Кризис в трансатлантических отношениях, завершившийся выходом Франции из военной инфраструктуры НАТО в 1966 г. и принятием Доклада Армеля в 1967 г., речь президента Р. Никсона по случаю 20-й годовщины Североатлантического альянса (1969) во многом обусловили появление идеи трехсторонности, инициативы “Год Европы” (1973) [1]. Преодоление недоверия в отношениях и расширение сотрудничества за рамки военного и политического взаимодействия по вопросам безопасности, а также осознание необходимости вовлечения в трансатлантическое партнерство Японии привели к учреждению Трехсторонней комиссии и G7. Причастность к созданию Билдербергской группы (1954) и опыт взаимодействия представителей национальных элит Европы и США, ежегодно встречавшихся в неформальной обстановке для обсуждения глобальных тенденций и основных мировых проблем, что способствовало развитию доверия, понимания и поддержанию жизнеспособности атлантического сообщества, были использованы Дэвидом Рокфеллером для воплощения проекта трехсторонности. В конференциях принимали участие 120-150 политических лидеров, экспертов в сфере промышленности, финансов, представители из академических кругов и средств массовой информации (из них две трети европейские участники, остальная часть − североамериканские; 1/3 − политические и правительственные представители и 2/3 − из других сфер занятости). Следование Chatham House Rule позволяло использовать полученную информацию без идентификации источника. Темы предстоящих дискуссий публиковались за несколько дней до встречи. Сложившаяся традиция проведения ежегодных форумов трансатлантических элит сохраняется до настоящего времени [2]. На протяжении многих лет прослеживается тематическая общность рассматриваемых проблем на встречах Билдербергской группы, НАТО, Трехсторонней комиссии и саммитах G7.

В марте 1972 г. Д. Рокфеллер выступил на инвестиционных форумах в Монреале, Лондоне, Брюсселе и Париже от имени “Чейз Манхэттэн Бэнк”, изложив некоторые из своих мыслей, «подхваченных удивительным числом людей, − среди них Збигнев Бжезинский, Хенри Оуэн, Роберт Боуи − присоединившихся ко мне, чтобы посмотреть, как идеи могут быть воплощены». Он предложил создание “международной комиссии по вопросам мира и процветания”, состоящей из частных граждан стран НАТО и Японии для анализа «таких жизненно важных областей как международная торговля и инвестиции, проблемы окружающей среды, борьба с преступностью и наркоманией, контроль за народонаселением, помощь развивающимся странам» [3]. Проблемы, им озвученные, были адресно направленными и своевременными: как три демократически и экономически развитых региона могли бы более тесно сотрудничать в условиях нефтяного кризиса, финансовой неустойчивости, новых возможностей и неопределенностей в Азии.

Предложение включить Японию в процесс взаимодействия со странами Североатлантического альянса Д. Рокфеллер пояснил в мемуарах тем, что страна стала глобальной экономической державой, ее высококачественная продукция, автомобили и электроника, присутствовали на всех рынках и при этом «Успех японского экспорта вызвал враждебную реакцию в Соединенных Штатах и Западной Европе; присутствовало сильное ощущение того, что Япония является “бесплатным пассажиром” в международной торговой системе, агрессивно использующая возможности за границей, и только нехотя приоткрывая свой национальный рынок. Экономические достижения Японии в сочетании с ее странным нежеланием принимать серьезное участие в международном диалоге требовали включения японцев в процесс, который я имел в виду» [4].

Интересным является признание также стоявшего у истоков трехсторонности Фреда Бергстена, высказанное 25 февраля 1998 г. и касающееся замыслов ТК: «Трехсторонняя Комиссия была создана в 1973 г., прежде всего чтобы помочь интегрировать Японию в мировую экономику. Блестящий экономический прогресс отчетливо подтолкнул ее к центральной роли в мировой торговле и финансах. Это экономическое представление усилило необходимость крепко удерживать Японию в антикоммунистическом лагере в целях холодной войны. К этому времени Япония была принята правительствами Северной Америки и Европы, как первый азиатский член, в ОЭРС /OECD и “Группу 10”/G10 в 1968 году. Но поскольку она не была членом Совета Безопасности ООН и не участвовала в многосторонних соглашениях по безопасности, «она все еще была аутсайдером во многих отношениях, и ее вовлечение в международные группы лидерства только началось» [5].

Служивший в начале 1970-х годов представителем Европейской комиссии в Лондоне Джордж Бертуан оставил свидетельства о многочисленных личных дискуссиях в период 1970–1972 гг. с выдающимися дипломатами и коллегами (невзирая на соответствующие инструкции из штаб-квартиры), касавшихся “двух важных новых реалий”: 1) появление на мировой сцене Японии, ставшей из прежде “развивающейся страны”, высоко индустриализованной демократией; 2) “возвращение” Европы, увеличивающейся объединенной общности, готовившейся к первому расширению 6+3 (Великобритания, Дания, Ирландия). «К тому времени, когда правительство Японии уже проявило официальную инициативу с целью учреждения нечто подобного “трехсторонней” структуре, они, в Париже, Лондоне, Бонне, быстро отказались. Таким образом, когда я впервые услышал о частной инициативе, предпринятой Дэвидом Рокфеллером по предложению Збигнева Бжезинского, я посвятил мои усилия, чтобы помочь ее воплощению, особенно в Европе», – объяснил свое решение Дж. Бертуан [6].

В апреле 1972 г. в Бельгии, на ежегодной Билдербергской конференции, Д. Рокфеллер вновь встретился с З. Бжезинским, который в тот год был одним из участников. На протяжении нескольких лет Д. Рокфеллер призывал организационный комитет пригласить участников из Японии [7]. Он снова повторил свою попытку и предложил «нашим билдербергским друзьям – чем создавать еще одну международную организацию – мы могли бы пригласить японцев присоединиться к (участию в) Билдербергу». Однако предложение «было просто отметено» несколькими участниками, ему «вновь вежливо, но твердо было сказано “нет”» [8]. Несмотря на поражение, по свидетельству Д. Рокфеллера, «Збиг и я почувствовали, что идея достойна внимания вернувшись в Нью-Йорк, решили сделать несколько шагов далее». З. