Введение

Экономический кризис, достаточно внезапно обрушившийся на США весной 2020 г. и спровоцированный коронавирусной пандемией, характеризовался рекордным падением реального ВВП США, измеряемого в постоянных ценах 2012 г., на 31,8% во II квартале и столь же беспрецедентным восстановлением экономики в III квартале на 33,8%. Подобного рода перепад ежеквартальных падений и взлётов реального ВВП, обусловленный общенациональным «закрытием» экономики как формы борьбы с коронавирусной пандемией в условиях отсутствия вакцин для подобного рода эпидемиологических бедствий, произошёл впервые в американской экономической истории новейшего времени. В итоге падение ВВП в 2020 г. составило 3,4%¹.

Внезапность обрушившегося на США в 2020 г. экономического кризиса подтверждается следующими статистическими данными и расчётами. В октябре 2019 г. Международный валютный фонд (МВФ) прогнозировал рост американской экономики в 2020 г. в размере 2,1%². В историческом плане среднегодовые темпы реального роста экономики США с 1929 г. составляли 3,6%, и при стандартном статистическом отклонении по этому показателю, равном 4,4%, падение реального ВВП в 2020 г. не должно было превысить 1,8%. Таким образом, максимально возможная вероятность более или менее точного предсказания в конце 2019 г. величины падения реального ВВП США в 2020 г., согласно расчётам Федерального резервного банка г. Сент-Луиса, составляла не более 4%³.

Вместе с тем ещё до наступления «пандемического» экономического кризиса 2020 г. авторитетные американские экономисты пришли к твёрдому выводу о том, что мировой финансово-экономический кризис 2007–2009 гг. стал своеобразным Рубиконом, который сделал невозможным возвращение к прежним формам реализации фискальной и тем более монетарной политики по выведению американской экономики из очередного финансово-экономического потрясения на траекторию устойчивого роста и развития. Так, по авторитетному заключению видного американского экономиста левых взглядов Дж. Гэлбрейта, фискальная и монетарная политика США вступила в качественно иной период «новой нормальности», в рамках которой не могут быть реализованы «потенциальные выгоды простой политики "стимулирования" экономического роста при наступлении очередного кризиса»⁴.

Фундаментальная причина неспособности с помощью масштабного увеличения государственного спроса в рамках неокейнсианской политики стимулирования выйти на прежнюю траекторию экономического роста обусловлена продолжающимися долгосрочными структурными изменениями в экономике США, среди которых можно выделить постоянно растущие нагрузки на окружающую природную среду и изменения в климате, которые в совокупности могут привести к тому, что «очередной экономический бум принесёт экологическую катастрофу»⁵.

Долгосрочной тенденцией научно-технического развития американской экономики является прогрессирующее снижение её эффективности, выражаемое, в частности, в том, что с 1950 по 2020 г. темпы роста производительности труда уменьшились примерно в 2 раза – с 3,0% до 1,5% ежегодно. Тенденция к устойчивому снижению производительности труда в экономике США, измеряемой выпуском реальной продукции в час рабочего времени, отчётливо видна на графике 1.

График 1 Прогрессирующее снижение темпов роста производительности труда в экономике США в 1950–2020 гг., %

И, наконец, видный американский экономист, профессор Гарвардского университета К. Рогофф, который в 2008 г. совместно с К. Рейнхарт выпустил фундаментальное исследование истории мировых финансовых кризисов на протяжении предыдущих 800 лет, объединённых общей сквозной идеей «совершенно иного текущего кризиса»⁶, которая с тех пор стала расхожим клише для оценки масштабов и последствий любого финансово-экономического потрясения как американской, так и мировой экономики, уже в 2015 г. чётко указал на вводящую в заблуждение роль сверхоптимистических прогнозов западных аналитических центров в отношении перспектив быстрого преодоления экономических кризисов. Он, в частности, подчеркнул, что «чрезмерно оптимистичные прогнозы играли главную роль на каждом этапе реакции большинства стран на кризис. В этом нельзя винить ни один аналитический центр, равно как и крупный центральный банк, министерство финансов и международную финансовую организацию практически каждой страны, которые давали подобного рода прогнозы. Большая часть частных и государственных аналитиков предсказывали, что после начала экономического восстановления оно будет носить скоротечный V-образный характер даже при некотором запаздывании. Однако на практике восстановление всегда было достаточно медленным, принимая U-образную форму, как и прогнозировали учёные, изучавшие особенности прошлых финансовых кризисов и суперциклов задолженности»⁷.

