Мировые политические и деловые элиты более не рассматривают Африку как «чёрную дыру», как сплошную зону экономического упадка, социальной деградации и политического хаоса. Напротив, Чёрный континент считается всё более перспективным направлением экономического и политического сотрудничества.

Уже теперь доходность вложений в добывающую промышленность в Африке значительно выше, чем в других регионах мира, а стоимость добытой продукции на 20–30% ниже. Помимо экспорта этих ресурсов, глобальных акторов привлекают африканские рынки сбыта их товаров и быстрорастущая платёжеспособность стран континента. Уже сегодня в Африке проживают более 1 млрд человек и их спрос на товары и услуги быстро растёт. К 2040-м годам на Африку будет приходиться 80% прироста мирового среднего класса. И как следствие этой тенденции, на этот континент будут смещаться интересы мировых производителей. Фактически речь будет идти о перенастройке многих отраслей мировой экономики с целью увеличения их прибыли.

Отсюда – растущий интерес Вашингтона, Пекина и Москвы к Чёрному континенту. В настоящее время, однако, позиции трёх великих держав в Африке не равны: по степени своего влияния на страны региона первую строчку занимает Китай, далее следуют Евросоюз и Соединённые Штаты, а Россия только начала своё возвращение в Африку после ухода оттуда в 90-х годах прошлого века.

Интересы и цели Китая в Африке

В современных условиях Китай стремится закрепить за собой значительную часть ресурсной базы Африки, достаточной для успешного противостояния нарастающей конкуренции с западным миром во главе с Соединёнными Штатами. Поэтому именно природные ресурсы являются основной частью торговли КНР с африканскими странами. Так, нефть составляет 64% общего импорта Китая из Африки. Африка также обеспечивает 6% китайского импорта железной руды и 8,3% импорта меди. Поэтому импорт природных ресурсов Чёрного континента является краеугольным камнем для китайской энергетической стратегии. Об этом свидетельствуют следующие факты – в 2013 г. объёмы африкано-китайской торговли превысили 210 млрд долл., тем самым Пекин оставил Вашингтон далеко позади себя, а в 2018 г. КНР обогнала другие экономически развитые страны, став крупнейшим партнёром Африки в области импорта и экспорта (рис. 1).

Рисунок 1. Основные направления экспорта и импорта Африки, млрд долл.

Вот почему у Пекина возник соблазн преобразовать «занятое» Западом на континенте экономическое, политическое и военное пространство. В этих целях Китай приступил к реализации «Всеобъемлющего регионального экономического партнёрства» с большинством государств Африки. И в отличие от европейских стран, которые руководствуясь комплексом вины за колониальное прошлое континента, долгое время были сосредоточены на гуманитарной помощи африканским странам, Китай сделал акцент на взаимной торговле и на инвестициях африканским партнёрам¹. Это привело к тому, что Африка стала стремительно превращаться в континент, во многом зависящий от КНР. Ибо Пекин активно предоставляет африканским государствам большие объёмы кредитов для их инфраструктурного развития (дороги, мосты, линии электропередач и т.п.), однако большая часть работ осуществляется китайскими рабочими с применением китайской техники и оборудования и с использованием около 2/3 материалов китайского происхождения. Таким образом, китайские кредиты в страны Африки почти не попадают, а поступают в казну КНР, а на странах-заёмщиках этих кредитов повисают долгосрочные долги. Так, из 37 африканских государств, участвующих в реализации экономической инициативы Пекина «Один пояс – один путь» на континенте, бóльшая часть уже успела сильно задолжать Поднебесной. При этом Китай предлагает им «пакистанскую» модель погашения долгов в виде получения прав по организации своего бизнеса на их территориях по льготным налоговым ставкам. Так, получив от Исламабада разрешение на создании возле порта Гвадар свободной экономической зоны, Пекин взял на себя обязательство ежегодно засчитывать в погашение задолженности Пакистана по китайским кредитам фиксированную сумму (а если страна не может заплатить по китайским кредитам, то Поднебесная становится полноправным владельцем построенных ей объектов).

