Введение

Одна из главных особенностей политики, которую проводит американский президент Трамп и его администрация, состоит в склонности к рискованным мерам при игнорировании устоявшихся подходов к мировым проблемам и проверенным рецептам их решения. Своеволие вместо согласованных позиций, вызов устоявшимся правилам и упорное стремление подменить трудные пути решения сложных проблем простыми и скорыми мерами, которые демонстрирует Трамп и его администрация в качестве стиля своей политики, порождают постоянное присутствие рисков в качестве главной особенности возникающей новой среды существования мировой экономики. Всякий раз при объявлении тех или иных мер возникает вопрос: неужели это получится, и начинаются тревожные ожидания последствий принятых решений. Так происходит и с экономическим ростом, который происходит в экономике США в последние два года. Несмотря на благоприятные показатели, многие экономисты, деятели бизнеса, люди науки и просто заинтересованные наблюдатели пребывают в тревожном ожидании очередного финансово-экономического кризиса, который представляется тем более неотвратимым, чем далее длится полоса благоприятной конъюнктуры.

Два года президентства Трампа совпали с развёртыванием в экономике США, вопреки уже привычным ожиданиям продолжения застоя, повышательной фазы экономического цикла, которая оказалась неожиданно энергичной. Но вместо радости, на фоне сравнительно высоких темпов роста, рекордно низкой безработицы и стабильно низкой инфляции, не превышающей 2%, характерной чертой сложившейся ситуации в экономике США стали настойчивые предостережения неизбежности скорого кризиса большой силы. С мрачными предсказаниями выступают финансовые аналитики, эксперты МВФ и Всемирного банка, биржевые дельцы и консультанты золотодобывающих компаний. Память о недавнем финансово-экономическом кризисе 2008–2009 гг. в США, разрушительные волны которого прокатились по всему миру, не позволяет попросту отмахнуться от мрачных предупреждений. Однако, вопреки ожиданиям, повседневный ход событий свидетельствует о продолжении экономического роста и питает надежды, что его потенциал ещё не исчерпан. Прирост ВВП, который в 2017 г. составил 2,2%, в следующем году уже вплотную приблизился к трёхпроцентной отметке, достигнув 2,9%, при том, что в отдельные кварталы действительно превышал 3% на годовом уровне.

Ирония судьбы заключается в том, что вся борьба с силами предыдущего кризиса и работа по стимулированию роста экономики выпала на время пребывания у власти администрации Обамы, а когда, согласно всем стереотипам, очередной кризис должен был произойти, рост неожиданно ускорился и обещает оставаться столь же энергичным в течение предстоящего года или более. Важным аргументом в пользу дальнейшего продолжения динамичного роста экономики является рекордно низкий уровень безработицы, который удерживался в течение 2018 г. и в сентябре составил всего 3,7% рабочей силы, что соответствует положению более благоприятному, чем принятое в 4% определение полной занятости¹. При этом в некоторых штатах данный показатель составляет даже менее 3% рабочей силы. Статистика показывает, что положительные перемены выразились не только в увеличении количества рабочих мест, но и в повышении заработной платы².

Примечательна на фоне этих явлений уверенность Дональда Трампа в том, что продолжающийся в экономике США рост – это результат двухлетних усилий его администрации, именно это Трамп утверждал в своём послании «О положении страны»³.

Согласно данным последнего в 2018 г. доклада Бюро трудовой статистики, со времени выборов Трампа президентом в ноябре 2016 г. до его выступления с посланием «О положении страны» в январе 2019 г. в США было создано около 5 млн рабочих мест: в 2017 г. их число выросло на 2,2 млн, в 2018 г. – на 2,6 млн, в то время как в 2016 г. уже был отмечен прирост на 2,3 млн⁴. Нынешний прирост рабочих мест имеет несколько особенностей, которые следует отметить. Во-первых, аналитики обращают внимание на то, что это он происходит самым энергичным образом за всё время с начала века, что даёт основания считать, что подъём экономики и рост занятости вызван действием гораздо более фундаментальных факторов, нежели уже отмеченные поспешные меры Трампа – сокращение налогов, тарифные войны и т.п. Примечательно, что обрабатывающая промышленность, которая была в центре внимания Трампа ещё со времени предвыборной компании и должна была много выиграть от тарифной войны, показала меньший по сравнению с другими секторами прирост рабочих мест. Здесь они увеличились на 284 тыс. в 2018 г., что составило наибольший прирост с 1997 г. Для сравнения отметим, что по тем же данным Бюро трудовой статистики, в сфере профессиональных и бизнес-услуг число рабочих мест выросло на 583 тыс., и в сфере образования и здравоохранения – на 517 тыс. Это означает продолжение действия сил прогресса, отдающих приоритет сфере услуг⁵.