Уже после начала пандемического кризиса в мае 2020 г. К. Рогофф уточнил свою позицию, заявив, что основным показателем восстановления является не выход на докризисный уровень доходов, который он использовал в работе 2008 г., а на докризисную траекторию развития экономики; в результате в среднем экономическое восстановление после кризисов, поразивших экономику США после Второй мировой войны, заняло 4 года, а в случае «Великой депрессии» 1930-х годов – 10 лет, однако кризис 2020 г. имеет все признаки того, чтобы «быть похожим на "Великую депрессию"»⁸.

При этом в период 2020–2021 гг. в США коренную метаморфозу претерпела ситуация с суперциклами задолженности. Если в течение первых двух десятилетий текущего столетия выход на послекризисную траекторию экономического развития наступал в результате сравнительно быстрого уменьшения относительного значения нагрузки долговой пирамиды федерального правительства США на экономику, которая в целом оставалась ниже ВВП, то уже в 2021 г. доля валовой задолженности федерального правительства по отношению к ВВП превысила прежнее рекордное значение, зафиксированное в 1946 фин. г., когда оно составило почти 120%. В 2002 фин. г. это соотношение составило 57,2%, в 2010 фин. г. – 91,2%⁹, а в 2021 фин. г. – 122,5%¹⁰. Эта особенность текущего суперцикла задолженности федерального правительства США предопределила и принципиально новую композицию системы стимулов и антистимулов федеральных антикризисных программ, которое стали реализовывать администрации Д. Трампа и Дж. Байдена в 2020–2021 гг. по выведению экономики США на траекторию устойчивого развития в течение третьего десятилетия XXI века.

Теоретические аспекты эффективности государственных антикризисных программ стимулирования экономики

Государственные, главным образом федеральные, антикризисные программы стимулирования экономического роста традиционно имеют два взаимосвязанных компонента. Их основное назначение состоит в выведении экономической системы, находящейся в кризисном состоянии, на траекторию устойчивого экономического роста. Поскольку экономический кризис означает падение реального ВВП на определённые проценты по отношению к докризисному пиковому уровню, то объёмы бюджетных вливаний в экономику имеют в качестве своей главной цели выведение ВВП на уровень, превышающий докризисные показатели, с последующим наращиванием объёмов производимого ВВП. В условиях современного состояния системы государственных (федеральных) финансов США, характеризуемой хроническими бюджетными дефицитами и прогрессивно растущим долгом федерального правительства, стимулирующее значение антикризисных программ должно учитывать параметр их издержек, представляющих собой их «вклад» в увеличение бюджетных дефицитов и соответственно рост долговой нагрузки на экономику. В том случае, если стимулирующий эффект антикризисных программ превышает относительную и абсолютную величину издержек, то эта разница при прочих равных условиях и обеспечивает выведение экономики на траекторию устойчивого развития, при котором реальный ВВП систематически превышает его докризисное значение.

Вместе с тем теоретически возможна ситуация, при которой издержки реализации антикризисных программ – как прямые, так и косвенные – могут превышать величины стимулирующих эффектов, и таким образом бюджетные вливания в кризисную экономику не только не обеспечивают выведение экономической системы из кризисного состояния, но и могут выступать в роли мощного барьера, препятствующего преодолению её депрессивного состояния. В таком случае можно говорить о том, что стимулы экономического роста и развития в какой-то момент времени начинают превращаться в свою противоположность, в антистимулы, которые могут даже подавлять поступательное развитие экономической системы. В этом случае возникает парадоксальная ситуация, при которой увеличение бюджетных расходов в рамках государственных антикризисных программ оборачивается замедлением темпов экономического роста и может даже выступить фактором дальнейшего углубления экономического спада. В графической форме эта закономерность описывается загибающейся назад кривой государственных расходов, приводимой на графике 2.