Чтобы нивелировать негативные последствия своей экономической экспансии в Африке, Китай активно использует свою «мягкую силу» в виде гуманитарной помощи, при поддержке которой было реализовано несколько сотен проектов, включая строительство больниц и медицинских центров на Африканском континенте². КНР также сыграла значительную роль в помощи в борьбе стран региона с пандемиями коронавируса и лихорадки Эбола, которые ставят под угрозу поставки необходимых ресурсов в Китай.

Помимо этого, Китай подготовил немалое количество африканских студентов и внедрил свои образовательные программы в местные вузы (например, в Кении, Мозамбике и Танзании)³. Благодаря этому китайский язык активно изучают в учебных заведениях многих африканских государств, где он рассматривается как очень перспективный, поэтому многие африканские учащиеся предпочитают осваивать китайский язык, а не английский. Регулярную переподготовку проходит и инженерный состав добывающей промышленности Африки, для которой КНР поставляет своё оборудование.

Ради усиления влияния в африканских странах Пекин готов даже поступиться иногда своими принципами, чтобы создать на континенте положительный имидж Китая (к примеру, Пекин оказывает помощь Буркина-Фасо, несмотря на то что эта страна признаёт суверенитет Тайваня). В немалой степени этому способствует и то обстоятельство, что в Восточной Африке проживают многочисленные китайские диаспоры, насчитывающие более полумиллиона человек, которые являются проводниками китайского культурного влияния.

Для Китая также немаловажное значение имеет увеличение своего политического влияния на государства континента⁴. Ибо в противостоянии с США ему необходимы африканские партнёры, которые могли бы поддержать китайские инициативы при решении глобальных и региональных проблем в международных организациях, включая ООН, где представители Африки составляют большинство. Поэтому Китай продолжает активно вкладывать миллиардные инвестиции в геополитическое будущее Африки.

Постепенно нарастает и военно-политическое присутствие КНР на континенте. Если прежде Китай воздерживался от отправки своих войск в Африку для ликвидации там военных конфликтов в соответствии с резолюциями ООН, то в середине 2000-х годов в «горячих точках» на континенте появились китайские миротворцы. Помимо этого, в Джибути была создана первая военно-морская база НОАК за пределами КНР (её создание было обусловлено потребностью Китая в защите транспортировки нефти и других важных природных ресурсов из Африки и стран Ближнего Востока). Эта военно-политическая активность Пекина в Африке не осталась без внимания Вашингтона, что стало одной из причин создания в 2008 г. Африканского командования вооруженных сил США, которое формально создавалось для противодействия терроризму и повстанцам в регионе Сахара – Сахель и в дельте Нигера, но на самом деле его появление было обусловлено соперничеством с Китаем. С этой же целью в 2021 г. в Индо-Тихоокеанском регионе был создан военно-политический союз АУКУС (AUKUS), куда вошли США, Великобритания и Австралия.

Стратегические интересы Соединённых Штатов в Африке

В Соединённых Штатах давно уже не смотрят на Чёрный континент как на некую социально-экономическую и политическую «чёрную дыру». Мимо внимания американских правящих кругов не прошло то обстоятельство, что в последние годы Африка относится к числу наиболее динамично развивающихся регионов планеты. В самом деле, средний ежегодный прирост общего ВВП Африки составил с 2008 по 2016 г. 4%⁵; именно в Африке располагаются 11 из 25 наиболее быстрорастущих экономик (Южный Судан, Египет, Руанда, Бенин, Танзания, Эфиопия, Гвинея, Кот-д'Ивуар, Кения, Гана, Малави и Нигер)⁶.

С другой стороны, именно в Африке, по данным Всемирного банка, расположены 9 из 10 беднейших стран мира (Экваториальная Гвинея, Зимбабве, Демократическая Республика Конго, Свазиленд, Эритрея, Мадагаскар, Бурунди, Сьерра-Леоне, Сан-Томе и Принсипи). 33 африканских государства относятся к так называемому «четвёртому миру», то есть к наименее развитым странам со слаборазвитой экономикой и крайне низким уровнем жизни. Многие из этих стран – типичные «несостоявшиеся государства» (failed states) со всеми присущими им особенностями (внутренняя нестабильность, целый «букет» серьёзнейших социальных проблем, постепенное проникновение исламских радикалов)⁷.

