После победы Дональда Трампа на президентских выборах 2016 г. многие эксперты и аналитики предсказывали, что его приход в Белый дом негативно отразится на отношениях между США и Африкой. В своих пессимистических прогнозах они исходили в основном из его предвыборных выступлений, в том числе в социальных сетях, в которых он практически игнорировал Африку к югу от Сахары и сослался на континент всего лишь дважды – в связи со взрывами в 1998 г. боевиками «Аль-Каиды» американских посольств в Кении и Танзании и вызвавшим у него резкое негодование наплывом беженцев из Сомали в штат Миннесота¹. В качестве доказательства высокомерного и пренебрежительного отношения и безразличия президента к Африке ими отмечалось его «невежество» в актуальных политических и социально-экономических проблемах второго по величине континента в мире, проявленная им, когда он стал президентом, небрежность в заполнении вакансий на главных чиновников-африканистов в Государственном департаменте – помощника госсекретаря и первого заместителя помощника госсекретаря по делам Африка, а также его эпатажные, оскорбительные высказывания в ходе избирательной кампании в адрес африканцев, в том числе и своих сограждан – афроамериканцев, всё это характеризовало Трампа как убеждённого ксенофоба и расиста².

Африканские страны, утверждал американский магнат ещё до выдвижения его кандидатом в президенты от Республиканской партии, могут служить лишь наглядным примером плохого управления государством. Поэтому им необходимо «сто лет реколонизации», чтобы научиться политическому лидерству и самоуправлению³.

В предвыборных филиппиках Трампа досталось и тогдашнему президенту США Бараку Обаме. Претендент на президентское кресло выступил с ложным заявлением о том, что первый чернокожий американский президент Барак Обама не был рождён на территории США и поэтому его избрание на этот пост и само президентство якобы были незаконными⁴. В своих планах вернуть Америке после своей победы на выборах утраченную ей при предшественнике «славу и достоинство» он договорился до того, что обещал, ничтоже сумняшеся, «депортировать Обаму и его кенийских братьев и сестёр на родину его покойного отца-кенийца»⁵.

Акцент Трампа на расовый раскол в течение предвыборной гонки казался многим критикам не только его политическим кредо, но и предвестником реального курса в отношении африканских стран в случае избрания президентом США. Многих также тревожило, что несмотря на все свои оскорбительные выпады в адрес африканцев, Трамп сумел сохранить, за исключением афроамериканцев(только 8% из них отдали за него свои голоса), популярность у значительной части американского электората и решительно шёл к победе на президентских выборах. Поэтому вполне логично было ожидать, что при такой негласной поддержке со стороны своего электорального «ядра» президентство Трампа будет означать отказ от почти 70-летней двухпартийной поддержки американской внешней политики по продвижению национальных интересов Америки на Чёрном континенте. Высказывались также опасения, что США могут резко сократить помощь Африке и подвергнуть её политической «маргинализации», вследствие чего безработная африканская молодёжь окажется в руках террористов⁶.

Для многих аналитиков уже в начале 2017 г. стало очевидным, что политика Д. Трампа в Африке будет тесно связана с задуманными им преобразованиями внутри своей страны, с одной стороны, и жестким противостоянием с Китаем – с другой. Концентрируя усилия на внутренних преобразованиях в США, администрация Трампа, как отмечает П. Антанасов, была намерена «существенно сократить расходы не только на миротворчество, но и на внешнюю финансовую помощь, в том числе – и африканским государствам»⁷.