График 2

Загибающаяся назад кривая государственных расходов

Backward Bending Supply Curve. － «Economics•Help». Available at: >>> (accessed 26.02.2022)

Таким образом, загибающаяся назад кривая государственных расходов имеет два составных элемента – эффект замещения и эффект дохода. Эффект замещения проявляет себя в виде изменения объёмов производимых экономикой товаров и услуг под влиянием стимулирующих мер, которые увеличиваются по мере роста объёмов пакетов стимулирующих мер. Промежуточный итог – рост ВВП. Эффект дохода находит своё выражение в изменении объёмов производимых экономикой товаров и услуг под влиянием стимулирующих мер, которые снижаются вследствие роста цен на производимые товары и услуги, что ограничивает их конечное потребление физическими и юридическими лицами. Общий итог – падение объёмов производимого ВВП.

Уникальный характер экономического кризиса 2020 г.

В 2020 г. общее падение реального ВВП США (в постоянных ценах 2012 г.) составило 3,4%, и это падение явилось самым большим за весь период экономической истории США с 1947 г., то есть фактически с самого начала составления динамических рядов современной системы национальных экономических счетов США¹¹. Это падение имело место вследствие беспрецедентной амплитуды перепадов в падении и восстановлении реального ВВП США на протяжении кризисного 2020 года. Динамика ежеквартального изменения относительных значений ВВП в этот период приведена в таблице 1.

Таблица 1

Динамика перепадов в относительных значениях реального ВВП США в 2020 г., %

* в постоянных ценах 2012 г. GDP & Personal Income. National Data National Income and Product Accounts. Table 1.1.1. Percent Change from Preceding Period in Real Gross Domestic Product [Percent] seasonally adjusted at annual rates // BEA. Available at: >>>  (accessed 26.02.2022).

«Закрытие экономики» означало стремительный рост безработицы, вызванной не экономическими причинами, основанными на классических принципах функционирования рыночных систем, на законах спроса и предложения, а обусловленной эпидемиологической обстановкой в США и в мире. В результате уровень безработицы в США взлетел с рекордно низких с конца 1960-х годов 3,5%, наблюдавшихся в январе – феврале 2020 г., до «заоблачно» высоких 14,7% в апреле и 13,2% в мае, не наблюдавшихся со времён «Великой депрессии» 1930-х годов. Впоследствии, в июне и в июле уровень безработицы сократился соответственно до 11,0% и 10,2%, характерных для периода финансово-экономических потрясений, которые в последний раз были отмечены в США в 2009–2011 гг.¹².

В той или иной форме карантинный режим, действовавший весной-летом 2020 г., был введён практически во всей стране, но в наибольшей степени он затронул экономически развитые штаты, в том числе Калифорнию, где он продолжался 453 дня (с 19 марта 2020 г. по 15 июня 2021 г.), Нью-Йорк – 83 дня, Иллинойс – 70 дней, Орегон – 53 дня, Висконсин – 50 дней, Массачусетс – 41 день, Коннектикут – 30 дней¹³.

Федеральные власти – как Белый дом, так и Конгресс США – действовали быстро и оперативно, приняв в марте-апреле 2020 г. ряд федеральных программ экономического стимулирования общим объёмом 2,6 трлн долл., которые должны быть израсходованы в течение 2020–2030 фин. гг.¹⁴ Однако их основная направленность с самого начала отличалась от классических форм стимулирования экономического роста как такового. Скорее это были программы поддержания «на плаву» физических и юридических лиц – семей, отдельных граждан, фирм малого и среднего бизнеса. Экономическое содержание программ поддержки физических и юридических лиц сводилось к выплатам им финансовых средств или предоставления фактически безвозвратных кредитов для компенсации потерянных ими в ходе карантинного периода доходов или понесённых убытков без обязательств трудовых усилий, выпуска продукции или предоставления услуг со стороны получателей средств федерального бюджета. Фактически возникла беспрецедентная ситуация достаточно щедрой оплаты свободного времени для десятков миллионов американцев, что имело далекоидущие последствия для перспектив выведения экономики на траекторию экономического роста и для соотношения стимулов и антистимулов проводимой федеральным правительством фискальной политики.

