Введение

Отношения между США и Ираном были в основном враждебными со времён Исламской революции 1979 г., иногда перерастая в прямой конфликт и лишь в редких случаях допуская переговоры или не афишируемое сотрудничество по отдельным вопросам. До сих пор США и Иран формально никогда не воевали, несмотря на то, что напряжённость в отношениях между двумя странами сохраняется десятилетия. Вместе с тем, изменчивость политической обстановки и обстановки в плане безопасности в Соединённых Штатах, Иране, Саудовской Аравии, Израиле и на Ближнем Востоке значительно повысила вероятность вооружённых столкновений между этими сторонами. Хотя ни Соединённые Штаты, ни Иран, вероятно, не будут активно стремиться к войне, сегодня вероятность вооружённого столкновения очень высока.

Выход США из СВПД - старт нового этапа в конфронтации с Ираном

Ядерная программа Ирана породила повсеместную обеспокоенность тем, что Тегеран преследует цель создания ядерного оружия. Многосторонние переговоры по иранской ядерной проблеме Ирана начались в 2003 г. после того, как Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) сообщило о существовании неподконтрольных ядерных объектов в Натанзе. В октябре того же года Иран заключил соглашение с Францией, Германией и Великобританией, в соответствии с которым Иран временно приостановил некоторые аспекты своей ядерной программы, включая обогащение урана, и подписал Дополнительный протокол к своему соглашению о гарантиях МАГАТЭ, но при этом подтвердил своё право на разработку мирных ядерных технологий. В январе 2006 г. Тегеран объявил, что возобновит исследования и разработки своих центрифуг в Натанзе. После этого Иран начал переговоры с Китаем, Францией, Германией, Россией, Великобританией и США, все вместе известны как Группа 5+1 (P5+1).

Параллельно проблема иранских ядерных исследований рассматривалась в Совете Безопасности ООН. В июне 2010 г. была принята резолюция 1929¹. В документе требовали от Ирана полного сотрудничества с проводимым МАГАТЭ расследованием его ядерной деятельности. От Тегерана ожидали приостановления его программы обогащения урана, отказа от строительства тяжеловодного реактора и связанных с ним проектов. Иранской стороне предложили также ратифицировать Дополнительный протокол к своему соглашению о гарантиях МАГАТЭ. Резолюция 1929 также требовала от Тегерана воздерживаться от «любой деятельности, связанной с баллистическими ракетами, способными доставлять ядерное оружие».

Обе стороны начали реализацию договорённостей 20 января 2014 г. шестёрка международных посредников, включая США, и Иран подготовили Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД)² 2 апреля 2015 г., а подписали документ 14 июля 2015 г. МАГАТЭ подтвердило 16 января 2016 г., что Иран выполнил свои необходимые обязательства, связанные с СВПД. В этот же день США, ООН, и ЕС прекратили применение большинства санкций. 20 июля 2015 г. Совет Безопасности принял резолюцию 2231, в которой одобрил СВПД³. Со дня начала реализации СВПД МАГАТЭ контролирует выполнение Ираном своих обязательств.

Впоследствии администрация Трампа, отказавшаяся от американских обязательств по ядерному соглашению, сослалась на отсутствие в договорённостях с Ираном именно этих положений. В своём объявлении от 8 мая 2018 г. о выходе США из СВПД президент объявил о намерении вернуться к санкциям на уровне, предшествующем подписанию ядерного соглашения⁴. Заявленная цель этого решения, а также последующего введения дополнительных санкций в отношении Ирана заключается в том, чтобы оказать «максимальное давление» на Иран, чтобы заставить его изменить своё поведение. США предложили провести переговоры по новому ядерному соглашению, учитывающему широкий спектр претензий и требований со стороны Вашингтона.