Одним из первых сигналов в этом плане было появившееся в газете «Нью-Йорк таймз» сообщение о четырёхстраничном списке вопросов, касающихся Африки, с которым члены переходного штаба республиканцев принимали дела в Государственном департаменте, Министерстве обороны и в других официальных ведомствах США. Общее содержание и критический характер поставленных в нем вопросов не были официально опровергнуты и в целом соответствовали тону выступлений Трампа в период избирательной кампании и его главного девиза «сделать Америку вновь великой», а также проекту нового государственного бюджета. В целом переходную команду Трампа интересовало следующее: как американский бизнес конкурирует с другими странами в Африке и проигрывают ли США в этой конкурентной борьбе КНР?; сколько финансовой и гуманитарной помощи США разворовывается в африканских странах при существующем там высоком уровне коррупции, и не лучше ли будет тратить эти средства внутри США, если мы сами испытываем в них недостаток?; стоит ли США продолжать оказывать помощь Нигерии и соседним с ней странам в борьбе против исламистского повстанческого движения «Боко Харам», если в настоящее время в США проживают боевики «Аль-Каиды» из Африки?; какой смысл в участии США в затянувшейся борьбе против Армии Сопротивления Господа (АСГ) Джозефа Кони (христианская террористическая группировка на территории Уганды, ДРК, ЦАР и Южного Судана), если она продолжает существовать, но не угрожает интересам Америки, и почему США после десятилетней борьбы с «Аш-Шабааб» (исламистская террористическая организация в Сомали.), пока не удалось подавить это движение?⁸.

Хотя в ходе избирательной кампании Трамп, несмотря на свои частые заявления об ущербности участия США в большинстве других торгово-экономических соглашений (Cевероамериканское соглашение о свободной торговле – НАФТА, Трансатлантическое торгово-экономическое партнёрство – ТТИП, Транстихоокеанское партнёрство – ТТП), публично против закона «Об экономическом росте и торговых возможностях Африки» не выступал, однако сам факт упоминания этого соглашения в перечне вопросов переходной команды вызвал серьёзное беспокойство у африканских экспертов сельскохозяйственной продукции и промышленных товаров (за исключением нефти и других природных ресурсов). В СМИ некоторых африканских стран, и в частности, ЮАР, сразу же появились сообщения о том, что Трамп может попытаться отказаться от закона «Об экономическом росте и торговых возможностях Африки » или пересмотреть его на более выгодных для США условиях⁹.

Вступив в должность президента, особого интереса к странам Африки к югу от Сахары, равно как и к судьбам 46 млн своих соотечественников-афроамериканцев, большинство которых являются потомками африканских жертв американского рабства, Трамп не проявлял. В его инаугурационном выступлении об Африке не было сказано ни единого слова. Из Белого дома подавались лишь косвенные и редкие сигналы о том, как могут измениться при его президентстве долгосрочные партнёрские отношения США с 55 государствами Африканского союза, которые представляют собой разнообразное и быстро увеличивающееся население Чёрного континента, насчитывавшее на начало августа 2017 года более 1 млрд. 200 млн. человек. У африканских лидеров также не было полной ясности относительно африканской политики США при новом президенте, поскольку Трамп не торопился с назначением на ключевые посты в Госдепартаменте и дипломатические представительства на континенте компетентных чиновников, ответственных за формирование и проведение африканской политики США¹⁰.

Не способствовало изначально налаживанию взаимопонимания и отношений с африканскими странами и одно из первых исполнительных распоряжений Трампа – подписанный им 27 января 2017 г. указ о запрете на въезд в США в качестве беженцев гражданам семи мусульманских стран, три из которых были африканскими (Ливия, Сомали, Судан, к которым был присоединён позже и Чад). Вызвавшая массовые протесты по всей Америке и в мире приостановке приёма в ней беженцев была расценена как очередной расистский выпад Трампа против коренных жителей Чёрного континента и со стороны руководства Африканского союза. Тогдашний председатель АС и кандидат в президенты ЮАР Нкосазана Дламини-Зума, осудив этот недружественный акт главы американской администрации, на состоявшемся 30 января 2017 г. совещании глав государств и правительств АС заявила: «Та самая страна, в которую наши люди были завезены в качестве рабов, теперь решила запретить въезд в неё в поисках убежища некоторым гражданам из африканских стран»¹¹.

В позитивном ключе прошла беседа и с кенийским президентом Ухуру Кениатой, в ходе которой Трамп особо отметил усилия Кении в борьбе с исламистской террористической организацией «Аш-Шабааб» и вклад этой восточноафриканской страны в миссию Африканского союза в Сомали (АМИСОМ). Было также подтверждено намерение США увеличить объём двусторонней торговли и инвестиций в Кению¹².