Тем тревожнее воспринимаются предупреждения тех, кто предрекает финансовый кризис в стране. Все эти предостережения звучат в духе мрачной шутки разведчиков-нелегалов: «дела идут слишком хорошо, значит, мы чего-то не учли». Действительно, если провести серьёзный анализ поведения финансового рынка, следует полагать, что основания для опасений близкого кризиса реально существуют, и такой кризис неизбежно произойдёт – вопрос только когда он начнётся.

Инвестиционный банк Морган Стэнли обращает внимание участников финансового рынка на известия о том, что в Федеральном резервном банке Нью-Йорка разработана модель, которая оценивает вероятность наступления рецессии в течение ближайших 12 месяцев. Особенностью модели является возможность корректировать исходные данные с учётом меняющихся обстоятельств. Примечательно, что, несмотря на обстановку роста экономики страны, в начале текущего года вероятность наступления рецессии и кризиса в этом году оценивалась в 73%⁶.

Важно обратить внимание на то, что скорого наступления кризиса ожидают не только американские, но и европейские аналитики. Наибольшее беспокойство выражает Европейский центральный банк (ЕЦБ), который усматривает приближение кризиса в первую очередь в том, что и без того слабый экономический рост в этом регионе показывает тенденции к замедлению. По данным Европейской экономической комиссии, рост в еврозоне, который в течение первого полугодия 2018 г. с большими усилиями поддерживался на уровне 2%, показал всего 0,2% в четвёртом квартале. Замедление происходит, несмотря на то, что ЕЦБ поддерживает отрицательную ключевую ставку (0,4%) для помещённых у него депозитов коммерческих банков и нулевую для их рефинансирования и при этом уже четыре года проводит обширную программу количественного смягчения объёмом 2,6 трлн евро (3 трлн долл.), которая была завершена в конце 2018 г. Хотя отрицательные банковские ставки должны стимулировать инвестиции в бизнес вместо банковских депозитов, ЕЦБ уже не ожидает от них значительного эффекта. Теперь ЕЦБ полагает, что в нынешнем году рост ВВП еврозоны составит всего 1,3%, хотя ранее рассчитывал на 1.9%⁷.

Обстановка неуверенности, сложившаяся в ЕС, приводит к тому, что опасения толчка к кризису вызывают любые негативные события в рамках союза и вокруг него. Не говоря уж о неурядицах с проведением мероприятий по линии брекзита, выражаются опасения, что провокаторами кризиса могут послужить обесценение турецкой лиры, возобновление долговых проблем Греции или что-нибудь иное в этом роде⁸. Особое внимание приковано к эпопее тарифной войны Трампа с Китаем в опасении, что она спровоцирует существенное сокращение мировой торговли, которая имеет весьма большое влияние на экономику ЕС.

Ситуация в экономике и на финансовом рынке США вызывает тревогу также в руководстве МВФ. Первый заместитель директора-распорядителя МВФ Д. Липтон заявил, что властями в США проводится меньше мер, чем нужно для предотвращения кризиса. Аналогичные опасения высказывает Дженнет Йеллен, бывшая недавно председателем совета управляющих ФРС. В самых общих фразах, чтобы не обидеть нынешнее руководство ФРС, она, тем не менее, совершенно определённо заявила в телевизионном интервью нобелевскому лауреату П. Кругману, что из-за недостаточного противодействия со стороны государства назревающему кризису, он может наступить довольно скоро⁹.