Структурно федеральные программы поддержки экономики, принятые весной 2020 г., охватывали 6 сфер. Самой крупной была Программа защиты зарплат, ориентированная на поддержку фирм малого и среднего бизнеса, то есть предприятий с числом занятых 500 человек и менее; на её реализацию было выделено 26% всего объёма бюджетных средств, или 670 млрд долл. Вторую позицию занимала Программа экономической стабилизации и помощи депрессивным секторам экономики, на которую приходилось 19% объёма средств, или 500 млрд долл. Третьим направлением стала программа страхования по безработице с 15% объёма ассигнованных средств стоимостью 375 млрд. долл. На четвёртом месте оказалась Программа налоговых льгот и зачётов для физических и юридических лиц, стоимость которой была определена как 282 млрд долл., или 11% всего объёма средств. Пятую и шестую позиции занимали программы чрезвычайной поддержки системы здравоохранения, на которые было выделено 232 млрд долл., или 9% всего объёма средств, и Фонд борьбы с коронавирусной пандемией объёмом в 150 млрд долл., или 6% выделенных средств. На долю прочих программ поддержки экономики пришлось 14% всего объёма средств в рамках законодательства, принятого весной 2020 г.; их стоимость была определена как 365 млрд долл.¹⁵.

В общем и целом выделенные весной 2020 г. бюджетные средства практически в полном объёме были освоены. В частности, по линии Программы защиты зарплат было выделено (с учётом дополнительных законодательных инициатив) в общей сложности 835 млрд долл., которые были полностью освоены. В систему американского здравоохранения было «влито» не менее 250 млрд долл. Практически в полном объёме были израсходованы средства по линии Программы экономической стабилизации и помощи депрессивным секторам экономики. По линии программы выплат страховок по безработице (с учётом дополнительных законодательных инициатив) было израсходовано 458 млрд долл.¹⁶.

Эта неэффективность может быть прослежена на примере первого этапа реализации Программы защиты зарплат, на которую с апреля по август 2020 г. было израсходовано 486 млрд долл. Общая концепция этой программы состояла в том, что фирмам малого и среднего бизнеса с числом занятых от 100 до 500 человек выплачивались бюджетные средства, которые они распределяли в виде «зарплаты» среди своих работников, которые таким образом считались занятыми и не попадали в число безработных. Право на получение соответствующего бюджетного финансирования имели фирмы с общим числом занятых в 53,6 млн человек. Согласно обследованиям, реализация этой программы сохранила «занятость» для 1,29 млн работников этого сегмента рынка труда США. Таким образом, в расчёте на одного «занятого» бюджетные расходы составили 377 тыс. долл. (! – Авт.), в то время как средняя по США зарплата этой категории работников составляла в этот период 45 тыс. долл., то есть более чем в 8 раз меньше¹⁷. И основная причина этой вопиющей неэффективности состояла в том, что на основе параллельно проведённых маркетинговых обследований выяснилось, что фирмы, получившие столь огромное бюджетное финансирование, в общем и целом и не собирались увольнять своих работников.