Первая непосредственная встреча Трампа с некоторыми африканскими лидерами состоялась на инициированном им американо-арабско-мусульманском саммите в мае 2017 г. в столице Саудовской Аравии Эр-Рияде, куда он накануне прибыл с государственным визитом. В саммите приняли участие 27 стран Чёрной Африки, 15 из которых были представлены на уровне глав государств и правительств¹³. Контакты нового президента США с африканскими руководителями были продолжены в конце мая 2017 г. в Таормине (Сицилия) на встрече «Большой семёрки» для обсуждения проблемы миграции, на которую также были приглашены представители Кении, Нигерии, Туниса, Эфиопии и Афросоюза. В общении с ними Трамп назвал Африку «местом возможностей»¹⁴.

На состоявшемся в июне 2017 г. бизнес-саммите «Торговля США – Африка» в Вашингтоне, организованном Корпоративным советом США по Африке (Corporate Council on Africa, CCA), участвующий в его работе министр торговли США Уилмор Росс дал более конкретное объяснение, что имел в виду президент Трамп, когда назвал Африку «местом возможностей». Отметив большой рост за последние 15 лет общего объёма американо-африканской торговли и сокращение при этом торгового дефицита США с Африкой, Росс заверил африканцев в том, что краеугольным камнем их коммерческих отношений c Америкой будет и далее оставаться закон «Об экономическом росте и возможностях в Африке», хотя двусторонние торговые отношения способны подвести под них, как он подчеркнул, более устойчивую и долгосрочную основу, чем «просто временные торговые преференции». «В наших отношениях с Африкой должен продолжаться переход от помощи к торговле», – сказал министр, особо отметив, что этой линии придерживались и президенты Клинтон, Буш-младший и Обама¹⁵.

Администрации Трампа «не терпится заменить преференциальную сделку на нормальные двусторонние соглашения о свободной торговле», – утверждал, комментируя это выступление, консультант африканского Института по проблемам безопасности П. Фабрисиус¹⁶.

Обсуждение проблем было продолжено на состоявшемся 8–10 августа 2017 г. в Ломе (Того) очередном ежегодном Форуме «Партнёрство США – Африка. К процветанию через торговлю», на котором присутствовали представители 38 африканских государств. Выступивший на нём руководитель Управления торгового представительства США (ЮСТР) Роберт Лайтхайзер заверил участников, что президент Трамп «привержен» развитию отношений со странами Африки к югу от Сахары, «укреплению связей между правительствами, бизнесом и сообществами США и Африки». Об отношении нынешней американской администрации к закону «Об экономическом росте и торговых возможностях Африки» было сказано, что он был принят Конгрессом на основе «двухпартийного консенсуса» и сегодня продолжает служить «каркасом экономической политики США в Африке». Представитель США также подчеркнул необходимость для обеих сторон этого соглашения «сфокусироваться на углублении коммерческих связей и достижении большей взаимности»¹⁷.

Позитивно оценив продление закона, африканские участники форума, вместе с тем указали, что он «недоиспользуется» их странами, его воздействие на торговые потоки остаётся ограниченным и выгоду он приносит лишь немногим отраслям африканской экономики. Несмотря на эти критические оценки, выступившие на форуме африканцы отдали, вопреки позиции американской стороны, предпочтение общему соглашению между США и Африкой, а не соглашениям США с отдельными странами. В итоге никаких конкретных решений и рекомендаций относительно дальнейшей судьбы закона на прошедшем форуме принято не было. Что же касается нынешней позиции американской стороны по данному вопросу, то она, как было отмечено в Международном центре по торговле и устойчивому развитию на основании высказываний Лайтхайзера, остаётся прежней: администрация Трампа «не намерена ставить под вопрос действующую версию закона в краткосрочной перспективе, тогда как в долгосрочной хочет перейти в своих отношениях с африканскими экономиками к большей взаимности»¹⁸. Через несколько месяцев эту точку зрения подтвердил и исполняющий обязанности заместителя госсекретаря США по делам Африки Д. Ямамото, заявив в октябре 2017 г., что закон пока остаётся «краеугольным камнем» экономических связей США со странами Африки к югу от Сахары¹⁹.

