The European track of Donald Trump's foreign policy
Table of contents
Share
QR
Metrics
The European track of Donald Trump's foreign policy
Annotation
PII
S207054760009035-5-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Oleg Prikhodko 
Occupation: Leading research fellow
Affiliation: Institute for the U.S. and Canadian Studies of the Russian Academy of Sciences
Address: Russian Federation, Moscow
Edition
Abstract

Current academic debates on Donald Trump's foreign policy have revealed strikingly divergent judgments about the subject, which are inevitably influenced by the tough political contest ongoing in the United States. Many liberal critics have accused the President of undermining some basic principles and values to which the U.S. strategy has been committed for 70 years. A thorough analysis of the European dimension of Trump’s foreign policy is incomplete without addressing the question of what implications his concept of “America First” entail for NATO, and it necessitates examining of key specific features of Brexit as well. Contemplating of arguments put forth by opponents and proponents of Brexit helps to assess probable implications of Britain leaving the EU for the US-British relations. The UK’s departure may become a challenge for the transatlantic relationship, taking into account its current complexities. The author attempts, in particular, to explain why D. Trump has supported ‘hard’ Brexiteers. D. Trump’s policy towards the EU is driven in a large measure by a desire to overhaul bilateral trade relationship on a more balanced footing. In some cases the Europeans perceive these efforts exerted by the U.S. administration as economically unfair and politically biased, facing unprecedented American economic nationalism. The scrutiny of the above-mentioned issues permits to conclude that systemic constraints significantly shape the foreign policy of the 45th American President, reining in the most controversial ideas proposed by him.

Keywords
the United States, the Trump administration, Brexit, European allies, NATO, the EU
Received
18.02.2020
Date of publication
06.04.2020
Number of purchasers
40
Views
6599
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf 100 RUB / 1.0 SU

To download PDF you should pay the subscribtion

Full text is available to subscribers only
Subscribe right now
Only article and additional services
Whole issue and additional services
All issues and additional services for 2020
1

Дискуссии о внешней политике президента Д. Трампа

 

Деятельность Д. Трампа на президентском посту является предметом ожесточённой внутриполитической борьбы в США. Не стала исключением и внешняя политика 45-го президента, которая по ряду ключевых вопросов идёт вразрез с некоторыми американскими внешнеполитическими традициями последних десятилетий. Ещё в период избирательной кампании 2016 г. Д. Трамп высказывал сомнения по поводу разумности военных интервенций США на Ближнем Востоке (в этой связи он чаще упоминал Афганистан и Ирак), поставил под вопрос ценность союзнических обязательств, которые являются порождением другой исторической эпохи – биполярной конфронтации двух сверхдержав периода холодной войны. Он критиковал изъяны свободы международной торговли, которые привели к огромному торговому дефициту страны. (согласно данным статистики американского правительства за 2019 г., внешнеторговый дефицит США составил 616,8 млрд долл.)1, выражал сомнения по поводу преимуществ открытой взаимозависимой глобальной экономики, назвал «ужасными» готовившиеся предыдущей администрацией торговые пакты США с Европой и АТР. Американский политолог П. Макдональд отмечает, что «Трамп вступил в должность президента с совершенно иным, чем у мейнстрима, видением международных проблем, с сильной политической мотивацией быть непохожим на своего предшественника, в сравнительно благоприятной внутриполитической ситуации, учитывая контроль республиканцев над обеими платами Конгресса»2.

1. 2019 Trade Gap is $616.8 Billion. Bureau of Economic Analysis. February 5, 2020. Available at: >>> (accessed 11.2.2020).

2. Paul K. Macdonald. America First? Explaining Continuity and Change in Trump’s Foreign Policy. Political Science Quarterly. 2018. Vol. 133. № 3, pp. 408-409.
2

Д. Трамп склонен рассматривать международные проблемы в дихотомическом ключе, без полутонов, и эта чёткость позиции находит отклик у его избирателей. Он исходит из того, что интересы США по многим вопросам могут не совпадать с интересами других стран, отношения с которыми он воспринимает в первую очередь через призму конкуренции, а не партнёрства. Взгляды президента на ряд важных проблем международных отношений, таких как режим мировой торговли, изменение климата, миграция, союзнические обязательства, настраивали западных политологов либерального толка на алармистские пророчества. По мнению видного американского теоретика международных отношений Дж. Ная (Гарвардский университет), «выборы в 2016 г. президента, в основе деятельности которого лежат национализм и протекционизм, и который встречает резкое неприятие со стороны союзников США, явились крупным политическим сдвигом после 70 лет в целом последовательной политики»3. Он полагает, что для Д. Трампа характерно узкое толкование американских национальных интересов, принижение роли демократии как источника «мягкой силы» США. По его словам, «в понимании нынешнего американского президента нет никакого международного сообщества, а союзники – это «безбилетники», которые пользуются Соединёнными Штатами». Дж. Най замечает, что «система американских союзов и многосторонних институтов помогала поддерживать безопасность и стабильность в мире, и в американском общественном мнении сложился широкий внутренний консенсус, что защита и расширение этого порядка отвечает национальным интересам»4. Этот консенсус начал разрушаться в 2016 г., когда впервые один из двух главных кандидатов в президенты США поставил под сомнение незыблемость упомянутых постулатов.

3. Joseph S. Nye. The rise and fall of American hegemony from Wilson to Trump. International Affairs. January 2019. Vol. 95. № 1. P. 69.

4. Joseph S. Nye, op. cit., p. 73.
3 Однако немало западных экспертов изначально ставили под сомнение возможности Д. Трампа радикально изменить традиционную модель внешнеполитического поведения США. Действительно, в своей основе его подход едва ли может рассматриваться как антитеза той стратегической линии, которой многие десятилетия следует американская политическая элита в международных делах, несмотря на отклонение Д. Трампа от некоторых базовых постулатов политики предыдущих администраций. К тому же нельзя сбрасывать со счетов институциональные и бюрократические механизмы торможения радикальных изменений, структурные и внутриполитические ограничители, особенно противодействие Конгресса и мотивированных лоббистских групп влияния, – всех тех факторов, которые способны ограничивать своеволие и амбиции 45-го президента.
4

Результаты внешнеполитической деятельности Д. Трампа по итогам прошедшего периода его президентства оказались далеко не столь революционными, как они могли бы быть исходя из его предвыборных заявлений и обещаний 2016 года. Прежде всего это относится к участию США в военно-политических альянсах. Политолог П. Макдональд указывает на удивительную последовательность американской политики в отношении Европы и Восточной Азии в президентство Д. Трампа: «США не отказались от своих договорных обязательств, продолжают тесно работать с европейскими союзниками в вопросах совместных учений и коллективной обороны, продолжают оказывать экономическое и дипломатическое давление на Россию»5.

5. Paul K. Macdonald, op. cit., p. 430.
5

Американские дискуссии о внешней политике Д. Трампа отражают не только идейные и концептуальные различия между их участниками. Дополнительную остроту придаёт им ожесточённая политическая борьба между сторонниками и противниками президента, между Белым домом и Конгрессом, что затрудняет американским политологам формулирование беспристрастной и объективной оценки действий президента. Неожиданные шаги Д. Трампа многие из них, особенно представители либеральных кругов, склонны трактовать как проявление хаотичного и непоследовательного характера его внешней политики. Однако далеко не все политические эксперты разделяют эту точку зрения. Так, например, К. Каль (Стэнфордский университет) и Х. Брэндс (Университет Дж. Хопкинса) уверены, что за комментариями президента по поводу международных событий просматривается давно сформировавшаяся, вполне отчётливая модель восприятия, а упоминавшийся П. Макдональд заключает, что «взгляды Трампа на американскую внешнюю политику, если рассматривать их в совокупности, оказываются удивительно чёткими и последовательными»6. С его оценкой совпадает мнение британских политологов Дж. Бью и Д. Джонса, которые подчёркивают, что Д. Трамп гораздо более последователен в своих взглядах на международные отношения, чем полагают многие наблюдатели. Они констатируют, что заявления 45-го президента соответствуют тем идеям, которые он высказывал до своего избрания на президентский пост7.

6. Paul K. Macdonald. op. cit., p. 409.

7. John Bew, David Martin Jones. A Trump Doctrine? The National Interest. January-February 2018. P. 43.
6

Основанная претензия политических оппонентов к Д. Трампу состоит в том, что он отказался от поддержки либерального миропорядка, которая была лейтмотивом американского подхода к международным делам в течение многих лет. Упоминавшиеся Дж. Бью и Д. Джонс обращают внимание на то, что «ряд ключевых советников президента не скрывают своего неприятия некоторых постулатов, что лежат в основе идеи либерального международного порядка»8.

