иран не позволит ни одной стране брать в заложники свои национальные интересы»¹⁹.

И хотя, согласно мнению директора исследовательского центра «Ближний Восток – Кавказ» Станислава Тарасова, «Москва на Ближнем Востоке исторически ведёт себя более компетентно, нежели Вашингтон, нужно признать, что Россия пока экономически не так сильна в регионе, чтобы конкурировать с американцами. Страны Ближнего Востока, в том числе Иран, ориентируются на Запад и хотят использовать его ресурс в своих интересах, но так, чтобы не испортить отношения с Россией, – на Востоке не играют в однополярный мир»²⁰.

Согласно заявлению советника по нацбезопасности Джейка Салливана, в ходе поездки у Байдена будет возможность провести встречи с лидерами ряда стран, входящих в ОПЕК. «Мы придерживаемся общей позиции, заключающейся в том, что в мире нужно наладить достаточные поставки нефти. Это нужно и для защиты американских потребителей»²¹.

В случае провала ядерной сделки отнюдь не исключается возрождение конструкта Россия – Турция – Иран, способного серьёзно повлиять на расклад сил в регионе. Не случайно, что в этом контексте французское издание «Атлантико» (Atlantico) сделало вывод о том, что «вдали от Европы разворачиваются важные события, смысл которых в том, что Россия, Турция и Иран продвигают свои фигуры на шахматной доске, чтобы вывести евразийское пространство из-под американского контроля. Если такой геополитический эксперимент увенчается успехом, то можно будет говорить о мировой стратегической революции»²².

Ряд крупнейших энергетических и транспортных проектов, в которых участвуют Турция, Азербайджан и Грузия, призваны обеспечить, с одной стороны, транспортировку энергоресурсов Каспия по альтернативным маршрутам в обход России, а с другой – предоставить возможность экспорта американского сжиженного газа как в страны Центральной, так и Восточной Европы, что в полной мере отвечает стратегическим устремлениям США в отношении России. В числе этих проектов центральное место занимает «Южный газовый коридор»²³, являющийся одним из приоритетных для Запада, прежде всего для ЕС. Он призван диверсифицировать маршруты и источники поставок энергоресурсов Каспия на европейские рынки, чтобы повысить энергетическую безопасность Европы.

Между тремя этими странами и США реализуются и другие крупнейшие энергетические проекты, имеющие глобальное значение. Все они стали ключевыми участниками магистрального трубопровода Баку – Тбилиси – Джейхан²⁴, официальное открытие которого состоялось 13 июля 2006 г., а также Южно-Кавказского газопровода Баку – Тбилиси – Эрзурум²⁵, вступившего в действие в июне 2018 г., что стало ещё одной вехой в расширении и укреплении связей между этими странами.

В октябре 2017 г. состоялось открытие железной дороги Баку – Тбилиси – Ахалкалаки – Карс²⁶, которая соединила железнодорожные сети Азербайджана, Грузии и Турции. Для обеспечения транспортировки грузов из Китая и Казахстана по железной дороге БТК в пригороде Баку был построен крупнейший международный морской торговый порт Алят. Особо важное значение имеет Трансанатолийский трубопровод (TANAP)²⁷, который был задуман ещё в 2006 г, как часть более масштабного проекта «Южный газовый коридор», протяженностью 3,5 тыс. км, по которому газ от месторождения Шах-Дениз на Каспии через территории Азербайджана, Грузии, Турции, Греции и Албании дойдёт до юга Италии.

С другой стороны, намерения Баку, связанные с созданием Зангезурского коридора²⁸, проходящего по территории Армении и соединяющего Азербайджан с Нахичеванью, вызывают особую озабоченность у Тегерана. Данный коридор может связать Азербайджан с Турцией, Израилем и ЕС по суше, оставив Иран неохваченным, что исключает его из транзитных проектов. Понятно, что такое положение дел не отвечает интересам Тегерана, поскольку сам Иран намерен играть важную роль в транзитных коридорах Север – Юг и Восток – Запад.

И не случайно, что согласно заявлению генерального директора по транзиту Министерства дорог и городского развития Ирана Амина Тарафо, «в ближайшее время будет сдан в эксплуатацию транзитный коридор Персидский залив – Чёрное море»²⁹, маршрут которого предполагает использование автомобильного транспорта по Армении – Мегри – Вайоц-Дзор – Ерасх, который кстати, короче, чем маршрут через Азербайджан и в котором заинтересованы и Иран, и Армения, далее железной дорогой до морского порта Поти в Грузии, откуда через Чёрное море в болгарские порты Варна и Бургас. При этом запуск этого коридора ускорит торговлю Азии с Европой и ещё больше привяжет транзит к региональной и международной торговле согласно проекту «Один пояс – один путь» между Ираном, странами Закавказья и Черноморским регионом.

В этой связи следует также отметить, что одна из стратегических задач США направлена на блокировку китайских экономических коридоров в рамках стратегии «Один пояс – один путь»³⁰, предполагающий беспрепятственное продвижение китайских товаров в Турцию и далее в Европу по континентальному маршруту. Главная роль в этой части отводится Турции и Ирану, участвующих в этом китайском экономическом проекте. Поэтому Вашингтон будет использовать широкий спектр своего инструментария, направленного на максимальное снижение всех дивидендов, которые могут принести китайские и российские проекты.

Заключение

Перспективы ядерной сделки могут в значительной степени оказать влияние на выбор Ирана в отношении его внешнеполитических приоритетов – ориентация на партнёрство с США и ЕС или выстраивание долгосрочных связей с Китаем, Турцией и Россией. При этом Вашингтон будет пристально следить за действиями Тегерана не только в отношении Китая и России, но и на всём постсоветском пространстве, учитывая интерес Тегерана к Закавказью.