Финансовая поддержка США Всемирного банка и некоторых программ развития по линии ООН, осуществляемых в ряде африканских стран, тем не менее, подлежала значительному сокращению. «Чувствительным ударом для Африки», – отмечает в этой связи А. Урнов, – стало решение администрации Д. Трампа прекратить бюджетное финансирование и свернуть работу Агентства США по торговле и развитию (ЮСТДА), Корпорации зарубежных частных инвестиций (ОПИК) и Фонда развития США – Африка (ЮСАДФ)»²⁰. Если в 2016 фин. г. 32-м государствам Африки и шести региональным структурам было выделено на эти цели 1 млрд 530 млн долл., то в 2018 фин. г. 19-ти странам и девяти региональным структурам планировалось предоставить почти в два раза меньше – 876 млн долл.²¹.

В апреле 2017 г. Госдепартамент заявил, что США прекратят финансирование Фонда ООН в области народонаселения (ЮНФПА), треть бюджета которого составлял взнос США. Причиной этого решения со стороны Трампа явилось обвинение руководства Фонда в том, что оно якобы нарушает требования нынешней администрацией прекратить финансовую помощь любой организации, которая предоставляет услуги для проведения абортов, а также консультации по прерыванию беременности. По мнению некоторых критиков, принятое Трампом решение, привело к значительному увеличению случаев смертности среди африканских женщин, вынужденных прерывать беременность в антисанитарных условиях и без оказания медицинской помощи²² .

На военную помощь и помощь для обеспечения безопасности в проекте бюджета приходилось 35%. Большая часть этой помощи также расходуется внутри США на закупку американской военной техники, подготовку иностранных военнослужащих и проведение операций ООН по поддержанию мира. В проекте бюджета намечалось сократить её на 1 млрд долл., чему довольно активно воспротивились в Конгрессе США²³. Однако сам факт попытки её сокращения со стороны Трампа стал сигналом для правительств африканских стран о том, что они больше не могут рассматривать США в качестве основного спонсора миротворческих операций ООН, большинство которых в настоящее время проводится в ряде неспокойных стран Африки.

Сокращение бюджетных средств на 2018 фин. г. не касалось двустороннего сотрудничества и оказания помощи США африканским странам в борьбе с международным, в первую очередь, исламским терроризмом. В настоящее время это, как нам представляется, лежит в основе политики США в отношении стран Африки при любой американской администрации. Большая часть этой помощи кроется в огромном бюджете Министерства обороны. При составлении проекта бюджета Трампу, возможно, не было известно о примерно 1700 американских военных из спецназа и других подразделений американских военнослужащих, совершающих 96 боевых заданий в 21 африканской стране, но вряд ли он бы не одобрил увеличение финансирования для выполнения ими своих служебных задач. Примером растущего присутствия американских военных в зоне Сахеля стало официальное заявление Вашингтона 4 октября 2017 г. после гибели четырёх американских военнослужащих в Нигере о том, что число военных операций спецназа США со 186 в 2017 фин. г. увеличится до 271 в 2018 фин. г.²⁴.

Запланированное Трампом сокращение гуманитарной помощи и помощи в целях развития африканским странам встретило в Конгрессе США сильную оппозицию. Особо жёсткое сопротивление вызывало у некоторых членов Палаты представителей и сенаторов от Демократической партии предложение об устранении всего финансирования программ планирования семьи в Африке. Республиканский председатель подкомитета США по Африке Крис Смит присоединился к своим коллегам-демократам, критикуя намерение Трампа резко сократить продовольственную помощь и другие инициативы гуманитарного характера африканским странам к югу от Сахары, включая Кению²⁵.