8. John Bew, David Martin Jones , op. cit., p. 44.
7 Критики Д. Трампа из либерального лагеря ставят ему в вину то, что его «националистический популизм» (по выражению Дж. Ная) подрывает лидерство США в мире и американскую «мягкую силу». Президент, проводя унилатералистский курс, уклоняется от сотрудничества с партнёрами и международными институтами по многим проблемам, в том числе в разработке общих норм регулирования, касающихся борьбы с потеплением климата, использования киберпространства и т.д. Раньше либералов и неоконсерваторов сближала вера в то, что своим военным вмешательством США помогают продвижению демократии за рубежом. Однако разочаровывающий опыт двух десятилетий XXI века поколебал эту убеждённость, и отказ нынешнего президента от подобной практики является отражением прозрения части американской элиты.
8

Осторожность, проявляемая Д. Трампом, который явно не хочет втягивания страны в новые затяжные операции за рубежом с неопределённым исходом, часто интерпретируется сторонниками активного влияния США на международные события («интервенционистами») как тяготение нынешнего президента к изоляционистской политике, что, однако, не соответствует действительности. Политолог М. Крёниг (Джорджтаунский университет) опровергает критиков президента, «которые утверждают, что концепция Трампа “Америка прежде всего” знаменует собой конец лидерства США в международных делах. Это не так»9. Он подчёркивает, что укрепление экономики страны в результате программы президента по снижению налогов, дерегулированию и стимулированию крупных инвестиций в инфраструктуру ведёт к усилению позиций США за рубежом. Оппонентам президента трудно это отрицать, ведь заметное улучшение макроэкономических показателей, в том числе рост фондовых рынков США более чем на 50%, свидетельствует о повышении благосостояния американского общества – совокупное богатство страны за три последних года возросло на 19 трлн долларов. Однако либеральные критики Д. Трампа предпочитают замалчивать эту взаимосвязь, несмотря на то, что концепция «мягкой силы» упоминавшегося Дж. Ная относит уровень жизни и экономическую мощь государства к ключевым ингредиентам его международной привлекательности.

9. Matthew Kroenig. The Case for Trump’s Foreign Policy. Foreign Affairs. May-June 2017. Vol. 96. № 3. P. 32.
9 Критики внешней политики Д. Трампа нередко абсолютизируют его склонность к односторонним шагам, забывая, что в целом ряде случаев именно Белый дом выступал с идеями создания международных коалиций, будь то попытки сменить правящий режим Н. Мадуро в Венесуэле или сколотить из государств Персидского залива нечто вроде «арабской НАТО» в противовес Ирану. Объединяющей идеей всех этих инициатив было стремление уменьшить бремя и даже вовсе избежать необходимости непосредственного американского участия в рискованных акциях. Анализируя подход Д. Трампа в сфере международных отношений, можно найти много схожего с внешнеполитической традицией, восходящей к президенту Э. Джексону (1829–1837 гг.), которого отличала предельная осторожность в вопросе вовлечённости США в зарубежные события и глубокая вера в добродетельность американской силы.
10

По мнению многих американских политологов либерального толка, для Д. Трампа характерно узкое понимание национальных интересов, склонность рассматривать международные отношения как арену соперничества «с нулевой суммой». У 45-го президента «персонифицированный» взгляд на международные отношения: он убеждён, что никакие структуры и тем более никакие международные институты не способны защищать интересы людей лучше, чем национальные лидеры. Д. Трамп верит в своё умение добиваться нужных соглашений. Президент и его единомышленники полагают, что нестандартный подход и готовность выйти за рамки привычных схем и механизмов дают шанс на прорыв в решении застарелых проблем, таких как ядерная программа КНДР или зашедшее в тупик палестино-израильское урегулирование, которое многие годы не удаётся сдвинуть с мёртвой точки. Однако его оппоненты опасаются, что волюнтаризм Белого дома может оказаться слишком большой ценой для миропорядка, основанного на устоявшихся институтах. Переменчивость смысла комментариев Д. Трампа в Твиттере (Twitter) по поводу одних и тех же событий лишь усиливает сомнения многих наблюдателей в отношении последовательности политического курса американского президента. Однако в действительности неожиданная смена его оценок может быть сознательно используемым приёмом с целью создания атмосферы неопределённости вокруг конкретной проблемы, чтобы усложнить противнику просчёт дальнейших шагов президента.

11 По мнению упоминавшегося Дж. Ная, личные качества и взгляды 45-го президента накладывают сильный отпечаток на американскую политику. Он причисляет Д. Трампа к той категории американских лидеров, которые вознеслись на вершину власти, минуя все фильтры политического процесса. По его словам, А. Линкольн тоже был «выскочкой», но со знаком «плюс», и если он признаётся одним из лучших американских лидеров в истории, то нынешний президент скорее склонен к нововведениям разрушительного характера.
12

Отсутствие общепринятого набора объективных критериев, по которым можно было бы сравнивать международную деятельность сменяющих друг друга американских администраций, оставляет большой простор для субъективных толкований и оценок. Критики Д. Трампа часто упускают из виду, что в его внешнеполитической программе присутствуют важные элементы преемственности со стратегией, которой следовали предыдущие администрации, – укрепление военной мощи США, борьба с международными террористическими группировками, противодействие геополитическим соперникам, поддержание выгодного баланса сил в ключевых регионах, ядерное нераспространение, предотвращение расползания технологий ОМУ. В «Стратегии национальной безопасности», обнародованной в декабре 2017 г., говорится, что США должны «отвечать на растущее политическое, экономическое и военное соперничество», которое разворачивается в мире10. Это положение не является новацией нынешней администрации – оно фигурировало в доктринальных документах США при предыдущих президентах Дж. Буше-младшем и Б. Обаме.

10. National Security Strategy of the United States of America. December 2017. Available at: >>> (accessed 23.12.2019)
13

«Америка прежде всего» и НАТО: атлантический альянс под натиском трампизма

 

Представление о том, какое место отношения с союзниками будут занимать в иерархии внешнеполитических приоритетов Д. Трампа, давали его заявления и интервью периода избирательной кампании 2016 года. Уже тогда отчётливо просматривалось стремление будущего президента придать этой проблеме более широкое измерение, поставив в один ряд трансатлантические обязательства по обороне и неурегулированные проблемы торгово-экономических отношений между США и Европой (ЕС). Беспрецедентно жёсткие требования Д. Трампа к европейским странам НАТО, которые порой приобретали ультимативный характер, были связаны с его восприятием союзников одновременно в двух ипостасях – как иждивенцев-партнёров по атлантическому альянсу и как нечестных конкурентов в международной торговле. Центральный тезис внешнеполитической деятельности президента Д. Трампа «Америка прежде всего» уже изначально предполагал, что даже в давно сложившихся союзнических структурах администрация будет агрессивно продвигать американские интересы, меньше обращать внимания на мнение партнёров и меньше считаться с их интересами. Претензии Вашингтона к союзникам из-за недофинансирования оборонных расходов, предъявленные Д. Трампом в необычно резкой форме, вызвали напряжённость в альянсе именно потому, что они являются важным элементом его тактики давления на объединённую Европу, инструментом выбивания уступок по более широкому спектру вопросов. Однако было бы неверно объяснять этот сдвиг в американской политике только лишь особенностями личного взгляда 45-го президента на союзников как на бремя для его страны.

14

На поверхности упомянутые претензии выглядят как разногласия по вопросу о распределении финансовой нагрузки в альянсе, но по сути являются отражением глубокого идейно-мировоззренческого расхождения между антиглобалистской частью американской элиты и неолиберальных элит Европы. Этот разлом неизбежно порождает вопрос: насколько в таких условиях совпадает понимание союзниками ст. 5 о коллективной обороне? Как заметил президент Франции Э. Макрон в своём интервью британскому еженедельнику «Экономист» (Economist), которое он дал в Елисейском дворце 21 октября 2019 г., «президент Д. Трамп рассматривает НАТО как коммерческий проект», ожидая, что в обмен на американский защитный зонтик союзники будут больше покупать американской военной техники и других товаров, «но Франция на это не подписывалась»11.

11. Emmanuel Macron warns Europe: NATO is becoming brain-dead. The Economist (on-line). Nov. 7, 2019. Available at: >>> (accessed 12.01.2020).
15

Подход администрации Д. Трампа, порождающий отчуждение между США и Европой, вызвал резкую критику проатлантистских кругов политической элиты и экспертного сообщества по обе стороны океана. Приверженцы натовского альянса напомнили президенту, что союзники предоставляют Соединённым Штатам дорогостоящие военные базы «неизмеримой геостратегической ценности», которые позволяют проецировать силу в мировом масштабе, «со значительно меньшими затратами по сравнению с односторонними альтернативами», и в некоторых случаях такие возможности не могли бы быть созданы одними только американскими усилиями. По мнению атлантистов, «было бы большой потерей для американских национальных интересов, если бы Трамп вывел США из НАТО и лишил бы страну этих стратегических объектов»12. Представители упомянутых кругов упрекают президента в том, что многие проблемы в трансатлантических отношениях, включая НАТО, порождены его политикой. Как подмечает политолог Х. Бенитес, «несмотря на надежды многих, что большее знание о НАТО умерит взгляды Трампа на альянс, оно похоже имело обратный эффект»13. Он объясняет это тем, что настроенные против ЕС советники президента выборочно преподносили ему факты о НАТО, которые укладывались в его представление о том, что международным организациям не следует доверять, и что союзники используют США в своих интересах.

12. Jorge Benitez. U.S. NATO Policy in the Age of Trump: Controversy and Consistency. The Fletcher Forum of World Affairs. Winter 2019. Vol. 43. № 1. P. 184.

13. J. Benitez, op. cit., p. 193.
16

По мнению многих оппонентов Д. Трампа, отклонение 45-го президента от курса его предшественников по поддержке НАТО «привело к ослаблению сплочённости трансатлантического альянса и вызвало опасения в столицах стран альянса, что при администрации Трампа США могут не предоставить им помощь по обороне в случае, если они подвергнуться нападению извне»14. Вместе с тем претензии по поводу «скудности» финансовых и оборонных инвестиций Европы в атлантический альянс разделяют и многие политические противники президента из лагеря демократов. Однако дальше призывов к европейским союзникам увеличить свой вклад их усилия никогда не заходили.

14. Ibidem.
17 Взгляды Д. Трампа на отношения с НАТО расходятся с устоявшимися представлениями, которые давно сложились в американской правящей элите. Высокопоставленным сотрудникам администрации приходилось смягчать президентские формулировки, давать им более обтекаемое толкование в общении со СМИ и законодателями в Капитолии, чтобы отвести критику политических противников Белого дома. На слушаниях в Конгрессе и министр обороны, и госсекретарь США неизменно выражали поддержку альянсу, не отказываясь в то же время от претензий к союзникам за их недостаточный вклад в общий оборонный потенциал.
18

Адепты атлантизма призывают политические элиты США и Европы сохранять приверженность трансатлантическому партнёрству, несмотря на раздражители и разлад, который посеял в двусторонних отношениях Д. Трамп. Они подчёркивают, что обе стороны должны быть заинтересованы в том, чтобы минимизировать ущерб, который нанёс трансатлантическому сотрудничеству 45-й президент. Западные политологи признают, что альянс переживает сложный период в своей истории. Особенности в подходе нынешнего главы Белого дома к отношениям с союзниками являются далеко не единственной причиной нынешних трудностей НАТО. Существуют структурные факторы объективного характера, которые порождают кризисные явления в трансатлантическом оборонном сообществе. Во-первых, это разногласия в оценке противостоящих угроз. Как замечает бельгийский политолог Т. Сойер, «пока существует общая угроза для всего альянса, конфликтующие интересы между его членами закамуфлированы, но когда она исчезает, внутренние конфликты автоматически всплывают на поверхность. Это то, что произошло с атлантическим альянсом»15. Испания и Италия не очень обеспокоены по поводу России, по крайней мере, гораздо меньше чем балтийские государства. Некоторые члены НАТО, такие как Венгрия и Турция, поддерживают тесные связи с РФ. Восточноевропейские страны меньше, чем Грецию, Италию и Испанию, тревожит проблема наплыва мигрантов с Ближнего Востока и из Африки.

15. T. Sauer. Rough Times Ahead for NATO. In: Security and Defence in Europe. Ed. by J. Martin Ramirez and Jerzy Biziewski. Spinger. Switzerland, 2020. P. 250.
19

Во-вторых, это изменение баланса сил в мире, которое ведёт к снижению влияния США в международных делах. По мнению Т. Сойера, «США всё меньше готовы оплачивать безопасность своих союзников»16. Европейские члены альянса в совокупности расходуют на оборону около 250 млрд долл., – в 3 раза меньше, чем Соединённые Штаты. Проблема распределения бремени в натовском альянсе существует не одно десятилетие, но происходящие глубокие сдвиги в мировой конфигурации сил и формирование соизмеримого с США глобального конкурента в лице Китая придают ей особую остроту. Конечно, не следует преувеличивать разрушающее воздействие политических и торгово-экономических противоречий на стратегические узы, скрепляющие западное сообщество. Однако неизбежно встают вопросы: в какой мере можно говорить о сплочённости альянса, члены которого балансируют на грани торговой войны друг с другом? Как союзнические обязательства, содержание которых определялось конкретными условиями ушедшей исторической эпохи, соотносятся с новой реальностью, где США и Европе в силу разных причин приходится порознь искать ответы на нетрадиционные вызовы, на асимметричные и неравнозначные для них угрозы?

16. T. Sauer, op. cit., p. 251.
20

В-третьих, к существенному усложнению ситуации в НАТО может привести углубление европейской оборонной интеграции в рамках ЕС. Процесс консолидации стран Евросоюза в сфере обороны и безопасности носит нелинейный характер. Он сопровождается подъёмами и спадами, но общий тренд просматривается – это постепенное укрепление интеграционных начал. Главным препятствием здесь является зависимость европейских союзников от США не только в принятии решений, но и в вооружениях, а также дефицит политической воли и адекватных практических мер, что является результатом выработанной в послевоенной истории привычки полагаться исключительно на американские гарантии. Как полагает упоминавшийся Т. Сойер, «если бы не существовало НАТО, европейская армия возможно уже появилась бы»17. Такой сценарий таит риски существенного ослабления американского влияния в Европе, что, конечно же, не устраивает США, которые всячески этому противодействуют.

17. T. Sauer, op. cit., p. 252.
21

В начале своего президентства одной из главных внешнеполитических целей США Д. Трамп провозгласил уничтожение «Исламского государства» и ограничение влияния Ирана на Ближнем Востоке. Однако, вопреки своим ожиданиям, он не получил от союзников той поддержки, на которую рассчитывал. НАТО воздержалась от непосредственного участия в реализации американских военно-политических проектов в регионе. Европейские члены атлантического альянса проигнорировали призыв Д. Трампа восполнить уход большей части американских войск из Сирии, как и его предложение о создании военно-морской коалиции в Персидском заливе для защиты судоходства от враждебных действий Ирана в прибрежных водах. Только Великобритания и Франция эпизодически направляли военные корабли в регион для обеспечения безопасности прохода своих грузовых судов, особенно в период «танкерной войны» с Ираном летом 2019 года. Прохладное отношение НАТО к американским инициативам на Ближнем Востоке только усилило сомнения Д. Трампа в полезности союзников.

22

Намерение Д. Трампа перестроить отношения США с НАТО для получения стратегических дивидендов в глобальной конкуренции реализовалось лишь частично, в гораздо меньшей степени, чем он рассчитывал. На такой исход дела повлиял ряд факторов, прежде всего системные ограничители и расстановка политических сил в стране. Президент не смог в полной мере сыграть на теме союзнических обязательств в своей тактике давления на Европу, так как против подобных манипуляций выступило подавляющее большинство американской правящей элиты, чьи конкурирующие партийные предпочтения в данном случае отошли на второй план. К тому же, как выяснилось, большинство американского общества поддерживает обязательства страны по защите союзников. Опросы общественного мнения в США, проведённые в прошлом году Чикагским советом по глобальным вопросам, показали, что более половины респондентов согласны с тем, что американские войска должны прийти на помощь союзникам в случае вооружённого нападения на них в Европе и на Корейском полуострове18. Правда, показатели уровня этой поддержки разнятся в зависимости от партийных предпочтений опрошенных и географического положения союзников (находятся ли они в Европе или АТР). У республиканцев идея военной помощи европейским союзникам пользуется заметно меньшей поддержкой, чем у демократов, но всё-таки достаточно большой, чтобы администрация Д. Трампа могла ею пренебречь.

18. Rejecting Retreat: Americans Support US Engagement in Global Affairs. – 2019 Chicago Council Survey of American Public Opinion. Available at: >>> (accessed 15.01.2020).
23

Брексит в европейской политике Д. Трампа

 

С самого начала, как только в июне 2016 г. в Великобритании прошёл референдум по вопросу о членстве страны в Европейском Союзе, тогда ещё кандидат в президенты Д. Трамп выразил поддержку сторонникам брексита. За это он подвергся критике в американских СМИ либерального толка наподобие «Нью-Йорк таймс» (New York Times), назвавшей исход голосования «национальной трагедией» для британцев. Реакция Д. Трампа на брексит объясняется его восприятием ЕС как конкурента США, который ведёт «нечестную игру», являясь орудием в руках Германии и Франции. Его безоговорочное одобрение итогов референдума разительно контрастировало с позицией администрации Б. Обамы и кандидата в президенты от демократов Х. Клинтон. Английский политолог Л. Фридман (Королевский колледж Лондона) находит схожими причины, которые породили политический феномен Трампа и брексит. По его мнению, «они коренятся не только в проблеме миграции и финансовом кризисе 2008 г., но и в том тяжёлом бремени, которое США и Великобритания совместно несут в “войне с терроризмом” и бесконечных войнах в Афганистане и Ираке»19.