Решение Трампа было ожидаемым. Во время президентской кампании 2016 г. он был активным критиком СВПД. В течение своего первого года администрация Трампа заявляла о поддержке соглашения. 10 февраля 2017 г. Верховный представитель ЕС по внешней политике Фредерика Могерини заявила, что представители администрации Трампа «заверили» её, что США намерены полностью выполнять СВПД. Глава внешнеполитического ведомства ЕС, выступая в Атлантическом совете, была уверена, что Вашингтон разделяет европейскую позицию, чтобы сохранить ядерное соглашение с Тегераном⁵. Могерини сказала, что она нашла «общий язык» с администрацией Трампа в сделке, направленной на то, чтобы отрезать пути Ирана к созданию ядерной бомбы.

Однако к началу 2018 г. официальные лица США выразили растущую враждебность по отношению к СВПД. Тогдашний госсекретарь Рекс Тиллерсон заявил журналистам 19 апреля 2017 г., что администрация «полностью пересмотрит СВПД»⁶. Тиллерсон утверждал, что «СВПД не может достичь цели неядерного Ирана; он только откладывает его цель стать ядерным государством». На вопрос, должны ли Соединённые Штаты прекратить выполнять свои обязательства по СВПД, госсекретарь ответил: «Мы просто не видим, что это разумный способ иметь дело с Ираном, конечно же, не в контексте всей их другой подрывной деятельности».

12 января 2018 г. администрацией США были выдвинуты условия ЕС, настаивающему на сохранении СВПД⁷. По сути, это был ультиматум европейским союзникам, от которых требовалось:

Не добившись согласия европейцев и вопреки возражениям ООН, России и Китая, 8 мая 2018 г. Трамп объявил, что Соединённые Штаты больше не будут участвовать в СВПД и будут вводить санкции, которые были приостановлены в соответствии с этим соглашением⁸. Президент приказал госсекретарю Майку Помпео «принять все необходимые меры, чтобы прекратить участие США в СВПД» и вместе с министром финансов Стивеном Мнучином немедленно «начать предпринимать шаги для восстановления всех отмененных санкций».

21 мая 2018 г. госсекретарь изложил то, что он назвал новой стратегией противодействия поведению Ирана на Ближнем Востоке. Его речь, однако, не очертила стратегию, это была всего лишь новая презентация давних претензий к Ирану, которые Помпео уложил в список из 12 требований. Соединённые Штаты переходили к «беспрецедентному давлению на иранский режим»⁹. Помпео объявил, что новая иранская политика США направлена на то, «чтобы задушить «экономическую способность Ирана причинить вред Ближнему Востоку и миру».

Недолгое перемирие в американо-иранской конфронтации закончилось. Иран отклонил речь Помпео, назвав её образцом американского высокомерия и запугивания, которое оттолкнуло от Америки многие страны, а не только иранцев. «Кто ты такой, чтобы решать за Иран и весь мир?», – задал вопрос президент Хасан Роухани, пообещавший Америке «адекватный ответ»¹⁰.

Переход политики «максимального давления» в военную фазу

Стратегия «максимального давления» США может побудить Тегеран пересечь красную линию и спровоцировать начало войны. Чиновники администрации Трампа утверждают, что его политика «максимального давления» на Иран работает, однако признаков «отступления» иранского режима под натиском агрессивных действий США немного.

Начнём с иранской ядерной проблемы, которая, в американской версии, стала причиной сегодняшнего обострения напряжённости. Здесь «максимальное давление» дало обратный результат, вместо уступок с иранской стороны последовал отказ от всех ограничений, ранее принятых Тегераном в рамках СВПД. К апрелю 2020 г. результаты были представлены в докладе МАГАТЭ, опубликованном 3 марта¹¹. Первый вывод заключается в том, что запасы низкообогащённого урана (НОУ) в Иране утроились с момента представления последнего отчёта в ноябре 2019 г. и составили более 1 020 кг. Этого почти достаточно, если его ещё обогатить, для производства одного ядерного боеприпаса. Иран также увеличил количество действующих центрифуг до 6 104.