Одним из главных аргументов относительно приближающегося финансового кризиса служит традиционная страшилка последних лет: растущий государственный долг и недавнее превышение им роковой величины в 22 трлн долл.¹⁰ Негативное влияние растущего государственного долга называют непременной причиной наступающего кризиса. Благодаря специально установленному электронному табло, наблюдение за поведением государственного долга стало в США национальным занятием. В начале марта 2019 г. цифра перескочила отметку 22 трлн долл., и это дало толчок для новых выступлений об опасности растущего государственного долга для национальной экономики. Примечательно, что даже в среде успешно действующих на финансовом рынке бизнесменов ситуация с растущим государственным долгом вызывает недоумение. Вопреки усвоенным со студенческих времён положениям, растущий государственный долг не сопровождается усилением инфляции, ростом банковских ставок процента и другими хорошо известными разрушительными последствиями. Более того, несколько стран Европы, в частности Греция, продемонстрировали в последние годы те самые классические последствия сильного увеличения государственного долга: усиление инфляции, кризис государственных финансов, невозможность дальнейших заимствований – кризис экономики. С учётом гораздо больших размеров государственного долга США, аналитики полагают, что здесь кризис может оказаться более разрушительным, чем в Греции, и только непонятные причины пока откладывают его наступление.

В действительности исследования показывают, что государственный долг США следует рассматривать как вместилище для сбережений населения, финансовых институтов и иностранных центральных банков. С указанной позиции его следует ценить как источник безрисковых активов для инвесторов указанных категорий и вместо напрасных тревог изучать методы управления им в интересах обеспечения финансовой устойчивости экономики США¹¹. Характерно, что те финансисты, которые особенно упирают на угрозу роста государственного долга, усматривают спасение для инвесторов в американские гособлигации в переводе помещённых туда денежных ресурсов на приобретение золота. С такими идеями в последнее время активно выступает известный в США финансист Питер Шифф (Peter Schiff), президент крупного фонда «Евро пасифик капитал» (Euro Pacific Capital Inc)¹².

Здесь, очевидно, проявляется негативное воздействие на многих аналитиков магии больших цифр на фоне стереотипных представлений. То обстоятельство, что экономика США уже почти полстолетия живёт с дефицитами федерального бюджета, а также торгового и платёжного баланса, неизменно воспринимается как проявление глубинного неблагополучия, которое никак не поддается исцелению. При этом не получают достойной оценки крупные размеры притока иностранного капитала в страну, позволяющие ей таким способом восполнять недостаток внутренних сбережений и сохранять высокий уровень потребительских расходов. Притягивая к госдолгу ещё и показатели задолженности потребителей и бизнеса, критики финансовой политики в стране и за её пределами указывают, что США выстроили модель жизни в долг, финансируя за счёт заимствований у будущего текущее благополучие, что неизбежно должно завершиться горькой расплатой, когда наступит час возвращать долги. Носители таких взглядов никак не могут принять подход, согласно которому государственный долг служит вместилищем для надёжных сбережений участников хозяйственной жизни, обеспечивая безрисковыми активами национальных и иностранных инвесторов. Такой подход переносит проблему государственного долга США и всей системы кредитования с величины обязательств на методы управления этим финансовым источником.

В этой связи достойна внимания оценка финансового положения страны, сделанная известным специалистом Дэвидом Стокманом, который в 1980-е годы в администрации Рейгана курировал экономику и отличался склонностью обстоятельно просчитывать эффект от предстоящих мер. В своё время это не нашло понимания ни со стороны президента, ни со стороны других деятелей, для которых эти расчёты показались слишком сложной и непонятной материей. Теперь Стокман откровенно называет Трампа невежественным человеком и резко критикует его действия на посту президента. Стокман утверждает, что обвал финансового рынка неизбежен в близкое время, и он составит сокращение не менее чем на 40% текущей стоимости¹³.