19. Lawrence Freedman. Trump and Brexit. Survival. December 2018–January 2019. Vol. 60. № 6. P. 8.
24

Почему Д. Трамп столь недвусмысленно поддержал сторонников брексита? Почему он приветствовал победу консерваторов во главе с премьером Б. Джонсоном на парламентских выборах в декабре 2019 года? Ответ кроется, во-первых, в том, что взгляды американского президента и сторонников выхода Великобритании из ЕС идеологически близки. Британцы, поддерживающие жёсткий вариант брексита, выступают за то, чтобы в полном объёме восстановить утраченный суверенитет страны, вернуть верховенство национального законодательства, особенно в сфере контроля за иммиграцией. Ещё до своего декабрьского триумфа премьер-министр Б. Джонсон не скрывал амбиций возвратить Великобритании статус полностью независимого, самостоятельно управляемого государства. Во-вторых, голосование за брексит, как утверждают английские социологи из Оксфордского университета Л. Ричардс, Э. Хит и Н. Карл, опираясь на результаты своих исследований, явилось «выражением протеста против истеблишмента тех слоёв британского населения, которые ничего не выиграли от модернизации и глобализации», а это в основном люди с более низким уровнем образования, занятые неквалифицированным трудом20. В США многие «антиглобалистские» инициативы администрации Д. Трампа стали своего рода вызовом американскому истеблишменту.

20. Lindsay Richards, Anthony Heath and Noah Carl. Red Lines and Compromises: Mapping Underlying Complexities of Brexit Preferences. The Political Quarterly. April-June 2018. Vol. 89. № 2. P. 281.
25 Экономически пострадавшие от глобализации слои британского общества выступают за ограничение иммиграции. Всё больше коренных британцев рассматривают иммигрантов как прямых конкурентов за рабочие места и претендентов на ограниченные ресурсы (социальные пособия). Схожие настроения наблюдаются и в США. Д. Трамп тонко уловил опасения, бытующие у части американского населения с низкой трудовой квалификацией и скромными доходами, противопоставив свою стратегию «Америка прежде всего» господствующей в американской элите идеи глобализации. В основе разделения британского общества на сторонников и противников брексита лежат не только экономические причины, но и различия в социо-культурных ценностях. Приверженность национальной идентичности, приоритет национальных интересов и другие традиционные ценности созвучны мировоззрению Д. Трампа. Среди сторонников «жёсткого» брексита подавляющее большинство составляют евроскептики, которые опасаются размывания устоев британского образа жизни в результате наступления европейской интеграции, а американский президент не раз критиковал ЕС за узурпацию власти брюссельской бюрократией и насаждение ею своих «наднациональных» универсальных правил. Его высказывания на эту тему не оставляют сомнений, что он является противником либеральной модели «совмещённого суверенитета», которая реализуется в рамках Евросоюза.
26 Д. Трамп не скрывал, что дезинтеграционные процессы, которые ведут к ослаблению ЕС, отвечают его европейской политики. Он подверг критике соглашение об условиях брексита, которое в 2018–2019 гг. тогдашний британский премьер Т. Мэй пыталась согласовывать с Брюсселем, саркастически комментируя её усилия в этом деле. Более того, Д. Трамп предупредил, что упомянутое соглашение может стать препятствием для заключения американо-британского торгового договора. Он выразил солидарность с требованиями сторонников «жёсткого брексита» о полном выходе Великобритании из ЕС и европейского общего рынка без унизительных соглашений и обременительных условий, которые могли бы каким-то образом ограничить её отношения с третьими странами, включая США.
27

На всеобщих выборах 12 декабря 2019 г. консерваторы уверенно победили, получив в парламенте на 80 голосов больше, чем все остальные партии вместе взятые, – наилучший результат с триумфальной победы М. Тэтчер в 1987 г., что позволяет правительству тори проводить практически любые законопроекты. В США сторонники жёсткой линии в отношении ЕС приветствовали грандиозный успех Б. Джонсона, который, по словам сенатора Л. Грэма, знаменует собой «решительный протест против экстремистской социалистической политики, предложенной Лейбористской партией»21. Большинство британских консерваторов составляют убеждённые евроскептики, которые видят в выходе из ЕС возможность для страны проводить независимую внешнюю и торговую политику, заключить с США и другими партнёрами соглашения, не будучи связанными обязательствами с Брюсселем об общей политике безопасности и таможенном союзе. Однако оппоненты брексита указывают на то, что заключение подобных соглашений для Великобритании едва ли будет более лёгкой задачей, чем достижение договорённости с ЕС о режиме свободной торговли, учитывая рост экономического национализма и протекционизма в мире, особенно в США.

21. Laura O'Callaghan. Brexit LIVE: Macron issues threat to Boris on Brexit – 'France will be only nuclear power'. December 13, 2019. Available at: >>> (accessed 14.01.2020).
28

31 января Великобритания юридически прекратила своё членство в Европейском Союзе, хотя переходный период, в течение которого она будет оставаться в общем рынке ЕС, продлится до конца 2020 года. Касаясь напряжённой атмосферы на переговорах между Брюсселем и Лондоном об условиях «развода», упоминавшийся Л. Фридман обращает внимание на то, что «при других обстоятельствах правительство США рассматривало бы разобщенность в Европе как серьёзную проблему и выступило бы посредником, чтобы помочь найти решение. Но президентство Б. Обамы подходило к концу, а Трамп поддержал брексит и был в целом враждебен к ЕС. Это повлияло на позицию европейских лидеров. Они были склонны рассматривать Трампа и брексит как порождение одного и того же явления, что подталкивало их к проявлению твёрдости в отношении обоих. Они хотели дистанцироваться от трампизма и показать Британии, что если она хочет выйти из ЕС, она будет вынуждена это сделать на условиях ЕС»22.

22. Lawrence Freedman, op. cit., p. 11.
29 Жёсткая позиция ЕС на переговорах по брекситу играла на руку администрации Д. Трампа, для которой отрыв Великобритании от ЕС является желанным исходом. Она подталкивала Лондон, оказавшийся в уязвимом положении, к укреплению «особых» отношений с США. Кроме того, демонстрация взаимной солидарности двух стран в международных вопросах – от санкций против России до сотрудничества по Сирии – позволяла затушевать антитрамповские настроения значительной части британской политической элиты, закамуфлировать сложности двустороннего общения на высшем уровне в премьерство Т. Мэй. Вопреки многолетней традиции американскому президенту во время его государственного визита в Великобританию в июне 2019 г. принимающая сторона не предложила выступить на совместном заседании двух палат парламента. Против этой идеи выступили лидеры ведущих политических партий. Однако, несмотря на сложное отношение к личности 45-го президента, британская элита исходит всё-таки из того, что независимо от последствий брексита, США остаются ближайшим военным союзником, крупнейшим торговым и инвестиционным партнёром Великобритании, и тесное сотрудничество двух стран является исключительно важным для их стратегических интересов.
30 Если у значительной части правящей элиты Великобритании вызывают неприятие антиглобалистские взгляды Д. Трампа, то у американского президента остался горький осадок с 2016 г. в связи с просочившимися тогда сообщениями о том, что британская служба радиоэлектронной разведки (Центр правительственной связи – ЦПС) якобы вела электронную слежку за ним в период избирательной кампании в пользу его политических конкурентов. Вопреки своим правилам не комментировать появляющиеся в медиа сообщения, ЦПС публично опроверг эти обвинения. Тем не менее, как явствует из утечек в западную прессу, в близком окружении Д. Трампа сохраняется подозрение, что британская разведка могла быть причастна к заговору, направленному на то, чтобы не допустить его победы на президентских выборах четыре года назад.
31

Американо-британские связи в сфере обороны и безопасности составляют основу «особых» отношений между двумя странами. Они, скорее всего, не только не пострадают от брексита, но, наоборот, могут получить дополнительный стимул для дальнейшего укрепления. Правда, и здесь не обходится без трений. Довольно острые разногласия проявились между ними по вопросу об участии китайской IT-компании «Хуавей» (Huawei) в создании сетей мобильной связи пятого поколения в Великобритании. США категорически возражают против такой сделки. Британское правительство рассматривает возможность приобретения у этой компании некоторого «периферийного» оборудования (в частности, антенных устройств). Вашингтон предупредил о возможном ограничении или даже сворачивании некоторых каналов обмена разведывательной информацией с Великобританией и другими европейскими союзниками, если «Хуавей» будет допущена к созданию сетей 5G на их территории или если производимые ею компоненты будут использованы в этих проектах. США дали ясно понять, что не будут мириться с рисками в сфере информационной безопасности, если Европа пойдёт на сотрудничество с IT-компаниями из недружественных стран в процессе модернизации своей коммуникационной инфраструктуры.

