В современной политике любого государства важнейшая роль всегда отводится национальному вопросу. От умения его разрешать в целом зависит будущее развитие государства, его внутреннее процветание, с одной стороны, и конкурентоспособность на международной арене, с другой. В новое и новейшее время сам фактор неразрешенности национального вопроса способствовал формированию центробежных тенденций в развитии государств, а иногда напрямую способствовал их распаду, например, СССР в 1991г. и СФРЮ в 1992 г. Поэтому, в высокоразвитых государствах самое пристальное внимание уделяют национальному вопросу, который определяет во многом сущность их внутренней политики.

В этой связи показателен пример Канады, в которой сам фактор франко-канадской проблемы постоянно оказывает самое непосредственное воздействие на ее внутреннюю и внешнюю политику. Необходимо отметить, что франко - канадский вопрос, связанный с завоеванием Великобританией Канады во второй половине XVIII века, а также попытками ассимиляции английскими колониальными властями французского населения страны, проживавшего в этой стране с начала XVII века, обострился в новейшее время. В частности, в 60-е гг. XX в. канадская провинция Квебек была охвачена «тихой» революцией – мирными и поступательными реформами, направленными на политическое и экономическое возрождение провинции [1]. В 1976 г. на парламентских выборах во франкоязычной провинции победила Квебекская партия во главе с ее лидером Р. Левеком, который, предложив проект «Суверенитет-Ассоциация», заявил о необходимости политического суверенитета Квебека при сохранении его экономической ассоциации с англоязычной Канадой [2]. Поэтому в мае 1980 г. вопрос о предоставлении мандата правительству Квебека на ведение переговоров с федеральными властями по вышеназванному проекту « Суверенитет – Ассоциация», по настоянию лидера Квебекской партии, был вынесен на провинциальный референдум, результаты которого разочаровали его организаторов, и в том числе, самого премьера Квебека [3]. Руководствуясь принципами, высказанными Р.Левеком, представители провинции Квебек не подписали Конституционный Акт 1982 г., мотивируя это необходимостью выполнением со стороны федеративного центра ряда требований провинции. Учитывая данную ситуацию, после победы на всеобщих выборах сентября 1984 г. консервативный кабинет во главе с Б. Малруни предпринял действенную попытку в этой области, тем самым выполняя одно из своих главных предвыборных обещаний. На мой взгляд, это является характерным проявлением идеологии канадского консерватизма в конституционной сфере, когда, начиная с прихода к власти Б. Малруни в 1984 г., его сторонники старались максимально ослабить центробежные тенденции в рамках канадской федерации, а также довести франкоканадский вопрос до логического положительного завершения. В данном случае уместна аналогия с консервативным правительством С. Харпера, которое также попыталось разрешить франкоканадский вопрос. По инициативе лидера консерваторов, канадский парламент в ноябре 2006 г. принял резолюцию, согласно которой квебекцы были признан «нацией в составе единой Канады» [4]. Только таким образом, поступательным и цивилизованным, с их точки зрения, можно добиться завершения конституционного кризиса, связанного с тем, что франкоязычная провинция Квебек еще двадцать семь лет назад отказалась поставить свою подпись под Актом о Конституции 1982 г. Поэтому, несмотря на частую критику со стороны своих политических оппонентов, консерваторы проявляли себя последовательными сторонниками нормализации отношений с Квебеком, понимая, что данный вопрос является ключевым для существования всей канадской федерации в целом [5]. Принципиально важным представляется тот факт, что канадские консерваторы стремились разрешить франко-канадской вопрос и искать пути его разрешения не на стороне эскалации насилия, принуждения, ведения боевых действий и т.д., а мирно, эволюционно, поступательно путем интеграции необходимых поправок в канадскую конституцию.

Содержание Мичлейкского соглашения получило значительное освещение в российской и зарубежной научной литературе [6]. Наиболее важными явились его следующие нижеизложенные положения. В частности, было впервые официально признано «наличие франко-канадского населения, проживающего главным образом в Квебеке, но присутствующего также и в остальной Канаде; и англоканадского общества, существующего как в самом Квебеке, так и вне его. Наличие этих двух языковых категорий населения и представляет собой фундаментальную характеристику Канады» [7]. В документе было подчеркнуто, что Квебек представляет собой «самобытную общность» в рамках канадской федерации, что подразумевало предоставление ему значительной автономии, связанной с языковой, социальной, образовательной, культурной и иммиграционной политикой.

Большое значение имело и то, что теперь Квебеку выделялось три места в Верховном cуде Канады, состоящем из девяти человек» [8]. В случае принятия эта поправка гарантировался бы учет позиции Квебека как «самобытной общности» в рамках канадской федерации, а за представителями провинции закреплялось определенное положение в органах судебной власти. Поправки, содержавшиеся в Мичлейкским соглашением, предусматривали и кардинальные изменения в порядке формирования Сената. В случае ратификации конституционного документа провинциальные власти получили бы право участвовать в этом политическом процессе, напрямую выдвигая своих кандидатов в федеральный сенат [9]. Ранее все назначения в состав этой структуры происходили в основном только по рекомендациям правительства страны при условии одобрения их генерал-губернатором. В то же время провинции, чьи интересы были призваны отстаивать сенаторы, были реально отстранены от политического процесса.

Одновременно Квебеку возвращалось его традиционное право вето на все нововведения в конституцию, равно как и возможность претендовать на определенную компенсацию со стороны федерального правительства в том случае, если провинция осуществляет общенациональные социально=экономические программы с помощью собственных материальных средств [10].

После провала Мичлейкских договоренностей в 1990 г. вследствие его неудавшейся ратификации в Манитобе и Ньюфаундленде, консервативное правительство Б. Малруни не самоустранилось от проведения новых мер по разрешению франкоканадского вопроса мирными и демократическими средствами и методами, выполняя тем самым свои предвыборные обещания, данные в 1984 г. Тем самым консерваторы последовательно пытались довести франкоканадский вопрос до своего логического положительного завершения, используя исключительно правовые установки, организуя широкие обсуждения, дискуссии, форумы, консультации с канадскими гражданами относительно дальнейшего внесения поправок в конституцию. Таким образом, консерваторы попытались выстроить двусторонний демократический процесс, ориентированный, с одной стороны, на существующее мнение франкоканадской и англоканадской общественности, а с другой – на его учет и анализ в высших эшелонах власти [11].

В итоге в августе 1992 г. было подписано Шарлоттаунское соглашение, которое явилось попыткой совмещения двух различных концепций ― Квебека как «самобытной общности» в рамках канадской федерации, с одной стороны, и принципа юридического равноправия всех провинций, с другой [12]. В частности, в разделе 1.3 представители ПКП подчеркнули: «Квебек образует в рамках канадской федерации «самобытную общность», и обладает как собственной уникальной культурой, так и гражданскими законами». В параграфе 1.7 было отмечено: «В основе канадской федерации лежит юридическое равноправие всех входящих в ее состав провинций». [13]. В этом и состояло коренное отличие нового документа от Мичлейкских договоренностей, где самобытность квебекского общества стояла на первом месте. Данное положение явилось следствием многочисленных дискуссий с представителями англоязычных провинций Канады. Таким образом, конституционная инициатива носила характер политического компромисса, которым правительство Б. Малруни надеялось удовлетворить как требования Квебека, так и чаяния англоканадцев. Предполагалось, что в дальнейшем проект текста соответствующей конституционной поправки, вытекавшей из Шарлоттаунского соглашения, поступит на рассмотрение федерального парламента и законодательных собраний провинций для их окончательной ратификации.

В Шарлоттаунском соглашении постоянно подчеркивалось единство Канады, равенство всех ее провинций. Документ предлагал также дополнить конституционную реформу собственно реформой Сената. В основу его работы должен быть положен принцип прямых, всеобщих, равных и тайных выборов его представителей. В соглашении были признаны права на территориальное самоуправление за аборигенными народами Канады, вплоть до образования ими самостоятельных провинций на севере страны. Во второй пункт соглашения сторонники ПКП записали: « Ничто не должно препятствовать существованию и нормальной жизнедеятельности коренных народов Канады, их правам, привилегиям, самоуправлению» [14].