Хотя исполняющий обязанности помощника госсекретаря США по Африке Дональд Ямамото и Шерил Л. Андерсон, исполняющая обязанности администратора в Африке в Агентстве США по международному развитию, активно пытались оправдать сокращение бюджета администрации Трампа на гуманитарную помощь африканцам как стремление повысить её экономическую эффективность, их усилия оправдались лишь частично. Неупомянутые в проекте бюджета программы «Накормить будущее», «Энергетика Африке», а также Инициатива «Молодые африканские лидеры» (YALI) после обстоятельного их обсуждения американскими законодателями были сохранены, хотя с существенным урезанием их бюджетов²⁶.

1 июня 2017 г. президент Трамп официально объявил о выходе США из Парижского соглашения 2015 г. о смягчении последствий изменения климата. Им было заявлено, что Соединённые Штаты не будут выполнять данных Обамой обязательств финансировать и оказывать каким-либо образом поддержку Зелёному климатическому фонду²⁷.

Помимо крайне негативной реакции мировой общественности на выход США из Парижского соглашения, решение подверглось серьёзной критике и внутри страны, в том числе со стороны некоторых членов Республиканской партии, религиозных организаций, политических лидеров, учёных и многих американских граждан. После объявления Трампа губернаторы нескольких американских штатов сформировали Климатический альянс США, чтобы осуществлять цели Парижского соглашения на местах, несмотря на уход из него на федеральном уровне²⁸. По состоянию на начало февраля 2019 г. 17 американских штатов и Пуэрто-Рико присоединились к этому альянсу и аналогичные обязательства были выражены другими губернаторами штатов и предприятиями²⁹.

Проведённая в сентябре 2017 г. в Институте мира США в Вашингтоне конференция «Американо-африканское партнёрство» предоставила дополнительные сведения о том, как администрация Трампа будет проводить политику в Африке. Выступившие на ней тогдашний заместитель государственного секретаря по политическим вопросам Томас Шеннон, а также исполняющий обязанности помощника госсекретаря по делам Африки Дональд Ямамото, хотя недвусмысленно подтвердили очевидное стремление Трампа к минимальному участию в Африке, но тем не менее официально подчеркнули, что четыре главных направления, в которых будет разрабатываться и реализовываться африканская политика США остаются в силе. Это – мир и безопасность; борьба с терроризмом; торговля, инвестиции и развитие; демократия и благое управление. Они поддержали предыдущие президентские инициативы по Африке, в том числе и бывшего президента США Барака Обамы – «Накормить будущее», «Энергетика Африке», Инициатива «Молодые африканские лидеры», дальнейшее продолжение и уровень финансирования которых будут зависеть от бюджетных решений Конгресса США. Вместе с тем представители администрации признали, что первоначальные рекомендации по ним президента Трампа, одобренные госсекретарем Рексом Тиллерсоном, были сугубо отрицательными, и они подлежали сокращению³⁰.

Когда Трамп выступил 19 сентября 2017 г. на Генеральной Ассамблее ООН, то всё его внимание, которое он уделил африканским государствам, составляющим четверть общей численности членов этой организации, состояло из двух предложений, произнесённых им в конце своего выступления. В первом из них он похвалил миротворческие миссии под руководством ООН за «неоценимый вклад в стабилизацию конфликтов в Африке», а во втором – Соединённые Штаты, которые продолжают лидировать в мире по оказанию гуманитарной помощи и предотвращению голода в Южном Судане, Сомали, на Севере Нигерии и Йемене»³¹. На следующий день Трамп устроил ленч для лидеров девяти африканских государств – Кот-д’Ивуар, Эфиопии, Ганы, Гвинеи, Намибии, Нигерии, Сенегала, Уганды и ЮАР. В сообщениях СМИ по этому поводу отмечалось, что первая непосредственная встреча нынешнего президента США с африканскими лидерами, судя по его манере поведения и обращения с ними, напоминала колонизатора из XIX века, который прибыл на Чёрный континент в надежде извлечь из этого прибыль и обогатиться. Обращаясь к своим гостям-африканцам, Трамп заявил: «У Африки есть огромный потенциал для бизнеса, у меня так много друзей, которые едут в ваши страны, пытаясь разбогатеть. Я поздравляю Вас, они тратят много денег… Это действительно то место, куда они должны идти, куда они должны пойти». Трамп призвал африканские компании инвестировать в США, а затем переключившись на американо-африканское сотрудничество в сфере безопасности, попросил африканских руководителей активнее бороться с исламскими экстремистами и положить конец угрозе со стороны Северной Кореи³².