Заслуживает быть отмеченным, что вовлечение в обсуждение благодаря Интернету широкого круга участников с разным уровнем образованности и профессионализма приводит к тому, что выдвигается множество причин предстоящих событий кризиса: от закрытия в последние месяцы нескольких десятков магазинов владельцами розничных сетей до увеличения просрочек выплат по автокредитам и студенческим займам¹⁴. Если выделить в этом потоке предостережений достаточно значимые для экономики факты, следует обратить внимание на заметное сокращение продаж новых домов, которых в январе 2019 г. стало на 8,9% меньше, чем в предыдущем месяце, а также уменьшение числа начатых строительств домов в декабре на 11,2%. Памятуя о том, насколько силён эффект для экономики спроса на новые дома, который влечёт за собой большой шлейф приобретений разного рода товаров и услуг, следует считать снижение этих показателей действительно тревожным фактом.

Увеличение показателя неплатежей по кредитам на покупку автомобиля, действительно, служит свидетельством существования очагов неблагополучия в экономике. К концу 2018 г. просрочку выплат по этим кредитам более 90 дней в разное время уже допустили 7 млн американцев. Этот показатель превышает на 1 млн человек индикаторы неблагополучного 2010 года. Примечательно, что продажи новых авто в последние годы растут и составили 17,5 млн штук в 2018 г., причём сумма в 584 млрд долл. кредитов, взятых для этой цели, оказалась самой высокой с начала нового века. Средняя продажная цена автомобиля в последние годы растёт и составила в конце 2018 г., по расчётам аналитиков Федерального резервного банка Нью-Йорка, 36692 долл., при том, что среднемесячный платёж по автокредиту в это же время составил 548 долл. Следует принимать во внимание, что общая задолженность по автокредитам в конце 2018 г. составляла 1,27 трлн долл., или 32%, то есть почти треть всего объёма обязательств по потребительскому кредиту, составлявшего в это время около 4 трлн долл.¹⁵ Аналитики опасаются, что в области автокредитов повторяется ситуация, характерная для сферы ипотечного кредита накануне финансово-экономического кризиса 2008–2009 гг., когда на подъёме экономики за счёт кредитования в сферу покупок автомобилей оказались вовлечены в значительном количестве ненадёжные заёмщики. Следует принимать во внимание, что автомобиль является важнейшим предметом для работающих американцев. Обладание им служит решающим условием для участия в хозяйственной жизни и образует, так сказать, «последнюю линию обороны» в случае наступления бедности. Поэтому неблагополучие с погашением автокредитов воспринимается как знак появления трудностей в экономике.

Если для оценки положения с кредитами нужны особые усилия и анализ специально подобранных показателей, то гораздо более наглядным индикатором нездорового положения вещей на финансовом рынке служит наличие так называемого пузыря, который является одним из следствий антикризисной политики прошлых лет и нагнетания в экономику ликвидных денег посредством политики «количественного смягчения». Следует принимать во внимание, что почти всё население США так или иначе вовлечено во владение финансовыми активами. Банковские счета имеют 96% домохозяйств, более половины домохозяйств владеют разного рода акциями, почти половина обременена ипотечными кредитами и т.д. По этой причине интерес населения к финансовой политике правительства является практически всеобщим, и он никогда не утихает. Тем более, что в этой сфере в последние годы происходит много необычных событий.

Напомним что, используя дефицитное бюджетное финансирование по специальным антикризисным программам, администрация Обамы увеличила на 100% государственный долг, который она застала с приходом к власти. Если в конце 2008 фин. г. госдолг был равен 9 986,1 млрд долл., то в конце 2016 фин. г. он составил 19 539,5 млрд долл. и продолжал расти¹⁶. Более пятой части этой величины долга перешло на баланс центрального банка (ФРС), который путём выкупа государственных и покрытых ипотекой облигаций накачал в экономику за 2009–2014 гг. более 4,5 трлн долл. в рамках своей политики количественного смягчения, направленной на восполнение кредитных ресурсов в экономике и стимулирование её роста.