Федеральное правительство остановилось также и на мерах по укреплению экономического союза, правах всех граждан Канады на социальные гарантии, перераспределении полномочий между центром и провинциями в ряде областей. В пункте четвертом было отмечено, что «в конституцию Канады должно быть внесено положение, направленное на сохранение и развитие канадского экономического и социального союза. Достижение этой цели должно опираться на установление общеканадской системы здравоохранения, начального образования, социальной гармонии в обществе и т.д.» Пункт 16-й соглашения гласил, что «Верховный Суд состоит из девяти членов, трое из которых являются представителями от провинции Квебек» [15]. Это явилось подтверждением достигнутых ранее договоренностей.

Анализируя Шарлоттаунское соглашение, необходимо отметить, что оно представляло собой дальнейшее продолжение целенаправленной политики, проводимой консервативным правительством Б. Малруни, по разрешению франкоканадского вопроса и присоединению Квебека к Акту о конституции 1982 г. мирным демократическим путем.

Из-за возникшей критики соглашения со стороны различных политических сил, быстрой перемены общественных настроений в результате неудачной агитационной кампании Шарлоттаунское соглашение было отвергнуто на общенационального плебисците в октябре 1992 г. Однако, благодаря разработке и широкому обсуждению конституционных инициатив по разрешению франкоканадского вопроса, консерваторам удалось создать прочный правовой фундамент для продолжения последовательного разрешения этой проблемы в стране мирным и эволюционным путем.

Анализ вышеупомянутого материала позволяет нам аккумулировать возможный канадский опыт для Российской Федерации.

Во – первых, в современных условиях в российском обществе сформировался устойчивый запрос на принципы консервативной идеологии, к которым, прежде всего, относятся стремление к общественной стабильности, приверженность морально-нравственным ценностям, важнейшими из которых являются единство нации и патриотизм, религиозные и семейные устои. Поэтому стала совершенно очевидной недопустимость разрушения традиционных ценностей, составляющих духовную и нравственную основу российской цивилизации. Именно в этой связи принципиально важным и актуальным является накопление опыта изучения консервативных традиций в историческом процессе в целом, их влияния на общественно ―политическое развитие как стран Европы и Америки, так и других культурно—цивилизационных регионов мира. Это, в первую очередь те страны, где развитие консервативной общественно-политической программы получило особенно яркое воплощение и реализацию. К таким странам относится и Канада, где Прогрессивно-консервативная партия пыталась в течение длительного времени разрешить франко-канадский вопрос.

Во-вторых, необходимо отметить, что канадские консерваторы всегда являлись последовательными в реализации основополагающих принципов консерватизма. При этом они, равно как и либералы, опирались на требование эволюционного развития канадского общества, минуя революционные катастрофы и потрясения, антагонистические противостояния власти и оппозиции. Политический опыт канадских консерваторов и либералов может быть полезен для России, которая в течение XX и в начале XXI вв. неоднократно сталкивалась с необходимостью дальнейшего совершенствования и модернизации своего развития, что находило свое закономерное воплощение в революционных событиях, скачкообразном движении вперед, активном противостоянии власти и оппозиции, резких и внезапных государственных реформах.

В-третьих, для российского общества на настоящем этапе исключительно важным является вопрос о выработке соответствующей политической идеологии, которая способствовала бы не только общенациональному единению граждан, но также и развитию базовых и неотъемлемых демократических ценностей. В этом смысле консервативная идеология могла бы быть полезной.

В-четвертых, как уже было отмечено ранее, благодаря разработке и широкому обсуждению конституционных инициатив по разрешению франко-канадского вопроса, консерваторам удалось создать прочный легитимный фундамент для продолжения последовательного разрешения этой проблемы в стране мирным и эволюционным путем путем внесения поправок в конституцию страны.

В-пятых, необходимо отметить, что , бесспорно, вне зависимости от того, к какому типу экономических систем принадлежит та или иная страна, на каком уровне экономического развития она находится, наиболее сложным является национальный вопрос, который с большими трудностями решается даже в высокоразвитой современной информационной экономике в условиях глобализации. В этой связи, на примере деятельности консерваторов и непосредственно самого Б. Малруни, продемонстрировавшего свои лидерские качества в плане разрешения значимых для страны проблем, Канада, безусловно, представляет собой пример для подражания.