Тем не менее после встречи Трампа с африканскими лидерами в кулуарах Генассамблеи ООН в Нью-Йорке некоторые подвижки в плане взаимодействия США с Чёрным континентом всё же произошли. В октябре 2017 г. постоянный представитель США при ООН Ники Хейли по поручению президента совершила официальный визит в Эфиопию, Южный Судан и Демократическую Республику Конго (ДРК), став, таким образом, первым высокопоставленным представителем администрации Трампа, посетившим Африку. «Соединённые Штаты рассматривают Африку как очень важную часть мира, – заявила она после встречи с премьер-министром Эфиопии Хайлемариам Десалегн. – Мы видим большие возможности в Африке, мы видим проблемы в Африке, но мы хотим поддерживать и помогать в таких ситуациях»³³. Поскольку США оплачивают большую часть миротворческого бюджета ООН, а администрация Трампа, как и сама Хейли активно выступали за его существенное сокращение, то одна из целей её поездки состояла в том, чтобы дать на месте объективную оценку деятельности миссий по поддержанию мира в Южном Судане и ДРК, которые являются одними из самых крупных в мире и, следовательно, самых затратных (на проведение операций по поддержанию мира только в ДРК ежегодно тратилось более одного миллиарда долл.)³⁴.

В середине декабря 2017 г. была принята и опубликована новая Стратегия национальной безопасности Соединённых Штатов Америки. В разделе о «региональном контексте» Африка характеризуется как «континент надежд и долгосрочных вызовов»³⁵. За годы независимости, отмечалось в документе, ряд африканских стран обрели стабильность, преодолели разрушительные конфликты и стали на путь демократии, а некоторые даже являются «наиболее растущими экономиками мира». Но наряду с этими достижениями на континенте имеется немало серьёзных проблем – войны, коррупция, плохое управление и террористические группировки, вылазки которых становятся всё более смертоносными» не только для самих африканцев, но и «для граждан и интересов США»³⁶.

Весьма показательно то, что вслед за террористической угрозой к вызовам, с которыми столкнулись в последние годы страны континента в Стратегии национальной безопасности был назван Китай, который наращивает в Африке своё экономическое и военное присутствие и за два последних десятилетия превратился в её «самого крупного торгового партнёра». По мнению авторов Стратегии, отношения с Китаем идут во вред Африке, поскольку «некоторые его действия подрывают её будущее – «коррумпируются элиты», в экономике «доминируют добывающие отрасли», странам континента «навязываются невыполнимые и непрозрачные долги и обязательства»³⁷.

В Стратегии были обозначены приоритеты африканского курса администрации Трампа в области политики, экономики, военных дел и безопасности. На политическом направлении была поставлена задача продолжать поощрять проведение демократических реформ, «содействовать эффективному управлению, верховенству закона и созданию институтов, подотчётных и ответственных перед своими гражданами». Экономические приоритеты откровенно увязывались с интересами Америки, поскольку «Африка представляет новые потенциальные рынки для товаров и услуг США, спрос на которые высок и будет расти». О каких-либо конкретных программах американо-африканского экономического сотрудничества в Стратегии не говорилось. Что же касается военных приоритетов, то они остались традиционными: продолжение работы Министерства обороны с африканскими партнёрами по повышению их сил безопасности противостоять терроризму, торговле людьми, незаконной торговле оружием и природными ресурсами. Особо было выделено сотрудничество в борьбе с террористическими группировками, «представляющими угрозу гражданам США» и самим африканским странам³⁸.