32

Брексит может самым непосредственным образом отразиться на торгово-экономических связях между США и Великобританией. В течение почти трёх лет, что шли переговоры об условиях выхода Великобритании из ЕС, наблюдалось заметное оживление американо-британской торговли. Двусторонний товарооборот носит в целом сбалансированный характер, хотя и с небольшим положительным сальдо в пользу США. Основными статьями товарного экспорта Великобритании за океан являются машиностроительная продукция, средства механизации, оборудование для ядерных реакторов и водонагревательная техника, запчасти к ним, нерельсовые транспортные средства, фармацевтические товары23. В списке американских товаров, закупаемых британской стороной, топовые позиции занимают авиационная и космическая техника; драгоценные металлы и камни; продукция машиностроения; ядерное и теплоэнергетическое оборудование, запчасти к нему. Быстрыми темпами растёт экспорт в Великобританию американского углеводородного сырья и продуктов его переработки, что является одной из характерных черт политики администрации Д. Трампа, направленной на энергетическую экспансию в Европу.

23. Bilateral trade between United Kingdom and United States of America. – Available at: >>> (accessed 15.02.2020).
33

Великобритания является европейской страной, где традиционно широко присутствует американский капитал. Брексит ведёт к удешевлению, пусть и временному, многих британских активов, в том числе в сфере финансовых и банковских услуг, что открывает возможности для американского бизнеса прибрести эти компании по сниженным ценам. Подобные перспективы администрация Д. Трампа несомненно учитывала, определяя своё отношение к брекситу. Однако, скорее всего, здесь более весомую роль играли стратегические соображения, связанные с ожидаемым ослаблением ЕС как экономического конкурента США в результате выхода Великобритании из этого союза.

34

Вашингтон пытался влиять на дискуссии в британском обществе, подталкивая к реализации жёсткого варианта брексита и обещая Лондону быстрое заключение двустороннего соглашения о свободной торговле. О подобной перспективе заявлял, в частности, Г. Кон, бывший главный экономический советник президента Д. Трампа, в своём интервью Би-би-си. Он призвал британцев не бояться «жёсткого» брексита24. Однако многие британские политики и экономисты выражали опасение, что неупорядоченный разрыв с ЕС будет более болезненным для страны, и что отсутствие договорённости с Брюсселем об условиях выхода лишь ослабит позиции Лондона на переговорах с Вашингтоном. Для подобных предположений есть основание, ведь в последние годы постоянно растут и американский экспорт в Великобританию, и положительное сальдо США в двусторонней торговле, которые в 2018 г. достигли рекордного уровня – соответственно 66,2 млрд долл и 5,4 млрд долл.25 (данные за прошлый год ещё не обнародованы).

24. F. Jordan. Brexit boost: UK can have US trade deal 'overnight' pledges former Trump advisor. Available at:

25. Country and Other Highlights (Census Basis, not seasonally adjusted). Available at: >>> (accessed 29.12.2019).
35

Администрация Д. Трампа вряд ли пойдёт на какие-либо шаги, которые могли бы негативно повлиять на эту тенденцию. Более того, она предполагает, что Великобритания согласится на уступки, чтобы быстрее заключить торговое соглашение с США и смягчить экономические последствия брексита – ущерб для экономики страны от выхода из ЕС за 10-летний период оценивается британскими экспертами от 2,3% до 7% ВВП (Минфин страны прогнозирует потери в 5%26). Уже сейчас ВВП Великобритании ниже на 2,5–3% по сравнению с показателем, который прогнозировался экономистами до референдума о брексите 2016 года. Одним из условий упомянутого соглашение может стать американское требование к Великобритании перестать поддерживать сделку об ограничении иранской ядерной программы, из которой США вышли в мае 2018 года.

26. Political Declaration setting out the framework for the future relationship between the European Union and the United Kingdom.19 October 2019.Avaiable at: >>> (accessed 10.01.2020).
36

Не дожидаясь заключения торгового соглашения с ЕС, на которое может потребоваться довольно много времени, Великобритания, скорее всего, будет вести параллельные переговоры о торговле с США. Если американо-британское соглашение будет подписано первым, могут возникнуть коллизии ряда его положений (например, разрешение на импорт генномодифицированных сельхозпродуктов из США), с правилами, принятыми в Евросоюзе. Немецкий обозреватель В. Мюншау полагает, что «если ЕС действительно хочет стратегического партнёрства с Великобританией, в его интересах заключить это соглашение раньше США. Если стратегической целью американского президента Дональда Трампа является вбивание клина между Британией и ЕС, включение в соглашение между двумя странами неприемлемых для Брюсселя положений представляло бы собой идеальную для этого возможность»27. Косвенным свидетельством того, к чему склоняется Лондон, является отказ правительства Б. Джонсона от предложения Брюсселя продлить переходный период. По мнению европейских властей, практически невозможно за 11 месяцев согласовать всеобъемлющее соглашение о свободной торговле между ЕС и Великобританией.

27. Wolfgang Münchau. The EU must rethink its approach to UK trade talks. Financial Times (on-line). December 15, 2019. – Available at: >>> (accessed 29.12.2019).
37

Теоретически Великобритании было бы выгодно соглашение с США о свободной торговле, учитывая, что американский рынок занимает заметное место в её внешнеторговом обороте – 13,4–15,0%, судя по данным статистики за 2016–2018 годы28. Однако, даже если допустить рост поставок британских товаров в США в случае заключения такого соглашения, это увеличение экспорта не сможет компенсировать потери от выхода из ЕС и возросших издержек по торговым операциям в Европе. Доля рынка Евросоюза во внешней торговле Великобритании остаётся недосягаемой для других торговых партнёров этой страны. В 2016–2018 гг. она составляла 46,2–47,4%29 (за прошлый год данные ещё не обнародованы).

28. Рассчитано по: Bilateral trade between United Kingdom and United States of America. – Available at: >>> (accessed 29.11.2019).

29. Рассчитано по: Bilateral trade between United Kingdom and European Union (EU 28). – Available at: >>> (accessed 02.02.2020).
38

На протяжении всего времени, что шли переговоры Лондона с Брюсселем о выходе из ЕС, британский экспорт товаров в Европу неуклонно и довольно заметно рос – с 193,6 млрд долл. в 2016 г. до 224,8 млрд долл. в 2018 году. С учётом продажи услуг, а они занимают традиционно большое место во внешней торговле этой страны с Европой (41% в 2018 г.), её суммарный экспорт в ЕС составил в 2018 г. 291 млрд фунтов стерлингов30. Правда, более долговременной тенденцией является снижение доли ЕС в британском экспорте – с 55% в 2006 г. до 45% в 2018 году31. Великобритания продаёт в Европу широкий спектр товаров: основными статьями её экспорта являются колёсные транспортные средства, аксессуары и запчасти к ним, машиностроительная продукция, минеральное сырьё и продукты его переработки, фармацевтика, электрооборудование и авиационно-космическая техника. Лондону будет затруднительно перенаправить значительную часть этих поставок на американский рынок, учитывая, что по этим товарным группам британские продажи за океаном и без того достаточно велики, и там едва ли есть резервы для существенного прироста. Это – один из факторов, который подталкивает британское правительство к договорённостям с европейскими властями об условиях доступа к рынку ЕС после брексита. Однако соглашение о свободной торговле между Великобританией и ЕС, которое предлагает заключить премьер-министр Б. Джонсон, не предусматривает вхождение страны в общий европейский рынок и в общее правовое пространство Евросоюза.

30. Matthew Ward. Commons Briefing papers CBP-7851. Statistics on UK-EU trade. House of Commons Library. December 16, 2019. – Available at: >>> (accessed 26.01.2020).

31. Ibidem.
39

В течение всего времени, что шли переговоры по брекситу, Соединённое Королевство придерживалось общей позиции с европейскими партнёрами по многим узловым вопросам международной политики, включая отношения с Россией, ситуацию вокруг Ирана, конфликты в Сирии и Ливии, проблему потепления климата, защиту либерального миропорядка и открытости мировой торговли. Европейские партнёры опасаются, как бы британская политика в премьерство Б. Джонсона не начала эволюционировать в духе «трампизма». Западные обозреватели находят много параллелей между взглядами американского президента и британского премьера – это приверженность национализму и отторжение левых идей, которые популярны в среде американских демократов и британских лейбористов. Многие из них увидели в победе Б. Джонсона предзнаменование успеха Д. Трампа на выборах 2020 года.

40

Фундаментальные основы особых американо-британских отношений не претерпели существенных изменений в президентство Д. Трампа, хотя политика нынешней администрации пользуется заметно меньшей поддержкой Лондона, чем она была у его предшественников.

41

Экономические мотивы европейской стратегии администрации Д. Трампа

 

Торгово-экономические разногласия между США и европейскими державами были присущи трансатлантическим отношениям на протяжении большей части послевоенного периода. Однако острые конфликты носили относительно кратковременный и локальный характер. Американские лидеры, несмотря на своё разочарование поведением союзников в тех или иных вопросах экономического характера, всегда признавали, что проблемы торгового дисбаланса, манипуляции с валютными курсами и другие сопутствующие издержки являются приемлемой платой за тесную стратегическую привязку Европы к США. Американский «разворот» на АТР в президентство Б. Обамы сопровождался заверениями Вашингтона, что трансатлантические отношения сохраняют для Соединённых Штатов непреходящее значение. Д. Трамп – первый американский президент, который не разделяет этого мнения. В отличие от своих предшественников торгово-экономические споры с европейскими партнёрами он склонен рассматривать в категориях глобального соперничества, а не баланса интересов, без скидок на получаемые от этих стран выгоды в сфере внешней политики и безопасности.

42 Важнейшей составной частью стратегии Д. Трампа в отношении Европы является продвижение экономических интересов США в регионе. Ещё в ходе предвыборной кампании 2016 г. он связывал потерю рабочих мест и вывоз капитала из США с недобросовестными приёмами конкурентной борьбы ЕС, Китая и Японии. Д. Трамп обещал избирателям обратить вспять эти негативные тенденции. Отношения с Евросоюзом в торговой сфере он часто характеризовал в довольно резких выражениях. По его мнению, европейские союзники, пользуясь тем, что США несут почти всё бремя расходов по их защите, поступают несправедливо по отношению к его стране, не предлагая никакой компенсации. Во внешнеэкономической стратегии Д. Трампа ЕС был отнесён к категории «нечестных конкурентов», соглашения с которыми требуют коренного пересмотра.
43 Победив на президентских выборах 2016 г., Д. Трамп пришёл в Белый дом с убеждением, что союзники многие годы наживались на США, а Америка, вместо того, чтобы заботиться о себе, тратила большие средства на их защиту. В числе тех, кто ведёт «нечестную игру» против США, он называл не только Германию и ЕС, но также Китай, Японию, Южную Корею и Мексику. Один из главных тезисов его программы гласил: Европа использует к своей выгоде «уязвимости Америки», порождённые глобализацией, и необходимо раз и навсегда покончить с порочной практикой заключения сделок, которые наносят ущерб США. Подобный взгляд отвечает настроениям сторонников американского президента, однако его политика экономического национализма стала шоком для Европы, которая оказалась застигнутой врасплох его агрессивной тактикой по продвижению интересов американского бизнеса.
44

Д. Трамп гораздо активнее, чем его предшественники, использует право исполнительной власти объявлять те или иные статьи иностранного импорта угрозой национальной безопасности США. К данной мере он прибегает и в отношении европейских партнёров, чтобы заставить их пойти на уступки в ходе торговых переговоров. Этот подход нашёл отражение в конфиденциальном докладе, который был подготовлен министром торговли У. Россом весной 2019 года. Однако многие американские законодатели, в том числе из числа республиканцев, полагают, что президент злоупотребляет своими полномочиями. В Конгрессе рассматривается ряд законопроектов, внесённых сенаторами-республиканцами П. Туми, Р. Портманом и Ч. Грассли (последний возглавляет финансовый комитет в верхней палате Конгресса), которые призваны ограничить полномочия президента вводить таможенные пошлины на основании 232-го раздела «Закона о расширении торговли» (Trade Expansion Act of 1962). Упомянутый закон позволяет Белому дому прибегать к этой мере в целях защиты интересов национальной безопасности на основе рекомендаций Министерства торговли. Логика администрации состоит в том, что ущемление интересов отечественных производителей, например в автомобильной промышленности, противоречит национальной безопасности ввиду того, что импорт автотехники мешает притоку инвестиций в НИОКР этой отрасли американской экономики, а такие разработки являются одним из источников технологических инноваций в оборонном секторе.

45

В общественных дискуссиях мнение профессиональных экономистов часто не способно конкурировать с подходом политиков популистского толка, которые искусно эксплуатируют в своих электоральных интересах тот факт, что международный режим свободной торговли не может быть одинаково выгоден всем его участникам, и что здесь непременно есть победители и проигравшие. Критикуя либеральный миропорядок и принимая меры по защите американского рынка от иностранных конкурентов, Д. Трамп пользуется тем обстоятельством, что преимущества свободной торговли слишком размыты, чтобы явственно восприниматься всем обществом как благо, тогда как её издержки резко негативно сказываются самым непосредственным образом на целых отраслях и сегментах работающего населения, по чьим интересам наиболее сильно бьёт конкуренция с зарубежными производителями. Сторонники торговых ограничений – это, как правило, работники конкретных отраслей, чьё положение стало особенно уязвимым вследствие глобализации. Так, например, американские сталелитейщики выступают за ограничения и установление квот на импорт профильной продукции (что администрация Д. Трампа собственно и сделала), а автомобилестроители – против.

46

Среди американских экспертов существует почти единодушное мнение, что либеральная система международной торговли в целом выгодна для страны. Однако, как отмечает М. Кляйн из университета Тафтса (Массачусетс), «этот консенсус среди экономистов не находит отражения в политике. Призывы к ограничениям на свободную торговлю стали привычными, они широко распространены и носят двухпартийный характер. В последнее время “экономический национализм”, проповедуемый некоторыми членами администрации Д. Трампа, требует, чтобы США вышли из торговых соглашений ради продвижения политики, претендующей “сделать Америку первой”»32. К сторонникам жёсткой линии в отстаивании экономического национализма и применении протекционистских мер для борьбе с торговым дефицитом М. Кляйн причисляет экономического советника президента П. Наварро и министра торговли У. Росса.

32. Michael Klein. When Economists Agree, But (Many) Others Do Not: Dueling Narratives on International Trade. The Fletcher Forum of World Affairs. Winter 2018. Vol.42, № 1. 2018. P. 7.
47

Экономические мотивы играют более весомую роль во внешнеполитической стратегии Д. Трампа в сравнении с его предшественниками, и европейское направление является здесь одним из главных. 45-й президент придаёт политическое значение вопросу недостаточности финансового вклада европейских стран в рамках НАТО. Он регулярно возвращается к этой теме, требуя от союзников увеличения оборонных бюджетов. В ходе переговоров с лидерами ведущих держав Европы Д. Трамп неоднократно обвинял Европейский центральный банк (ЕЦБ) в манипуляциях с валютным курсом и резко критиковал ЕС за то, что тот возбудил массу судебных дел в отношении американских высокотехнологичных компаний, в частности, «Гугл» (Google) и «Амазон» (Amazon), по обвинению в нарушении европейского антитрестовского законодательства. Он высказал эти претензии канцлеру Германии А. Меркель в ходе их двусторонней встречи на полях саммита G-20 в Осаке в июне 2019 года.

48

Американский президент пытается добиться от ЕС новых договорённостей взамен прежних, которые носят, по его убеждению, несправедливый характер. Из европейских стран наибольшие претензии у него к Германии, что отнюдь не случайно, ведь эта страна является самым сильным экономическим конкурентом США в Европе, и в торговле с ней у американской стороны наибольший дефицит. Ещё в июле 2018 г. американский президент направил письмо канцлеру А. Меркель с выражением недовольства по поводу германского недофинансирования обороны, подчёркивая опасный пример, который ФРГ подаёт другим странам НАТО33. Д. Трамп заостряет проблему торгового дефицита, придаёт ей политизированный характер, хотя статистика не раскрывает в полной мере реальную ситуацию: всю стоимость товара она приписывает стране, которая была последней в производственной цепочке, и не учитывает, что комплектующие и компоненты могли быть закуплены конечным производителем как раз в США.

