Разрастающийся кризис в отношениях между Россией и Западом привел к появлению новых глобальных вызовов безопасности. Это и галопирующая напряженность в Сирии и на Украине, и российско-турецкий конфликт, и проблема беженцев в Европе, и, наконец, резкое усиление террористической угрозы. Все это в значительной степени сказалось и на ситуации в Закавказье. Это, прежде всего, с некоторым отдалением каждой закавказской страны от ранее намеченного внешнеполитического вектора. При этом у каждой из них имеются свои собственные соображения.

Прозападный курс Грузии Сегодня внешнеполитический вектор официального Тбилиси определяется курсом на евроинтеграцию и сохранение отношений стратегического партнерства с США и НАТО. Однако былой уверенности в том, что приверженность прозападному курсу развития страны является тем ключевым фактором, способным обеспечить как столь долгожданную территориальную целостность этой страны, так и укрепить ее государственность, необходимых для всестороннего развития страны, уже нет.

Несмотря на чрезмерную активизацию США и ЕС, направленную, как на максимальное приближение Тбилиси к евроатлантическим структурам, так и на всяческую поддержку территориальной целостности этой страны, обе задачи все еще далеки от реализации.

И если решение первой задачи, призванной осуществлять всестороннюю подготовку самой фокусной страны США из всех стран Закавказья - Грузии к ее членству в Альянсе, находится в стадии реализации, то решение второй задачи представляется уже практически невозможным, хотя признание этого факта западными партнерами сродни их полной капитуляции.

При этом, серьезность намерений США и ЕС в отношении их политики в Грузии не вызывает никаких сомнений, что подтверждается принятыми решениями и рядом законопроектов [1], направленных как на углубление интеграции Грузии с ЕС, так и на оказание ей всесторонней помощи на пути членства в НАТО. Это и открытие Комиссии Грузия – НАТО [2], и американо-грузинская Хартия о стратегическом партнерстве [3], и пакет «усиленного сотрудничества» с Грузией [4], и получение Грузией повышенного статуса НАТО на Уэльском саммите Альянса, состоявшегося в сентябре 2014 г. [5]

Однако, похоже, что в настоящее время в Вашингтоне растет понимание, что решение проблемы территориальной целостности Грузии – непосильная для него задача. Вот почему вопрос о вступлении Грузии в НАТО будет отложен, по крайней мере, на предстоящем саммите альянса, который должен состояться в июле 2016 г. в Варшаве. Это подтверждено заявлением специального представителя генерального секретаря НАТО по Южному Кавказу и Центральной Азии Джеймса Аппатурая в интервью Общественному телевидению Грузии 8 февраля 2016 г [6].

Что же касается политики ЕС в отношении этой страны, то в настоящее время в рамках запущенного ею проекта «Восточное партнерство» обе стороны – как Брюссель, так и Тбилиси - достигли положительного результата, который был закреплен решением Еврокомиссии от 18 декабря 2015 г. о готовности Грузии к либерализации визового режима с ЕС [7] как следующий этап после подписания этой страной Соглашения об Ассоциации с Брюсселем [8].

Это свидетельствует, прежде всего, о начале процесса практической реализации интеграционной политики Брюсселя в отношении Тбилиси и подтверждает серьезность намерений политики ЕС к этой стране. Таким образом, ЕС подошла к Грузии вплотную, опередив НАТО на пути его более тесной интеграции с Грузией.

Тем не менее, Тбилиси остается приверженным своего курса по интеграции с ЕС. Однако, похоже, что сегодня вопрос территориальной целостности страны, равно как и другой вопрос, касающийся ею ключевого внешнеполитического приоритета , уже не являются самыми важными для грузинского избирателя. Реалии становящегося с каждым днем все более прагматичного мира требуют игры по «новым правилам», где экономические проблемы имеют для нации куда большее значение, чем все остальные. Вот почему в настоящее время грузинский избиратель все больше озабочен социально-экономическими вопросами [9]. Это и высокий уровень безработицы, и растущий уровень бедности и рост цен. В значительной степени такое положение дел объясняется и скромными инвестициями в эту страну, низким уровнем производства, миграцией экономически активного населения. Не случайно, по данным Всемирного банка, Грузия является самой бедной страной в регионе и входит в пятерку беднейших стран на территории бывшего Советского Союза [10]. Все это усиливает разочарование избирателя правящей партией «Грузинская мечта», не способной, на его взгляд, ни к повышению эффективности органов власти, ни к управлению.

Суровость реалий оказывает воздействие и на окончательный выбор внешнеполитических приоритетов, тем более, что до укрепления собственной политической субъектности, позволяющей Грузии обеспечить самостоятельность в проведении внешнеполитического курса, все еще далеко. В условиях осознания Тбилиси того факта, что ключевую роль в восстановлении территориальной целостности Грузии может играть Москва, грузинское правительство не стремится к ухудшению отношений с Россией. Более того, полная неизвестность итогов жесткого противостояния между Россией и Западом, равно как и маячащая на горизонте угроза со стороны «Исламского государства», запрещенного в России, не позволяет Тбилиси сильно дистанцироваться от Москвы. Наконец, Северный Кавказ, находящийся в непосредственной близости от грузинских границ и несущий в себе опасный потенциал из-за существующих там многочисленных межэтнических и межконфессиональных противоречий, может стать серьезной головной болью для этой страны на протяжении длительного времени.

Старт на нормализацию отношений с РФ был дан в результате победы на парламентских выборах коалиции «Грузинская мечта» осенью 2012 г, однако прорыва в отношениях не последовало. Однако сегодня, похоже, что Москва начинает посылать свои сигналы в адрес этой страны, тестируя Тбилиси на прочность «нормализации». Вот почему в недалеком будущем можно ожидать облегчение визового режима для граждан Грузии [11]. Более того, в ходе пресс-конференции президента РФ Владимира Путина, состоявшейся 17 декабря 2015 г. отмечалась важность российского рынка для Грузии [12]. Это может способствовать развитию российско-грузинских отношений с «чистого листа», когда продолжающееся десятилетиями после распада СССР взаимное отчуждение обеих стран может привести к новому положительному «открытию» обеих стран друг для друга. Это, главным образом, касается молодежи, выросшей в отрыве от общего исторического прошлого в бытность СССР, некогда связывавшее народы этой огромной страны друг с другом. Тем более, что наличие общей православной религии и сохранение социокультурных отношений позволяет надеяться на благоприятное развитие ситуации с учетом современных реалий.

Комплементарная политика Армении Как и в случае с Грузией в условиях крайне прагматических реалий внешнеполитический вектор Армении призван балансировать между РФ и США. Во-первых, в силу своего географического положения Армения всегда будет вынуждена вести комплементарную политику. Во-вторых, процесс строительства новых национальных государств далеко не завершен, что сказывается на флуктуации внешнеполитических приоритетов, в основе которых лежит чистый прагматизм. Поскольку одной из ключевых задач Еревана является урегулирование конфликта в Нагорном Карабахе решить которую сегодня России - стратегическому союзнику Армении, на взгляд Еревана, пока не удается, то становится понятно, что Армения, будет заинтересована крепить и расширять свои отношения с Западом, пытаясь как-то изменить ситуацию. Намерение Еревана укреплять отношения с Западом, связано, и с оказываемой ему поддержкой со стороны многочисленной армянской диаспоры, проживающей в основном в США и во Франции. Именно ей и отводится роль в выстраивании крайне позитивного имиджа непризнанной Нагорно-Карабахской республики. В-третьих, сегодня у Еревана нет оснований рассчитывать на улучшение экономической и социальной ситуации в стране, что может усилить социальное недовольство избирателя . В-четвертых, принятие конституционных поправок в этой стране может дать старт для появления новой политической элиты прозападного толка.

При этом Армения — единственная страна Закавказья, которая входит в Организацию договора о коллективной безопасности (ОДКБ) [13]. 2 января 2015 г. Ереван официально присоединился и к Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС) [14]. К этому решению Ереван подвигли не только соображения безопасности, но и неэффективная политика Запада относительно дальнейших перспектив, связанных с урегулированием ситуации в Нагорном Карабахе, которая, на взгляд Еревана, все еще не предложила реальных механизмов на пути решения проблемы. Обе стороны конфликта – и Армения и Азербайджан - едины в своем стремлении сдвинуть ситуацию с «мертвой точки». Об этом свидетельствует как постоянное нарушение режима прекращения огня в зоне конфликта с обеих сторон, так и многочисленные заявления официальных лиц Еревана и Баку о необходимости его решения.

События в Сирии и на Украине усиливают фактор непредсказуемости на пути продвижения политики США на Большом Ближнем Востоке, что заставляет Вашингтон действовать более активно и в ситуации в Нагорном Карабахе. Вот почему США, усомнившись в эффективности работы Минской группы ОБСЕ [15], в настоящее время выразили готовность урегулировать нагорнокарабахский конфликт в одностороннем порядке. Еще в мае 2014 г. американский сопредседатель Минской группы ОБСЕ Джеймс Уорлик заявил о наличии у Вашингтона собственного плана «элементов нагорнокарабахского урегулирования » [16], что свидетельствует о решимости Вашингтона занять лидирующую роль в процессе его урегулирования. Вместе с тем в Вашингтоне растет и понимание относительно того, что основная проблема на пути урегулирования конфликта – это бескомпромиссность обеих сторон, а не внешнее воздействие, а это крайне осложняет ситуацию. Наконец, позиция России, являющейся стратегическим союзником Армении в Закавказье, вынуждает США пребывать в полной неизвестности относительно ответной реакции Москвы на самостоятельную роль Вашингтона в контексте решения этой задачи. Тем не менее, похоже, что США продолжат и впредь предпринимать всяческие усилия на пути урегулирования конфликта, однако сложность решения этой задачи пока не позволяет Вашингтон действовать самостоятельно, что вынуждает его ограничиваться лишь форматом Минской группы ОБСЕ. И сегодня вновь и вновь сопредседателями МГ ОБСЕ активно обсуждаются предложения о расширении ее мандата и размещении в зоне конфликта постоянных подразделений, наделенных полномочиями фиксировать нарушения. Любопытно, что все они практически повторяют основные положения, содержащиеся в послании 85 членов Конгресса США во главе с председателем Комитета по международным отношениям палаты представителей республиканцем Эдом Ройсом и демократом Элиотом Энджли, к президенту Б.Обаме, и призывают Вашингтон к оказанию всесторонней поддержки в реализации конкретных шагов, направленных на деэскалацию конфликта [17].

Что же касается Москвы, то в новых международных условиях она продолжает настаивать только на политическом решении нагорно-карабахского конфликта. Пока это предполагает только поиск формулировок мирного урегулирования, касающихся, главным образом, доработки «Обновленных мадридских принципов [18]», в которых содержится целый ряд недочетов, связанных, в первую очередь, с проведением референдума о статусе Нагорного Карабаха, а также районов Азербайджана под контролем армянских сил и возвращение беженцев. Попытать удачу вы можете в оРеальная возможность поймать удачу за хвост!нлайн игорном заведении Читай правду про казино Pin UP Честные отзывы игроков.

Вместе с тем, «разморозка» конфликта, предусматривающая размещение международных миротворческих сил, может иметь самые непредсказуемые последствия как для России, так и Запада. Главный вопрос здесь сводится к тому, будет ли эта мера содействовать сохранению статус-кво или проникновению в регион «третьих сил»? К тому же ситуацию крайне усложняет растущая конфронтация между Россией и Турцией в контексте стратегического партнерства Армении с Россией, с одной стороны, и Азербайджана с Турцией, с другой, что дает высокую вероятность расширения зоны конфликта далеко за пределы этого региона.

В этой связи, как представляется, единственной возможностью для выхода из полного тупика может стать активное использование тех механизмов, которые содержат «Обновленные Мадридские принципы». Пока – это то, что может хоть в какой-то степени изменить ситуацию и придать ей столь необходимую динамику. Тем более – что Минская группа ОБСЕ, декларирующая общие принципы мирного урегулирования в Нагорном Карабахе, которых придерживаются как Москва, так Запад, является одной из немногих площадок, которая может способствовать более эффективной кооперации между РФ и США. Это не следует сбрасывать со счетов даже с учетом того факта, что решение этой проблемы сильно затруднено, так как в настоящее время возможность сотрудничества между Россией и Западом в этом вопросе крайне низка, не говоря о полной неготовности самих участников конфликта к прорыву.