Отмечая нарушения Тегераном взятых на себя обязательств, некоторые американские аналитики утверждают, что нынешние возможности Ирана сократили время создания ядерного оружия до четырёх месяцев или даже до трёх с половиной месяцев¹². Однако такие оценки основаны на нереалистичных предположениях, в том числе о том, что страна, которая никогда не производила оружейный уран, могла бы сделать это без промедления с первой попытки. Это мнение представляется ошибочным и потому, что сегодня возможности Ирана значительно меньше, чем были в 2015 г. Тогда у иранцев было в 7 раз больше обогащённого урана и в 2 раза больше действующих центрифуг.

В этой связи можно согласиться с предупреждением Марка Фитцпатрика, бывшего исполнительного директора Международного института стратегических исследований (International Institute for Strategic Studies. IISS), что дальнейшее сотрудничество с Тегераном в области проверки будет затруднено, а если Вашингтон не прекратит политику «максимального давления», то и, возможно, и вовсе прекращено¹³.

Нужно признать, что иранские предположения нашли частичное подтверждение в Совете Безопасности¹⁴. На заседании были приведены свидетельства того, что к норвежскому танкеру подходил скоростной катер под флагом Саудовской Аравии, с которого могли установить сработавшие позднее мины. Совбезом был сделан вывод о том, что за инцидентами с четырьмя танкерами, скорее всего, стоял «государственный деятель», хотя ни одна страна не была названа. В ООН осталась уверенность, что это была «сложная и скоординированная операция».

Дело в том, что в этот же день в Тегеране состоялась встреча верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи с премьер-министром Японии. Синдзо Абэ дал положительную оценку своей встречи с Хаменеи, заявив, что иранский лидер выразил желание мира и заверил, что Иран «не намерен производить, обладать или применять ядерное оружие». Вместе с тем Хаменеи воспользовался возможностью, чтобы раскритиковать Соединённые Штаты за то, что они вышли из ядерной сделки и ужесточили экономические санкций против Ирана. Аналитики отметили, что отсутствие прорыва не обязательно было признаком провала переговоров о японском посредничестве в американо-иранском противостоянии. Такова вероятность была, но последовавшая за этим атака на танкер японского оператора подобный сценарий блокировала¹⁵. Государственный секретарь США Помпео снова обвинил Иран, однако опять не представил никаких доказательств того, что Тегеран несёт ответственность за это нападение.

На этом фоне Тегеран повёл себя сдержанно и призвал начать региональный диалог, чтобы ослабить напряжённость. С таким предложением выступило представительство Ирана в ООН. В заявлении иранской миссии также содержался призыв к международному сообществу не допускать «безрассудной и опасной политики и практики США и их региональных союзников в усилении напряжённости в регионе». В ответ исполняющий обязанности посла США в ООН проинформировал Совет Безопасности за закрытыми дверями по просьбе госсекретаря Майка Помпео о том, что Вашингтон оценивает последние танкерные атаки как «ещё один пример дестабилизирующей деятельности Тегерана в регионе»¹⁶.

Трамп это решение одобрил, а затем отменил военную операцию. Сделал он это за десять минут до нанесения ударов по трём иранским объектам, объяснив своё решение в Твиттере нежеланием идти на «несоразмерный» ответ, при котором могут погибнуть 150 человек. В США по этому поводу отметили: «С Ираном Трамп хочет стать поджигателем и пожарным»¹⁷.

Трудно не согласиться с прогнозом о том, что на оставшуюся часть срока Трампа, а также на следующий срок, если он будет переизбран, можно ожидать усиления необъявленной войны США с Ираном¹⁸.. Свидетельств вероятного изменения курса Вашингтона в отношении Тегерана пока нет. Текущая стратегия Трампа говорит о том, что будет больше санкций, больше военных действий против поддерживаемых Ираном доверенных лиц на Ближнем Востоке и больше политического давления на Иран с целью его изоляции. При этом в окружении американского президента демонстрируют открытое пренебрежение к соблюдению норм международного права, в том числе переходя к целенаправленному убийству иранских лидеров.