Аналогичные эффекты были отмечены и при реализации программы выплаты безработным еженедельных пособий в размере 600 и 900 долл. на одного безработного без учёта его заработков и профессионально-квалификационного уровня. В результате в период между апрелем и июлем 2020 г. 76% безработных рабочих и служащих, имеющих право на получение выплат по безработице, стали получать пособия, которые составляли в среднем 145% заработков до потери работы¹⁸. Как следствие на рынке труда США в 2020–2021 гг. возникла ситуация «стимулирования» пребывания рабочей силы в составе безработных, которая обернулась сравнительно медленным рассасыванием безработных контингентов по мере восстановления экономики во второй половине 2020 г. и в 2021 г. Соответственно, при прочих равных условиях, сохранялись на высоком уровне и расходы на выплату пособий по безработице. Моделирование гипотетического состояния рынка труда США в общенациональном масштабе в июле и августе 2021 г. показало, что более эффективное управление системой выплаты страховок по безработице могло бы уменьшить уровни безработицы в США в течение этих двух месяцев на 0,3 процентных пункта (п.п.), то есть с официально исчисляемых 5,4% до 5,1% и с 5,2% до 4,9% соответственно, или почти на 0,5 млн человек¹⁹.

Программе прямых разовых выплат физическим лицам в размере 1200 долл. на одного взрослого американца и 500 долл. на одного ребёнка также оказалась присуща неэффективность в расходовании выделенных бюджетных средств. Всего в течение 2020 г. объём прямых выплат, по сути бесплатной раздачи денег, достиг 300 млрд долл., которые распределялись независимо от размера получаемых доходов среди физических лиц с годовыми доходами до 75 тыс. долл. и среди семей с доходами до 150 тыс. долл. Физические лица с доходами до 100 тыс. долл. и семьи с доходами до 200 тыс. долл. получали прямые денежные выплаты в урезанном размере. В течение апреля-мая 2020 г. было произведено 130 млн выплат²⁰.

Поскольку выплаты распространялись как на малоимущие американские семьи и лиц с невысокими доходами, то есть живущих на доходы «от зарплаты к зарплате», так и на семьи и лиц «среднего класса», имеющих сбережения и не столь стеснённых в использовании наличных денег, то была выявлена достаточно заметная разница в полученных из федерального бюджета выплатах. Их основное назначение состояло в соответствии с неокейнсианскими представлениями об агрегированном потребительском спросе – как минимум, в препятствии углублению масштабов экономического спада. Поэтому архитекторы стратегии «бесплатной раздачи» денег американскому населению рассчитывали на то, что эти денежные выплаты практически сразу начнут «работать на экономику». Согласно расчётам аналитиков Федерального резервного банка г. Чикаго, американские семьи и физические лица в течение первых двух недель потратили 144 млрд долл., или 48,6% общей суммы выплат населению в размере 296 млрд долл., при этом 130 млрд было потрачено на приобретение продуктов питания и других товаров краткосрочного пользования и 14 млрд на погашение задолженности. Однако за средними цифрами стояли значительные различия в расходовании полученных средств малоимущими семьями и физическими лицами и семьями и физическими лицами со средним достатком. Малоимущие получатели выплат потратили примерно 65% средств в течение двух недель, в то время как получатели средств со средним достатком – всего 24% Экстраполяция этих соотношений на объёмы возможной стоимости суммарного бюджетного пакета выплат показывает, что при целенаправленном выделении «раздаваемых даром» бюджетных средств исключительно в пользу малоимущих получателей выплат американская экономика получила бы 158 млрд долл. прямых вливаний «по бюджетной цене» в 246 млрд, то есть «сэкономив» по меньшей мере 50 млрд долларов²¹.

В макроэкономическом плане во II квартале 2020 г. экономика США по сравнению с IV кварталом 2019 г. – с пиковым докризисным значением ВВП в текущих ценах – «просела» на 2,2 трлн долл., однако, несмотря на государственную фискальную поддержку экономики в размере 2,6 трлн долл., к концу 2020 г., то есть в IV квартале 2020 г., достигнутый уровень ВВП был меньше докризисного уровня на 217 млрд долл. (в годовом выражении)²².

США пришлось заплатить колоссальную фискальную цену за масштабную бюджетную интервенцию с целью удержания экономики «на плаву». В 2020 г. доля дефицита федерального бюджета по отношению к ВВП выросла почти в 3 раза по сравнению с предыдущим 2019 г., увеличившись с 5,4% до 15,4%²³ – невиданного показателя со времени окончания Второй мировой войны. Соответственно рекордной отметки достигла и доля валового долга федерального правительства по отношению к ВВП: если в 2019 г. она составляла 106,8%, то в 2020 г. достигла 128,1% – рекордного показателя за всю предыдущую историю США²⁴.