Вот это сочетание возможностей и рисков, безусловно, привлекает внимание американских правящих кругов. Как отмечается в «Стратегии национальной безопасности», утверждённой президентом Д. Трампом в декабре 2017 г., «в Африке расположены многие из самых быстрорастущих экономик мира, которые представляют собой потенциальные новые рынки для американских товаров и услуг Спрос на качественный американский экспорт высок и, вероятно, будет расти по мере увеличения населения и процветания Африки Число стабильных африканских государств выросло с эпохи независимости, поскольку многие страны вышли из разрушительных конфликтов и прошли демократические преобразования. Несмотря на этот прогресс, многие государства сталкиваются с политической нестабильностью Многие африканские государства являются ареной борьбы с насильственным экстремизмом и террористами-джихадистами. ИГИЛ, «Аль-Каида» и их сторонники действуют на постоянной основе и увеличили смертоносность своих атак, распространились на новые районы и нацелились на граждан и интересы США. Китай расширяет своё экономическое и военное присутствие в Африке, превращаясь из мелкого инвестора на континенте два десятилетия назад в крупнейшего торгового партнёра Африки сегодня. Мы будем расширять торговые и коммерческие связи, чтобы создавать рабочие места и создавать богатство для американцев и африканцев Мы будем продолжать работать с партнёрами над повышением способности их служб безопасности противостоять терроризму, торговле людьми и незаконной торговле оружием, и природными ресурсами. Мы будем работать с партнёрами, чтобы победить террористические организации и других лиц, которые угрожают гражданам США и нашей Родине»⁸.

Несмотря на серьёзные политические различия между администрациями Трампа и Байдена, последняя придерживается в целом схожих подходов к африканской политике Соединённых Штатов. В утверждённом в марте 2021 г. «Временном стратегическом руководстве по национальной безопасности» отмечается: «Мы будем сотрудничать с динамичными и быстрорастущими африканскими экономиками, оказывая помощь странам, страдающим от плохого управления, экономических трудностей, проблем со здоровьем и отсутствия продовольственной безопасности, усугубляемых пандемией Мы поможем африканским странам бороться с угрозами, создаваемыми изменением климата и насильственным экстремизмом, и поддержим их экономическую и политическую независимость перед лицом чрезмерного иностранного влияния»⁹.

В распоряжении командования нет крупных и боеготовых подразделений вооружённых сил Соединённых Штатов. Поэтому свои задачи АФРИКОМ решает не за счёт размещения на континенте крупного американского воинского контингента на постоянной основе, а посредством налаживания сотрудничества в сфере безопасности с африканскими государствами¹⁰.

Выступая перед сенатским комитетом по делам вооружённых сил, командующий Африканским командованием ВС США генерал С. Таунсенд подчеркнул, что с точки зрения американских национальных интересов Африка имеет глобальное стратегическое значение, примыкая к Южному флангу НАТО, торговым потокам через Красное море, к Ближнему Востоку и Индийскому океану. В непосредственной близости к Чёрному континенту расположены такие важнейшие морские торговые пути, как Гибралтарский и Сицилийский проливы, Красное море, Баб-эль-Мандебский и Мозамбикский проливы. Эти пути имеют огромное значение не только для глобальной торговли, но и для текущих операций и планов действий в чрезвычайных ситуациях семи командований ВС США. Эти коридоры обеспечивают треть перевозок между Северной Америкой и Азией и треть мировых перевозок нефти. Безопасность США и мира зависит от беспрепятственного доступа к этим торговым маршрутам, подчеркнул Таунсенд¹¹.

Ещё несколько лет тому назад американские военные рассматривали террористические группировки, действующие на территории континента («Аль-Каида» – в странах Магриба, «Боко Харам» – в Нигерии и «Аль-Шабаб» – в Сомали) в качестве угрозы номер один¹².

Американских военных беспокоит и российская активность в Африке, которая, по их мнению, носит «дестабилизирующий» характер. «Российские частные военные компании (ЧВК) оказывают дестабилизирующее влияние в Африке, часто обеспечивая российские инвестиции за счёт интересов Африки», – утверждает командующий АФРИКОМ. Особенно раздражает генерала Таунсенда действия российских ЧВК в Ливии, где в 2019 г. они сбили американский беспилотник и даже разместили в стране «высокоэффективные истребители»¹³.