33. J. Hirschfeld Davis. Trump Warns NATO Allies to Spend More on Defense, or Else. New York Times (on-line), July 2, 2018. Available at: >>> (accessed 05.10.2019).
49

Администрацию Д. Трампа тревожит, что дефицит в торговле с ФРГ продолжает нарастать, а американский экспорт практически не увеличивается, несмотря на предпринимаемые меры по его продвижению на германский рынок. В 2017–2018 гг. торговый дефицит равнялся соответственно 63,6 млрд долл. и 68,1 млрд долларов. И в прошлом году отрицательное сальдо США в торговле с ведущей европейской державой может составить не меньшую величину, судя по данным статистики за 11 месяцев 2019 года (61,4 млрд долл.)34. Германия, наоборот, может быть довольна состоянием двусторонней торговли: её экспорт в США достиг рекордной отметки 125,9 млрд долл. в 2018 году. Данный показатель стал новым подтверждением огромной значимости американского рынка для германского бизнеса. ФРГ естественно не хочет терять завоёванные позиции, отсюда и стремление найти компромиссные решения в торговых спорах с Вашингтоном, развязки, которые умиротворили бы решительно настроенную администрацию Д.Трампа. Это также объясняет, почему германские компании, как правило, не решаются действовать вопреки санкциям, которые США ввели в отношении третьих стран, – они опасаются отлучения от столь прибыльного для них американского рынка. Более того, сталкиваясь с угрозой повышения пошлин на автомобильный экспорт в США, немецкие фирмы стали задумываться о передислокации части своих производственных мощностей на американскую территорию, а это как раз то, к чему их и подталкивает американская администрация. В своём выступлении на Всемирном экономическом форуме в Давосе в январе 2020 г. Д. Трамп предупредил, что США введут повышенные пошлины на импорт европейских автомобилей, если не будет достигнуто торговое соглашение с ЕС, учитывающее американские интересы. В числе его требований – отмена налога на американские компании, работающие на европейском рынке интернет-услуг. Первопроходцем в принятии т.н. «цифрового налога» стала Франция, чей парламент одобрил его в июле прошлого года. Однако она согласилась приостановить его взимание до конца 2020 г., пока стороны не придут к взаимоприемлемому решению в рамках торгового соглашения между США и ЕС.

34. U.S. trade in goods with Germany. – Available at: >>> (accessed 12.02.2020).
50 Несмотря на бодряческие заявления лидеров европейских государств и центральных властей в Брюсселе о том, что Европа не поддастся американскому давлению, ЕС в ходе торговых консультаций с США всё-таки пошёл на определённые уступки, в частности по сельхозпродукции и вопросам энергетической безопасности, чтобы предотвратить повышение американских пошлин на европейскую автомобильную технику (германские компании – основной её поставщик) и договориться о проведении полноформатных переговоров о свободной торговле. Прошедшие несколько раундов этих переговоров показали, что стороны пока далеки от достижения соглашения ввиду сохраняющихся серьёзных разногласий.
51

Тем временем, дефицит США в торговле с ЕС растёт, несмотря на принимаемые администрацией Д. Трампа меры по защите американского рынка. Протекционистские меры включают в себя как повышение пошлин – в 2018 г. американское правительство ввело 25%-ные тарифы на импортируемую сталь и 10%-ные – на алюминий (это решение ударило по Германии, которая экспортировала в США сталелитейную продукцию на 2 млрд долл. в год, и по Италии, чьи поставки на американский рынок составляли 1 млрд долл. в год), – так и использование внерыночных методов воздействия на европейских конкурентов, в частности, в виде публично заявленных угроз введения новых ограничений. Вообще для нынешней администрации характерно широкое применение методов политико-дипломатического прессинга для продавливания интересов американского бизнеса в отношениях с объединённой Европой, и не последнюю роль здесь играют посты на соответствующую тему президента Д. Трампа в Твиттере.

52

Д. Трамп намерен добиться от ЕС нового соглашения, которое позволило бы выправить огромный дисбаланс в трансатлантической торговле, сложившийся в пользу Европы. Дефицит США в торговле с Евросоюзом достиг в 2018 г. рекордного уровня в 168,7 млрд долл., и он продолжает расти, судя по статистическим отчётам за 11 месяцев прошлого года35. Упоминавшийся американский специалист по международным экономическим отношениям М. Кляйн, ссылаясь на данные за последние 20 лет, опровергает утверждение стратегов администрации Д. Трампа, что торговый дефицит вызывает уменьшение ВВП и замедляет рост экономики. Торговый дефицит и ВВП, по его словам, являются результатом действия других глубинных факторов: «не существует прямой, непосредственной взаимосвязи между размером торгового дефицита и уровнем совокупной экономической активности, измеряемой показателем ВВП»36. Он напоминает, что в последние два десятилетия торговый дефицит увеличивался, когда экономика США росла более быстрыми темпами, и уменьшался, когда экономика показывала плохие результаты. Как бы то ни было, ситуация с растущим дефицитом в торговле с ЕС явно не устраивает Д. Трампа. Белый дом не намерен мириться с таким состоянием дел и готов активно действовать, чтобы добиться своей цели.

35. Trade in goods with European Union. – Available at: >>> (accessed 30.01.2020).

36. Michael Klein, op. cit., p. 17.
53 Одновременно американская администрация пытается противодействовать растущей экспансии Китая в европейскую экономику. Она призвала страны ЕС прервать совместные проекты с лидером китайской IT-индустрии компанией «Хуавей», ссылаясь на соображения информационной и технологической безопасности. Хотя многие европейские государства испытывают недоверие к Китаю, они не намерены прекращать сотрудничество с упомянутой компанией, полагая, что смогут проконтролировать её действия на своей территории, уберечь важнейшие объекты инфраструктуры от её несанкционированного проникновения, защитить свои экономические интересы и безопасность.
54

Системные ограничители внешней политики Д. Трампа

 

Внешняя политика Д. Трампа построена во многом на отрицании того, что США делали в международных делах при предыдущем президенте, который является для него олицетворением принесения американского суверенитета в жертву лживым идеям глобализации. По образному выражению британских политологов Дж. Бью и Д. Джонса, «с избранием Трампа многие устоявшиеся концепции американской национальной стратегии были преданы огню»37. Д. Трамп бросил вызов сложившемуся в политической элите страны консенсусу в некоторых ключевых вопросах внешней политики, включая отношения США с Европой. Однако ценностное размежевание и политико-идеологический разлом между 45-м американским президентом и лидерами либеральной Европы являются не столь глубокими, чтобы вызвать распад атлантического альянса, несмотря на «смерть мозга НАТО», о которой говорил президент Франции Э. Макрон в своём резонансном интервью еженедельнику «Экономист»38.

37. John Bew, David Martin Jones, op. cit., p. 52.

38. Emmanuel Macron warns Europe: NATO is becoming brain-dead. The Economist (on-line). Nov. 7, 2019. Available at: >>> (accessed 12.01.2020).
55

Едва ли рассуждения Д. Трампа о возможном выходе США из атлантического альянса имели под собой реальные основания. Здесь скорее проявилось своеобразие его политического стиля, в частности, склонность идти на обострение ситуации ради достижения поставленной цели – выбивания из союзников гораздо большей платы за американские гарантии безопасности. Однако было бы неверно всё сводить к коммерческому интересу: нельзя сбрасывать со счетов и особенности мировоззрения американского лидера. Сам факт того, что США находятся в союзнических отношениях с государствами, которые делегируют часть своего суверенитета наднациональным структурам ЕС, не могло не сказаться на отношении Д. Трампа к европейским союзникам, – он стал первым американским президентом, который поставил под сомнение будущее НАТО.

56

Далеко не все устоявшиеся правила игры, которые ему не нравятся, президент может игнорировать. Не отказываясь от своих претензий к НАТО, Д. Трамп вынужден смириться с необходимостью сохранения альянса. В вопросах, где существует широкий двухпартийный консенсус и согласие ведущих группировок политической элиты страны, наблюдается значительная степень стабильности и последовательности в американской стратегии, независимо от смены администраций. К этим вопросам относятся и отношения с европейскими союзниками. Резкие выпады президента против союзников смягчали своими заявлениями вице-президент, госсекретарь и министр обороны, выступая в поддержку американских обязательств по НАТО.