Беспрецедентно агрессивная фискальная политика с фактическим отказом от рассмотрения параметров бюджетных дефицитов и валового долга федерального правительства в качестве действенных ограничителей бесконтрольной эмиссии ценных бумаг федерального правительства для финансирования государственных антикризисных экономических программ в сочетании с «накачиванием» экономики денежной массой Федеральной резервной системой (ФРС) (в мае 2020 г. ФРС увеличила денежную базу (показатель М1) американской экономики в 4 раза – с 4,8 трлн долл. до 16,3 трлн, то есть фактически сделав её равной ВВП. К концу 2020 г. объём денежной массы возрос до 17,8 трлн долл.²⁵) привели к тому, что уже в конце 2020 г. авторитетные американские экономисты прямо указали на главную опасность стремительно растущих бюджетных дефицитов и долга федерального правительства: резко возросшую вероятность «инфляционного перегрева» экономики, который может уравновесить и даже свести на нет стимулирующие эффекты федеральных программ выведения американской экономики на траекторию устойчивого роста.

Инфляционные последствия рекордных дефицитов и растущей пирамиды государственного долга: исторические параллели

В американской фискальной истории было два длительных периода, в течение которых хронические бюджетные дефициты и рекордные показатели соотношения валового долга федерального правительства и ВВП «гарантированно» сопровождались или вели к достаточно резкому всплеску инфляционного повышения потребительских цен. В период 1939–1945 гг. инфляция, измеряемая индексом оптовых цен, фиксировалась на ежегодном уровне 9% на фоне бюджетных дефицитов, составивших в среднем 14% ВВП²⁶. К концу Второй мировой войны доля валового долга федерального правительства по отношению к ВВП достигла рекордного значения, равного 120%, что предопределило мощную инфляцию, составившую в период 1945–1948 гг. 11,5%, позволившую «резко уменьшить долговую нагрузку на американскую экономику сочетанием факторов инфляции, быстрых темпов экономического роста и финансовой репрессией»²⁷.

Второй период инфляционного перегрева американской экономики имел место с середины 1960-х годов до начала 1980-х годов. В период 1965–1973 гг. среднегодовые темпы инфляционного повышения потребительских цен в США составили 4,1%, а в период 1974–1982 гг. резко ускорились и достигли 9,0%²⁸. Американские экономические историки согласны в том, что резкое ускорение темпов инфляции в США в середине 1960-х годов было обусловлено ростом военных расходов на войну в Юго-Восточной Азии, а впоследствии и резким расширением социальных программ федерального правительства. Как указывалось в официальной истории ФРС периода «Великой инфляции», «конец 1960-х и начало 1970-х годов явились бурным временем для экономики США. Инициативы демократической администрации Л. Джонсона по построению "Великого общества" привели к резкому росту государственных расходов на социальные нужды, что ещё больше усилило напряжённость в системе государственных финансов, обременённых значительными расходами на войну во Вьетнаме. Прогрессивно растущие фискальные дисбалансы усложнили и денежно-кредитную политику ФРС»²⁹.

1960 фин. год стал последним годом, когда США имели профицитный бюджет: в дальнейшем начался длительный период дефицитного финансирования. В частности, в 1965–1973 фин. гг. среднегодовые дефициты федерального бюджета составили 1,1%, а в период 1974–1982 фин. гг. увеличились до 3,0% ВВП³⁰. В середине 1970-х годов произошло и другое, исключительно важное событие в американской фискальной истории: соотношение валового долга федерального правительства и ВВП, неуклонно снижавшееся с середины 1940-х годов, стало увеличиваться, при этом всё более ускоряющимися темпами³¹.