Цели и задачи России на Африканском континенте

По сравнению с Китаем и Соединёнными Штатами Россия пока не является ведущим актором на Африканском континенте. Объём торговли России с африканскими странами невелик. Он, по данным за 2017 г., составлял 20 млрд долл. объём торговли Китая – 148 млрд долл. и США – 54,2 млрд долл. При этом главными торговыми партнёрами России в Африке в 2018 г. были Египет (1,1137% всего внешнеторгового оборота России), Алжир (0,7853%), Марокко (0,2145%), ЮАР (0,1553%) и Тунис (0,1191%). Среди стран Африки наибольшую долю в импорте России заняли ЮАР (0,3288%), Марокко (0,2296%), Египет (0,2211%), Кот-д’Ивуар (0,0801%) и Тунис (0,0574%). Что касается товарооборота РФ с другими странами континента, то он ещё меньше¹⁴. К этому следует добавить, что, в отличие от США и КНР, в Африке нет российских военных подразделений и частей. Тем не менее, в последнее время российско-африканские отношения стремительно растут.

Этому способствовало проведение в 2019 г. росийско-африканского саммита в Сочи (в котором участвовали 43 лидеров африканских стран, многим из которых были списаны их долги перед РФ), продемонстрировавшего желание Москвы занять достойное место на Африканском континенте. Это связано с тем обстоятельством, что в перспективе РФ будет испытывать дефицит по ряду полезных ископаемых, которые добываются в Африке. Так, на грани истощения находятся многие эксплуатируемые месторождения российских полезных ископаемых, в том числе марганца (почти на 100%), хрома (на 80%), бокситов (на 60%), а Африка является одним из главных обладателей этих ресурсов в мире¹⁵. Вот почему способствовать завоеванию Россией достойного места на Африканском континенте будут её крупные компании, которые в настоящее время предпринимают заметные усилия для расширения своих позиций в разработке природных ресурсов Африки (рис 2).

Наиболее значительными проектами на континенте являются: добыча «Алросой» алмазов в Анголе и «Норникелем» никеля в Ботсване; разработка месторождений нефти в прибрежной зоне Кот-д’Ивуара и Ганы; освоение «Лукойлом» месторождений марганца и компанией «Ренова» ванадия в ЮАР; добыча «Газпромнефтегазом» нефти в Экваториальной Гвинее¹⁶. А для «Росатома» поставки африканского урана имеют стратегическое значение, так как в перспективе структура мирового энергопотребления будет наравне с «зелёными технологиями» дрейфовать в сторону атомно-газовой энергетики. Вот почему важность урана стремительно растёт, а его экспорт из Африки способствует упрочению позиций России в качестве энергетической сверхдержавы. В этих целях «Росатом» планирует построить в Уганде атомную электростанцию, что позволит ему существенно расширить добычу урана (в 2017 г. Россия подписала с Угандой соответствующий меморандум по развитию инфраструктуры атомной энергии»)¹⁷. Благодаря активности этих компаний в 2013–2018 гг. объём российско-африканской торговли удвоился (с 9,9 млрд долл., до 20,2 млрд), а доля продовольствия и промышленных товаров за этот период в 2 раза превзошла объём российских поставок военной техники и вооружения (ВВТ) в Алжир (2,2 млрд долл.) и Египет на (4,5 млрд).

Наиболее важная среди них – создать на континенте самодостаточный российско-африканский кластер с суммарным ВВП около 4,5 трлн долл., который может обеспечить к 2030–2050 гг. завоевание Россией достойного места на глобальном уровне за счёт замещения импорта продукции из европейских стран и из США выгодной торговлей со странами Африки, что может значительно снизить зависимость России от Запада. Это возможно при проведении Москвой грамотной политики, особенно в области формирования торгового пространства, на условиях, близких по своей структуре «Всеобъемлющему региональному экономическому партнёрству» КНР. Это позволит одновременно создать огромный рынок сбыта для российских товаров, получить финансовый источник для их дальнейшего совершенствования, а также сформировать представление о России как об одном из самых привлекательных акторов в Африке¹⁸, в связи с чем Москва заинтересована в повышении политического взаимодействия со странами континента, без чего невозможно добиться повышение «стратегического веса» РФ на континенте.

Заключение

Исходя из изложенного выше, можно сделать следующие выводы.