Нейтральный статус Азербайджана Сегодня Азербайджан все еще стоит в стороне от интеграционных проектов, как под эгидой Брюсселя, так и Москвы. Несмотря на военно-техническое сотрудничество с НАТО, Баку не заявляет о своей готовности в отличие от Грузии и Украины вступать в альянс. Тем не менее, Азербайджан является стратегическим союзником Турции, представляющей южный фланг НАТО, что в значительной степени помогает Баку сохранять нейтральный статус. Азербайджан – член Движения неприсоединившихся стран [19]. Однако такая ситуация может измениться в условиях острой необходимости сделать окончательный выбор. К тому же с учетом того, что ключевой задачей для Азербайджана по-прежнему является урегулирование нагорно-карабахского конфликта, внешнеполитический вектор Азербайджана в новой политической реальности будет определяться в зависимости от успешного решения этой задачи РФ или Западом. На необходимость сделать окончательный выбор в настоящее время Баку вынуждает и заметное мультиплицирование экономических проблем, среди которых главной является очередная девальвация национальной валюты, вызванная, прежде всего, резким снижением цены на нефть. В стране растут опасения социальных протестов, как со стороны оппозиции, так и рядового избирателя, недовольного уровнем жизни. В отсутствии условий, способствующих укреплению собственной политической субъектности, в Баку растет и понимание того, что возможность силового решения карабахского конфликта, может резко обострить внутриполитическую борьбу, что осложняет риски и оттягивает решение этой проблемы. Представляется, что на выбор внешнеполитического вектора Баку будут влиять следующие факторы. Во-первых, это заметно проявляющееся недовольство Баку двойными стандартами ЕС в отношении ситуации с правами человека в Азербайджане, а также неэффективной политикой Запада в целом, связанной с урегулированием Карабахского конфликта, как реакция на ухудшение с ЕС [20] и США [21], отдаляя эту страну на какой-то срок от Запада. Во-вторых, неудовлетворенность Баку российско-армянским союзничеством, с одной стороны, и одобрение Азербайджана неизменной поддержки Москвой его территориальной целостности , с другой, не может способствовать быстрой смене в сторону западного вектора - риски от готовности Москвы предпринимать реальные шаги для отстаивания своих интересов на пространстве бывшего Советского Союза слишком высоки. В этом же контексте следует отметить и значение, которое имеет Баку для Москвы. Это и общая сухопутная граница по дагестанскому участку и акватории Каспийского моря, тесно связывающая две партнерские страны, и важное стратегическое положение Азербайджана, играющего роль моста между Кавказом, Центральной Азией и Ближним Востоком. В-третьих, в условиях нарастающей конфронтации между РФ и Турцией Баку в то же время отдает себе отчет и в том, что стратегическое союзничество с Турцией не предполагает сильного отхода от Анкары и таким образом не позволяет ему резко изменить направленность внешнеполитического курса. С другой стороны, Баку осознает и то, что, несмотря на союзнические отношения Анкары с НАТО /США, Запад не горит желанием поддерживать геополитические притязания Турции. Это стремление усиливается имеющимися между ними разногласиями как по курдскому вопросу в контексте ситуации в Сирии, так и по проблеме Кипра, не говоря уже о событиях в Крыму. В - четвертых, реальная угроза укрепления позиций «Исламского государства», запрещенного в России, как в самом Азербайджане, так и на общей границы с Грузией и Россией, а также риски, связанные с возможным возвращением боевиков ИГИЛ на родину. В-пятых, несмотря на ровные отношения между Баку и Тегераном, Иран выступает против размещения в зоне Карабахского конфликта международных миротворцев, что, на взгляд Тегерана, может привести к эскалации вооруженного противостояния и создать для него дополнительные риски [22]. Это в какой-то степени может негативно сказаться на решении Карабахского конфликта, а также стать одной из козырных карт Тегерана в его игре с Анкарой в отношении роли Турции на Кавказе.

Похоже, что сегодня Баку все еще не готов к финальному выбору, что вынуждает его разделять позицию Москвы по сохранению статус-кво, принимая ее неготовность к «размораживанию» конфликта. В условиях сложившейся ситуации острая необходимость к привлечению внешних акторов, способных восстановить территориальную целостность Азербайджана, отступает на второй план: сегодня риски слишком высоки и этого не может не понимать Баку.

Таким образом, если Грузия и Армения, четко обозначившие свои внешнеполитические приоритеты, в настоящее время обеспокоены ослабевающими темпами встречного движения со стороны Запада ( в случае Грузии, и России - в случае Армении), что не придает им необходимой уверенности относительно сделанного выбора, то Азербайджан все еще не готов к обретению своего ключевого внешнего союзника.