На основании изучения американского исторического опыта инфляционных периодов, в генезис которых основной вклад внесла экспансионистская фискальная политика, был сделан общий вывод о том, что к началу 2020-х годов в США созрели все условия для достаточно мощного инфляционного разгона роста цен. И с этой точки зрения основным референтным периодом являются 1940-е годы, поскольку фискальная политика федерального правительства США в 2020 г. «была в некотором роде аналогична политике военного времени по своим масштабам и формам, когда мобилизованные ресурсы частного сектора экономики были целенаправленно переориентированы на борьбу с коронавирусной пандемией. При этом налоги не были увеличены, и поэтому всё увеличение государственных расходов финансировалось и финансируется за счёт увеличения государственного долга»³². В итоге главным приоритетом экономической политики стала проблема уменьшения долговой нагрузки на экономику через инфляционное повышение цен.

Программы фискального стимулирования администрации Дж. Байдена: нарастание негативных эффектов

Администрация Дж. Байдена, пришедшая к власти в январе 2021 г., начала энергично реализовывать социально-экономическую программу «Построим заново лучшую Америку», которая включала в себя три основных блока общей стоимостью не менее 7,8 трлн. долл. Первый блок, получивший название «План спасения американской экономики», стоимостью порядка 2,0 трлн, являлся по сути фискальным дополнением антикризисной программы, принятой весной 2020 г., и включал в себя финансовую поддержку американских семей и физических лиц, федеральную помощь штатным и местным органам власти, предоставление финансовой помощи американскому образованию и здравоохранению, программы чрезвычайной помощи. Второй блок, получивший название «Американский план создания рабочих мест», первоначальной стоимостью в 2,3 трлн был ориентирован в основном на развитие инфраструктурных отраслей американской экономики, а также содержал ряд программ, направленных на сохранение качества окружающей среды и борьбу с изменениями климата. И, наконец, третий блок, названный «Американским планом поддержания семей», первоначальной стоимостью в 3,5 трлн долл., содержал широкий спектр социальных программ и программ борьбы с изменениями климата.

Стремясь в предельно сжатые строки запустить бюджетный механизм выведения американской экономики на траекторию устойчивого роста, администрация «в ударном порядке» разработала «План спасения американской экономики» и на однопартийной основе добилась быстрого его принятия демократическим большинством в обеих палатах Конгресса США. 11 марта 2021 г. первый блок программы «Построим заново лучшую Америку» обрёл силу закона³³.

График 3

Динамика индекса потребительских цен в США в феврале 2021 г. – январе 2022 г., %

Trading Economics. United States Inflation Rate. Available at: >>> (accessed 26.02.2022).

Таблица 2

Структурные компоненты «Плана спасения американской экономики» в объёме 2,0 трлн. долл. (март 2021 г.)

National Association of Counties. American Rescue Plan Act Funding Breakdown. Apr. 12, 2021. Available at: >>>  (accessed 26.02.2022); American Rescue Plan (Biden’s $1.9 Trillion Stimulus Package). // Investopedia, May 24, 2021. Available at: >>> (accessed 26.02.2022).

Начало реализации «Плана спасения американской экономики» в марте 2021 г., безусловно, резко усилило инфляционные ожидания в США, не в последнюю очередь по причине того, что подавляющая часть средств по плану, то есть более 90%, или около 1,7 трлн долл., согласно оценке Бюджетного управления Конгресса США (БУК), должна была быть израсходована в 2021–2022 фин. гг.³⁴ Впрочем, многие американские аналитики и ведущие экономисты ещё до законодательного принятия «Плана спасения американской экономики» указывали на большую вероятность её «инфляционного перегрева», поскольку в этом случае первая экономическая программа администрации Дж.Байдена стала бы формой «чрезмерного» стимулирования американской экономики. По оценке Б. Ритза, экономически эффективной с точки зрения неинфляционного ускорения темпов экономического роста являлась бы программа стоимостью в 1,2–1,4 трлн долл.³⁵. Бюджетные расходы сверх этих величин представляют собой «вклад» в разгон инфляционного повышения цен, что в свою очередь может обернуться замедлением темпов экономического роста на 0,3%, или падением ВВП на 100 млрд. долл., поскольку в этом случае нетто-экономическим эффектом стимулирующих мер в размере 2,0 трлн долл. явится простое увеличение бюджетных дефицитов на соответствующую сумму и соответственно симметричный рост размеров валового долга федерального правительства³⁶.