Выход экономики на траекторию энергичного роста показал, что столь массированный допинг сделал своё дело, кризис был остановлен и неровный медленный рост всё-таки состоялся. Однако на практике оказалось, что в экономику было направлено даже больше денег, чем нужно. Об этом свидетельствует тот факт, что сокращение дефицита федерального бюджета до величин 500–670 млрд долл. в последние годы, по сравнению с 1400–1300 млрд в 2009–2011 гг. и почти 1100 млрд в 2012 г., не вызвало болезненных явлений в экономике. Что касается денежного хозяйства, то более половины предоставленных кредитным институтам денег вместо облигаций, а именно 2353 млрд долл. из отмеченных выше 4,5 трлн долл., направленных ФРС, так и остались в 2015 г. невостребованными бизнесом и застыли на резервных счетах банков. Более того, уже в середине 2018 г. всё ещё оставались невостребованными 1887 млрд долл.¹⁷

Считается, что именно эти «лишние» деньги стали главным питательным источником для необычного роста объёма финансового рынка США, в особенности – рынка акций. Не найдя лучшего применения, деньги устремились в спекулятивные операции, взвинчивая курсы акций до небывалых прежде высот. На то, что рост курсов акций на фондовом рынке США носит нездоровый характер, может указывать необычно высокое отношение цены акции к прибыли компаний. Средний показатель Р/Е (price/earning) для фондового рынка США, который говорит, за сколько лет окупятся вложения в эти акции за счёт получения прибыли, по оценке американских финансовых консультантов, составлял 31 в середине 2018 г., в то время как показатель свыше 15 уже считается достаточно высоким, чтобы инвесторы были настороже¹⁸.

Предвестниками приближающейся финансовой грозы выступают периодические падения биржевых индексов, среди которых самый старый и наглядный – индекс Доу-Джонса. После трёх лет колебаний в коридоре 16 000–18 000 пунктов индекс Доу-Джонса с начала ноября 2016 г. вышел на траекторию динамичного роста и достиг 25 877,7 пунктов к концу января 2018 г., когда случилась большая встряска, и 5 февраля произошёл самый большой однодневный обвал за всю историю этого индекса, и его значение через пару дней остановилось на отметке 23 849¹⁹.

Вскоре индексы вновь подросли, хотя и с колебаниями, пока в конце октября 2018 г. не произошёл очередной обвал. Он был примечателен тем, что один из финансистов точно предсказал его дату: 24 октября. Действительно за один этот день индекс Доу-Джонса от значения 25 191 упал на 608 пунктов (2,4%), до 24 583²⁰. Интересно, что аналитик, предрекавший спад на бирже США в этот день, решил, что он случится, потому что в тот же день, в знаменитый «чёрный вторник» 24 октября 1929 г., в США произошёл первый большой обвал на бирже, за которым последовали другие и развернулась «Великая депрессия» 1929–1933 годов²¹

Как сильный удар по финансовому рынку воспринималось его участниками повышение ставки ФРС до 2,25% в конце сентября 2018 г.²² Финансисты, которые практически постоянно критикуют ФРС за её денежно-кредитную политику, теперь стали утверждать, что руководство этого регулятора вознамерилось обрушить финансовый рынок ради того, чтобы, наконец, выпустить лишний воздух из пузыря на рынке акций. Примечательно, что эта мера ФРС вызвала резкую критику со стороны Трампа, который ревниво относится ко всему, что может помешать процессам роста экономики, приписывая их успеху своей политики.

Теперь финансисты опасаются, что ФРС мало чем может помочь удержать тенденцию роста экономики и предотвратить наступление кризиса. Пока ФРС заняла выжидательную позицию. Приостановлена политика повышения процентных ставок на показателе 2,5%. Приостановлена также политика количественного сжатия, которую ФРС проводила с октября 2017 г., когда она взяла курс на постепенное сокращение массива гособлигаций на своём балансе. Объективности ради, надо отметить, что сокращение баланса, составлявшего более 4,5 трлн долл. по активам, происходило в сравнительно небольших размерах, в основном за счёт механизма погашения облигаций с завершившимся сроком действия. Размер сокращения был установлен на уровне 50 млрд долл. в месяц, хотя фактически он редко достигал этой величины, и к началу 2019 г. общее сокращение составило около 400 млрд долл. Теперь ФРС на распутье: если наступление кризиса станет очевидным, возникнет вопрос о снижении ставок процента и возможно даже о возвращении к политике количественного смягчения²³.