Убийство генерала Сулеймани: реакция и последствия

3 января 2020 г. в результате удара американского беспилотника по аэропорту Багдада были убиты иранский генерал Касем Сулеймани и Абу Махди аль-Мухандис, заместитель руководителя коалиции Сил народной мобилизации, поддерживаемых Ираном ополченцев в Ираке. Ответственность за их убийство взяли на себя Соединённые Штаты. Первым это сделало Министерство обороны, в заявлении которого говорится, что Сулеймани «активно разрабатывал планы нападения на американских дипломатов и военнослужащих в Ираке и во всём регионе»¹⁹.

По словам Дэвида Петреуса, бывшего главнокомандующего международными силами в Ираке и в Афганистане и директора ЦРУ при президенте Обаме, убийство Сулеймани «более значимо», чем убийство Усамы бен Ладена или Абу Бакра аль-Багдади²⁰. Применение такой же меры против иранского генерала, командующего специальными силами Корпуса стражей исламской революции (КСИР), вызвало много вопросов по поводу законности этого убийства. Специалисты-правоведы критиковали администрацию Трампа за это решение.

В случае Сулеймани приказ Трампа стал кульминацией грандиозной стратегической авантюры по изменению Ближнего Востока и открытием нового фронта в противостоянии Тегерану. Исторически сложилось так, что США делали главное различие между целенаправленными убийствами «террористов», тех, кто не действует от имени государства, и должностных лиц иностранного правительства. Есть мнение, что после убийства видного иранского военачальника это различие становится гораздо менее очевидным²¹.

Помимо международного права, остаётся также вопрос о том, была ли операция оправданной в соответствии с законодательством США. Администрация Трампа, объясняя правомерность нанесения удара по иранскому генералу на иракской территории, ссылалась на полномочия, предоставляемые резолюцией Конгресса (AUMF - Authorization for Use of Military Force Against Iraq Resolution of 2002), санкционировавшей войну против режима Саддама Хусейна в Ираке²². Эта резолюция якобы расширяет полномочия по применению силы против террористических организаций в Ираке и разрешает президенту до сих пор применение силы для устранения текущих угроз. В Палате представителей и Сенате подобная позиция Белого дома не находит единодушной поддержки, предпринимаются попытки отменить её действие.

Спикер Палаты представителей Нэнси Пелоси, говоря о полученном через сутки после нанесении удара по генералу Сулеймани уведомлении Белого дома, отметила, что этот документ «вызывает больше вопросов, чем ответов». Она признала, что это «начало военных действий было предпринято без разрешения на использование военной силы против Ирана, без консультации с Конгрессом и без формулирования чёткой и законной стратегии, как для Конгресса, так и для общественности»²³. В её заявлении решение Трампа оценивается как «непропорциональные военные действия администрации», подвергающие опасности военнослужащих, дипломатов и граждан Америки, а также союзников.

Действительно, руководители военных и разведывательных ведомств США, с которыми Белый дом должен был консультироваться перед принятием решения на нанесение удара по генералу Сулеймани, были исключены из числа осведомлённых. На это указал председатель Комитета по разведке Палаты представителей Адам Шифф²⁴. Министр обороны США Марк Эспер держал в тайне решение президента Дональда Трампа. Узнав о нанесении удара, высшие чиновники в Министерстве обороны были ошеломлены, как и в Комитете начальников штабов, с представителями которого также не консультировались²⁵.

Реакция союзников по НАТО вызвала критику со стороны США. Госсекретарь Помпео в интервью «Фокс ньюс» (Fox News) пожаловался на «пассивность» европейцев. «Честно говоря, европейцы не были так полезны, как мне хотелось бы, чтобы они могли быть», – сказал госсекретарь. Британцы, французы, немцы, по словам Помпео, не поняли и не оценили того, что Америка «спасла жизни в Европе». Оказывается, убийство Сулеймани – «это было хорошо для всего мира». Помпео привёл в пример американских союзников на Ближнем Востоке, реакция которых была «фантастической», в то время как другие «не были так хороши»²⁶.

Иран поклялся отомстить после убийства Сулеймани, появились опасения, что еврейское государство может столкнуться с возмездием как близкий союзник США в регионе. Иранские генералы предупреждали, что около 35 американских целей в регионе, а также в Израиле «находятся в пределах досягаемости Исламской Республики»²⁷. При этом Израиль из-за географической близости является белее уязвимой целью, чем Америка. Вопреки утверждениям Помпео о «фантастической поддержки» со стороны израильского руководства, реакция премьер-министра Нетаньяху была взвешенной.

Для общественного потребления Нетаньяху выступил с похвалой американского решения. «Президент Трамп заслуживает всяческого уважения за решительные, решительные и быстрые действия. Я хотел бы повторить: Израиль полностью поддерживает США в справедливой борьбе за безопасность, мир и самооборону», – завил он. Однако на заседании правительства премьер дал другую оценку: «Убийство Сулеймани – это не израильское, а американское событие. Мы не были вовлечены и не должны втягиваться в это»²⁸.

Саудовская Аравия, как и Израиль, является союзником США Ближнем Востоке, который мог бы извлечь выгоду из удара по Ирану. Заключение о том, что Эр-Рияд не имел серьёзных опасений по поводу непредвиденных последствий и ответного удара, было бы ошибочным. На самом деле, первоначальный ответ Эр-Рияда предполагал, что руководство Саудовской Аравии было не в восторге от решения Трампа убить иранского генерала. С учётом серьёзных опасностей, с которыми сталкивалось Королевство с точки зрения мести Ирана, Эр-Рияд сдержанно отреагировал на американскую военную акцию. Существенным был тот факт, что администрация Трампа не консультировалась с Саудовской Аравией, как и с Израилем, прежде чем предпринять это действие. Вместо одобрения убийства Сулеймани, Саудовская Аравия опубликовала официальное заявление, в котором призывала «к сдержанности, чтобы предотвратить все действия, которые могут привести к ухудшению ситуации с невыносимыми последствиями»²⁹.

В саудовской реакции видны опасения быть втянутыми в войну с Ираном. Поскольку Тегеран в тот момент рассматривал вопрос о том, как отомстить США, иранские генералы, вполне вероятно, рассматривали несколько вариантов, в том числе и нанесение непосредственного удара по Саудовской Аравии. Война в Йемене с проиранскими повстанцами-хуситами значительно расширяла возможности КСИР по нанесению ракетных ударов по территории Королевства. 4 января в Эр-Рияде состоялось экстренное совещание союзников Саудовской Аравии. Рассматривались варианты отражения атак со стороны Ирана и их союзников в Йемене³⁰.

Можно согласиться с мнением Ясмин Фарук, эксперта Программы по Ближнему Востоку в Фонде Карнеги, о том, что Королевство было удовлетворено агрессивным поведением администрации Трампа. Предпринятый акт войны снимал саудовские претензии к «мягкости» Белого дома по отношению к иранскому режиму. Сдержанная реакция Трампа на атаки танкеров и нанесение ударов по саудовским нефтяным объектам, публичные приглашения от администрации на встречу с президентом Ирана, рассуждения о возможности отмены санкций в обмен на иранские уступки не устраивали Саудовскую Аравию. Устраивало Эр-Рияд то, что Соединённые Штаты, вероятно, продолжат наносить удары по иранским доверенным лицам в Ираке. Ослабление влияния шиитов в Ираке остаётся одной из приоритетных целей саудовской региональной стратегии³¹.

В российском руководстве с тревогой восприняли информацию о гибели Сулеймани. В комментарии МИД РФ отмечалось, что данный шаг Вашингтона «чреват тяжёлыми последствиями для регионального мира и стабильности»³². Министр иностранных дел С. Лавров провёл телефонный разговор с госсекретарём М. Помпео, в котором призвал Вашингтон отказаться от незаконных силовых методов достижения своих целей на международной арене и решать любые проблемы за столом переговоров. Лавров отметил, что целенаправленные акции государства – члена ООН по устранению официальных лиц другого государства – члена ООН, да к тому же на территории третьего суверенного государства без его ведома, заслуживают осуждения³³.