57 Согласно Конституции США глава государства обладает значительной самостоятельностью в принятии внешнеполитических решений. В отличие от своего предшественника, который делегировал полномочия по формулированию внешней политики профильным членам своей администрации и подотчётному им аппарату СНБ, Д. Трамп замкнул на себя определение позиции США по ключевым проблемам. Однако американская система сдержек и противовесов трёх ветвей власти де-факто ощутимо сузила границы его практических действий в реализации заявленных целей. В условиях, когда политическая конфронтация Белого дома с демократами в Конгрессе, достигнув небывалого накала, вторглась в вопросы, которые с правовой точки зрения не имеют однозначного толкования, у президента оказались во многом связанными руки. Однако значительно меньше возможностей есть у оппонентов президента по ограничению его полномочий как главнокомандующего. Это позволило Д. Трампу своей властью предоставить военачальникам больше свободы в принятии решений о проведении операций спецназа и применении беспилотников в горячих точках на Ближнем Востоке и в Африке.
58 Непонимание и даже откровенное сопротивление линии 45-го президента со стороны влиятельных сил в правительственных структурах лишь усилили стремление Д. Трампа ограничить влияние чиновничьей бюрократии. Одной из жертв такого подхода стал Госдепартамент, бюджет которого был значительно урезан. В результате спустя более года с начала его президентства (к середине 2018 г.) вакантными оставались должности послов США в 38 странах и международных организациях, чего раньше американская история не знала.
59 Как показывает прошедший период трамповского президентства, ведомственным структурам и аппаратной бюрократии удаётся выхолащивать смысл наиболее радикальных «нигилистских» инициатив Белого дома или тормозить их реализацию, пользуясь тем, что глава государства находится в эпицентре острейшей внутриполитической борьбы и испытывает острый дефицит в единомышленниках даже на ключевых позициях в своей администрации. Нестандартный подход Д. Трампа к ряду проблем внешней политики и безопасности вызвал сопротивление и саботаж со стороны чиновников, в том числе высокого уровня, отвечающих за повседневное ведение дел на упомянутых направлениях. Против многих перемен, предлагаемых президентом, действует сложившийся в политической элите и госаппарате консенсус в пользу сохранения статус-кво. Это в полной мере относится и к вопросу об отношениях с европейскими союзниками.
60 Внешнеполитическая деятельность администрации Д. Трампа не укладывается в привычные схемы. Взятая в целом, во всей своей противоречивости, она не имеет прецедентов в американской истории. 45-й президент склонен намеренно создавать ситуацию непредсказуемости перед принятием важных решений, чтобы запутать или застать врасплох соперников как во внутриполитической борьбе, так и в сфере международных отношений. Он – не первый в мировой истории политический лидер, который пользуется этим приёмом. Вместе с тем, когда того требует ситуация, Д. Трамп весьма чётко обозначает красные линии. Резкое обострение в начале января 2020 г. ситуации вокруг Ирана, которая несла риск перерастания в военный конфликт, но была быстро возвращена в контролируемые рамки, является наглядным тому примером.

References

1. 2019 Trade Gap is $616.8 Billion. Bureau of Economic Analysis. February 5, 2020. Available at: https://www.bea.gov/news/blog/2020-02-05/2019-trade-gap-6168-billion (accessed 11.2.2020).

2. Paul K. Macdonald. America First? Explaining Continuity and Change in Trump’s Foreign Policy. Political Science Quarterly. 2018. Vol. 133. № 3, pp. 408-409.

3. Joseph S. Nye. The rise and fall of American hegemony from Wilson to Trump. International Affairs. January 2019. Vol. 95. № 1. P. 69.

4. Joseph S. Nye, op. cit., p. 73.

5. Paul K. Macdonald, op. cit., p. 430.

6. Paul K. Macdonald. op. cit., p. 409.

7. John Bew, David Martin Jones. A Trump Doctrine? The National Interest. January-February 2018. P. 43.

8. John Bew, David Martin Jones , op. cit., p. 44.

9. Matthew Kroenig. The Case for Trump’s Foreign Policy. Foreign Affairs. May-June 2017. Vol. 96. № 3. P. 32.

10. National Security Strategy of the United States of America. December 2017. Available at: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2017/12/NSS-Final-12-18-2017-0905.pdf (accessed 23.12.2019)

11. Emmanuel Macron warns Europe: NATO is becoming brain-dead. The Economist (on-line). Nov. 7, 2019. Available at: https://www.economist.com/europe/2019/11/07/emmanuel-macron-warns-europe-nato-is-becoming-brain-dead (accessed 12.01.2020).

12. Jorge Benitez. U.S. NATO Policy in the Age of Trump: Controversy and Consistency. The Fletcher Forum of World Affairs. Winter 2019. Vol. 43. № 1. P. 184.

13. J. Benitez, op. cit., p. 193.

14. Ibidem.

15. T. Sauer. Rough Times Ahead for NATO. In: Security and Defence in Europe. Ed. by J. Martin Ramirez and Jerzy Biziewski. Spinger. Switzerland, 2020. P. 250.

16. T. Sauer, op. cit., p. 251.

17. T. Sauer, op. cit., p. 252.

18. Rejecting Retreat: Americans Support US Engagement in Global Affairs. – 2019 Chicago Council Survey of American Public Opinion. Available at: https://www.thechicagocouncil.org/publication/rejecting-retreat (accessed 15.01.2020).

19. Lawrence Freedman. Trump and Brexit. Survival. December 2018–January 2019. Vol. 60. № 6. P. 8.

20. Lindsay Richards, Anthony Heath and Noah Carl. Red Lines and Compromises: Mapping Underlying Complexities of Brexit Preferences. The Political Quarterly. April-June 2018. Vol. 89. № 2. P. 281.

21. Laura O'Callaghan. Brexit LIVE: Macron issues threat to Boris on Brexit – 'France will be only nuclear power'. December 13, 2019. Available at: https://www.express.co.uk/news/uk/1216695/Brexit-latest-general-election-2019-eu-Boris-Johnson-Uk-trade-deal-Michel-Barnier (accessed 14.01.2020).

22. Lawrence Freedman, op. cit., p. 11.

23. Bilateral trade between United Kingdom and United States of America. – Available at: https://www.trademap.org/Bilateral_TS.aspx?nvpm=1%7c826%7c%7c842%7c%7cTOTAL%7c%7c%7c2%7c1%7c1%7c2%7c2%7c1%7c1%7c1%7c1 (accessed 15.02.2020).

24. F. Jordan. Brexit boost: UK can have US trade deal 'overnight' pledges former Trump advisor. Available at: https://www.express.co.uk/news/uk/1160454/brexit-news-boris-johnson-donald-trump-us-trade-deal-no-deal (accessed 25.01.2020).

25. Country and Other Highlights (Census Basis, not seasonally adjusted). Available at: https://www.census.gov/foreign-trade/statistics/highlights/annual.html (accessed 29.12.2019).

26. Political Declaration setting out the framework for the future relationship between the European Union and the United Kingdom.19 October 2019.Avaiable at: https://assets.publishing.service.gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachment_data/file/840656/Political_Declaration_setting_out_the_framework_for_the_future_relationship_between_the_European_Union_and_the_United_Kingdom.pdf (accessed 10.01.2020).

27. Wolfgang Münchau. The EU must rethink its approach to UK trade talks. Financial Times (on-line). December 15, 2019. – Available at: https://www.ft.com/content/e4ece798-1d8b-11ea-97df-cc63de1d73f4 (accessed 29.12.2019).

28. Rasschitano po: Bilateral trade between United Kingdom and United States of America. – Available at: https://www.trademap.org/Bilateral_TS.aspx?nvpm=1%7c826%7c%7c842%7c%7cTOTAL%7c%7c%7c2%7c1%7c1%7c2%7c2%7c1%7c1%7c1%7c1 (accessed 29.11.2019).

29. Rasschitano po: Bilateral trade between United Kingdom and European Union (EU 28). – Available at: https://www.trademap.org/Bilateral_TS.aspx?nvpm=1%7c826%7c%7c%7c14719%7cTOTAL%7c%7c%7c2%7c1%7c1%7c2%7c2%7c1%7c1%7c1%7c1 (accessed 02.02.2020).

30. Matthew Ward. Commons Briefing papers CBP-7851. Statistics on UK-EU trade. House of Commons Library. December 16, 2019. – Available at: https://researchbriefings.parliament.uk/ResearchBriefing/Summary/CBP-7851 (accessed 26.01.2020).

31. Ibidem.

32. Michael Klein. When Economists Agree, But (Many) Others Do Not: Dueling Narratives on International Trade. The Fletcher Forum of World Affairs. Winter 2018. Vol.42, № 1. 2018. P. 7.

33. J. Hirschfeld Davis. Trump Warns NATO Allies to Spend More on Defense, or Else. New York Times (on-line), July 2, 2018. Available at: https://www.nytimes.com/2018/07/02/world/europe/trump-nato.html (accessed 05.10.2019).

34. U.S. trade in goods with Germany. – Available at: https://www.census.gov/foreign-trade/balance/c4280.html (accessed 12.02.2020).

35. Trade in goods with European Union. – Available at: https://www.census.gov/foreign-trade/balance/c0003.html (accessed 30.01.2020).

36. Michael Klein, op. cit., p. 17.

37. John Bew, David Martin Jones, op. cit., p. 52.

38. Emmanuel Macron warns Europe: NATO is becoming brain-dead. The Economist (on-line). Nov. 7, 2019. Available at: https://www.economist.com/europe/2019/11/07/emmanuel-macron-warns-europe-nato-is-becoming-brain-dead (accessed 12.01.2020).

Comments

No posts found

Write a review
Translate