Наконец, надо указать на главную причину предстоящего кризиса. Это закон циклического развития экономики. Со времени начала предыдущего кризиса прошло уже десять лет, и за это время, особенно в последние годы, накопилось много изменений. Тут и необычайные перипетии экономической политики Трампа с его тарифными войнами, и достижения цифровой экономики, и налоговая реформа, и многое другое из этого ряда. В такой обстановке не должно вызывать удивления, когда основатель одного из крупнейших в мире хедж-фонда Bridgewater Associates, миллиардер Рэй Далио предрекает миру новый финансовый кризис уже в ближайшие два года. Этот деятель не одинок в своих предсказаниях, и он не первый в ряду пророков²⁴.

Циклические закономерности развития рыночной экономики, предопределяющие неизбежность очередного кризиса, хорошо известны как профессиональным экономистам, так и достаточно грамотным и наблюдательным участникам хозяйственного процесса. Десятилетие, миновавшее со времени начала последнего финансово-экономического кризиса, служит наиболее убедительным аргументом в пользу скорого наступления очередного потрясения подобного рода. Ничего удивительного, что продолжение фазы роста экономики в текущем цикле ведёт к активизации разного рода предсказателей, среди которых, наряду с экстравагантными персонажами, встречаются серьёзные исследователи.

Когда аналитики «Дж. П. Морган» (JPMorgan) говорят о неизбежности наступления кризиса до 2021 г., а их поддерживают коллеги из «Бэнк оф Америка», которым вторят Дж. Сорос и престарелый Алан Гринспен, 20 лет возглавлявший ФРС, надо полагать, что однажды кризис всё-таки непременно случится, и будет это в ближайшие годы.

Некие финансовые аналитики, настаивающие на верности своих предсказаний, утверждают, будто обнаружили 90-летний цикл существования ситуации, которая возникает накануне большого финансового кризиса и длится примерно 12 месяцев. Предсказатели проводят прямую параллель с обстановкой накануне «Великой депрессии» 1929–1833 гг., что, впрочем, характерно для многих американских аналитиков, для которых любой кризис – повод сравнить его с «Великой депрессией» как самым страшным потрясением экономики. Ситуация, которую назвали «чёрным окном», характеризуется бурным ростом курсов акций и очевидным перегревом фондового рынка, что даёт возможность в короткий срок сорвать большие прибыли. Важно при этом не пропустить момента, когда надо спрыгнуть с бешено мчащегося к пропасти поезда и переложить изъятые деньги в надёжные активы. Приглашая инвесторов не упустить шанс обогатиться, эти аналитики предсказывают поворот экономики США к спаду и развёртывание сил нового финансового кризиса не позже осени 2019 года²⁵

Интересно отметить позиции тех аналитиков, которые не только предсказывают неизбежное скорое наступление кризиса, но и предлагают достойные внимания предупредительные меры государственной экономической политики. Стоит отметить предложение Кайли Бесса, одного из крупных финансистов, основателя компании «Хейман капитал» (Hayman Capital), который считает необходимым развернуть в ближайшее время проекты дальнейшего развития инфраструктуры американской экономики на общую сумму не менее 1 трлн долл. за счёт бюджетных вливаний. В противном случае он считает неизбежным наступление кризиса не позднее 2020 г.²⁶ По сути, это предложение означает призыв повторить антикризисную программу, подобную спешно запущенной администрацией Буша-младшего в октябре 2008 г., когда наступил прошлый финансово-экономический кризис, с той разницей, что на этот раз предлагается опередить наступление кризисной ситуации.

Предложение сделать крупные инвестиционные вливания в развитие инфраструктуры лежит в русле кейнсианской антикризисной доктрины. Вместе с тем, такое предложение означает, что экономические деятели в США не могут уверенно указать на отрасли экономики, которые должны стать двигателями прогресса и рассадником новых рабочих мест, оставляя эту миссию силам рынка. В такой ситуации обращение к модернизации и развитию инфраструктуры остаётся наиболее приемлемым вариантом государственного вмешательства в экономику, способного в любом случае привести к положительным результатам. Можно было бы назвать этот совет тривиальным, если бы не масштабы предлагаемых мер, которые неизбежно означают возрождение крупного дефицитного бюджетного финансирования и соответствующее увеличение государственного долга.