Таблица 3

Расходные статьи закона «Об инвестициях в инфраструктуру и создание рабочих мест», ноябрь 2021 г.

Committee for a Responsible Federal Budget. What's in the Bipartisan Infrastructure Investment and Jobs Act? July 29, 2021. Available at: >>>  ; Committee for a Responsible Federal Budget. Infrastructure Plan Will Add $400 Billion to the Deficit, CBO Finds. Aug 5, 2021. Available at: >>>  (accessed 26.02.2022).

Согласно прогностической оценке известной аналитической фирмы «Мудис аналитикс», реализация закона «Об инвестициях в инфраструктуру и создание рабочих мест» не повлияет на ускорение базовых инфляционных тенденций в период 2022–2031 гг, увеличив инфляцию, измеряемую индексом потребительских цен в 2022 и 2023 гг. всего на 0,1% ежегодно. Но одновременно с этим инвестиции в инфраструктуру американской экономики также не окажут практически никакого влияния и на ускорение темпов роста реального ВВП (в постоянных ценах 2012 г.), которые увеличатся в результате реализации его положений всего на 0,6% в 2023 г. и на 0,2% в 2024 г. В последующие годы, вплоть до 2031 г., следует даже ожидать замедления темпов роста реального ВВП на 0,1% ежегодно (! – Авт.)³⁷.

Таблица 4

Структурные компоненты законопроекта «Построим заново лучшую Америку»

Probasco J. Understanding Infrastructure Legislation // Investopedia, February 23, 2022. Available at: >>> (accessed 26.02.2022).

Эконометрические оценки долгосрочных макроэкономических последствий принятия программы «Построим заново лучшую Америку» показывают, что в целом она будет способствовать ускорению инфляции в американской экономике в 2022–2031 гг., особенно в 2022 г. – на 0,2%, в 2023 г. – на 0,3% и на 0,15% в 2024 г.³⁸ И хотя возможный расчетный вклад программы в раскручивание инфляционной спирали является сравнительно небольшим, даже он в условиях уже сформировавшегося в США синдрома «инфляционного перегрева» американской экономики, согласно расчётам известного аналитического центра «Текс фаундейшн», по всей видимости, окажется неспособным вывести её на траекторию устойчивого экономического роста. Соответствующие оценки приводятся в таблице 5.

Таблица 5

Возможное влияние программы «Построим заново лучшую Америку» на ключевые макроэкономические показатели США в период 2022–2031 гг.

Tax Foundation. House Build Back Better Act: Details & Analysis of Tax Provisions in the Budget Reconciliation Bill. Table 1. December 2, 2021. Available at: >>> (accessed 26.02.2022).

«Инфляционный перегрев» американской экономики в 2021 г. уже побудил ФРС принять решение о повышении базовой процентной ставки с нынешнего уровня 0–0,25% до 1,5% и выше на протяжении 2022 г.³⁹, что, по всей видимости, ещё больше осложнит задачу сравнительно быстрого выхода американской экономики из кризиса 2020 года.

Заключение

Рецессия 2001 г. и финансово-экономический кризис 2007–2009 гг. явились классическими примерами энергичного использования рычагов фискальной политики для последующего выведения экономики США на траекторию устойчивого роста. К этим кризисам федеральные власти подошли с достаточно хорошими показателями бюджетных дефицитов и соответственно валового государственного долга, доля которого по отношению к ВВП была ниже 100%. Это позволило США сравнительно успешно преодолеть эти кризисы, и при этом стратегия выхода базировалась на формировании программ стимулирования экономики, объём бюджетных ресурсов которых определялся и был сопоставим с величиной падения ВВП.