В оценках дальнейшего развития событий преобладало мнение, что США в ближайшее время столкнутся с проблемой иранского ответа. Вероятность прямой военной агрессии Америки против Ирана значительно возросла после 7 января 2020 г., когда две иракские базы, на которых размещались войска США и коалиции, были атакованы Ираном. Проведённая КСИР операция получила название «Мученик Сулеймани». Министерство обороны США опубликовало заявление о нападениях иранских баллистических ракет в Ираке³⁴.

8 января 2020 г. с заявлением выступил президент Трамп. Он назвал варианты в ответ на иранскую атаку – США немедленно вводили дополнительные экономические санкции против иранского режима. Применение военной силы не предусматривалось. Как сказал Трамп, «тот факт, что у нас есть эта великолепная военная техника, не означает, что мы должны её использовать»³⁵.

Иран направил письмо Генеральному секретарю ООН и Совету Безопасности ООН, в котором объяснил своё решение о военном ответе на убийство Сулеймани, сославшись на неотъемлемое право на самооборону в соответствии со статьей 51 Устава ООН. Тегеран предупреждал о недопустимости «военного авантюризма» против Ирана в дальнейшем. В письме содержались заверения в «полном уважении независимости, суверенитета, единства и территориальной целостности Республики Ирак»³⁶.

Упоминание Ирака объясняется тем, что премьер-министр страны выступил с осуждением ракетных ударов по базам на иракской территории. Министерство иностранных дел Ирака выпустило заявление, в котором указало на недопустимость нарушения иракского суверенитета. 10 января 2020 г. был приглашён исполняющий обязанности иранского посла в Багдаде. Иранская сторона была проинформирована «об отклонении правительством Республики Ирак этих нападений» Багдад предлагал «всем заинтересованным сторонам проявить сдержанность и не превращать Ирак в поле битвы, чтобы свести счёты»³⁷.

В Европейском Союзе сделали акцент на предотвращении дальнейшей военной конфронтации. «Последние ракетные удары по авиабазам в Ираке, используемым США и силами коалиции, в том числе европейскими силами, являются ещё одним примером эскалации и усиления конфронтации. Никто не заинтересован в том, чтобы ещё больше раскручивать спираль насилия»,– сказано в заявлении ЕС.³⁸.

Госсекретарь Майк Помпео и советник по национальной безопасности Роберт С. О'Брайен, призывали американского президента принять жёсткие меры в связи с ракетными обстрелами. По их мнению, военные действия, в то время как иранские лидеры заняты борьбой с коронавирусом, могут, наконец, подтолкнуть их к прямым переговорам. Их предложения поддержал новый исполняющий обязанности директора национальной разведки Ричарда Гренелл, бывший посол США в Германии. Он даже придумал, как наказать Иран: поразить его военно-морские суда, застать страну врасплох и подтолкнуть её лидеров к капитуляции за столом переговоров³⁹.

К счастью, сторонники жесткой линии проиграли дебаты на этот раз. Министр обороны Марк Т. Эспер и генерал Марк А. Милли, председатель Комитета начальников штабов сослались на отсутствие чётких доказательств того, что нападения, совершённые шиитской иракской группировкой были организованы Ираном. В позиции военных преобладают опасения быть втянутыми в более широкое военное противостояние с Ираном. Трамп с ними согласился, по крайней мере, на данный момент. Президент санкционировал авиаудары по пяти складам оружия ополченцев в Ираке, не разрешив нанести удары по иранским объектам⁴⁰. Однако, похоже, что цикл возмездия с обеих сторон не закончился.

Заключение

Иранская политика президента Трампа сделала Соединённые Штаты ближе к войне с Ираном. Убийство Сулеймани и последовавшая за тем ракетная атака на американские базы в Ираке усилили риск прямого вооружённого столкновения, но не изменят фундаментальную структуру кризиса, в котором США и Иран противодействуют в течение последних 40 лет. Это может усилить влияние сторонников жёсткой линии в Тегеране, которые враждебны к большему взаимодействию с Западом и более склонны распространять иранское влияние на Ближнем Востоке.