Необходимость крупных инвестиций в инфраструктуру Бесс обосновывал тем, что стимулирующий эффект налоговой реформы Трампа, объявленной в декабре 2017 г., неизбежно скоро выдохнется. В 2018 г. он, по оценкам, соответствовал приросту инвестиций в размере 250 млрд долл., в 2019 г. этот показатель увеличится до 400 млрд долл., но уже в 2020 г. сократится до 150 млрд долл., а в дальнейшем сойдёт на нет. Вместо него призван подействовать проект развития инфраструктуры. Можно было бы пойти на новую налоговую реформу, но большинство демократов в Палате представителей Конгресса вряд ли её пропустит, а на содействие развитию инфраструктуры они могут согласиться²⁷.

Следует ясно понимать, что происходящий рост экономики не может быть беспредельно долгим и с учётом действия известных закономерностей должен завершиться в довольно близкие сроки. В этой связи внимание политических кругов и бизнеса сосредоточено на политике Трампа с тем, чтобы вовремя уловить возникающие угрозы и включить меры противодействия разрушительным силам кризиса. Уолл-стрит особенно внимательно следит за перипетиями борьбы вокруг бюджета и тарифной войны, в которую втянуты многие отрасли экономики страны от металлургии, автопрома и фармацевтики до производства обуви и домашней утвари, включая электротовары и приборы электроники. Соответственно, выступления Трампа по поводу торговли с партнёрами и иные события сопровождаются всплесками курсов акций на биржевых торгах.

Финансовый рынок болезненно отреагировал на пресловутый шатдаун, до которого нынешняя администрация довела дело в борьбе с Конгрессом, оказавшийся самым продолжительным в истории США. К концу января, когда на некоторое время он был прерван по решению Трампа, шатдаун пподолжался 35 дней, привёл к выключению из рабочего процесса более 800 тыс. федеральных служащих и вызвал значительное сокращение ВВП, которое могло оказаться переломным по результатам первого квартала 2019 г. По оценке Креди Суисс, сокращение может составить несколько сот миллиардов долларов и стать спусковым крючком кризисных процессов²⁸.

В завершение следует обратить особое внимание на экономические итоги прошедшего года, которые показывают, что, несмотря на рост экономики, болезненные проблемы страны, как их понимают многие деятели в США, включая Трампа, – хронический дефицит бюджета и платёжного баланса – не только не устранены, но, напротив, стали ещё больше по своим размерам и влиянию. США завершили 2018 фин. г. с дефицитом 779 млрд долл., который на 17% превысил показатель предыдущего года, и с дефицитом платёжного баланса за календарный год около 600 млрд долл.²⁹ При этом торговый дефицит, несмотря на тарифные войны, также увеличился и составил 891 млрд долл., и в его составе самым крупным стал дефицит с Китаем, также выросший до 419 млрд долл. против 375 млрд в предыдущем году³⁰.

Оценивая противоречивые результаты прошедшего года, американское общество начинает задумываться над экономической политикой Трампа, убеждаясь, что скорые прямолинейные решения не соответствуют сложности ситуации в мировой экономике. Предстоящий кризис усилит эти настроения.

Заключение

Таким образом, представленное рассмотрение предпосылок, угроз и причин предстоящего финансово-экономического кризиса в США позволяет утверждать о неизбежности такого кризиса в соответствии с закономерностями циклического развития экономики. Вместе с тем, практика еще раз демонстрирует оригинальность и своеобразие каждого цикла развития, который на фоне общих закономерностей приносит новые источники роста и прогресса, обогащающие хозяйственную практику и усиливающие её жизнеспособность и эффективность. В этом смысле предстоящий кризис отнюдь не представляет смертельной опасности для экономики США, но при этом станет её очередным испытанием на способность государства понимать закономерности развития экономики и действовать в русле устранения препятствий новым явлениям и поддержки созидательных инноваций.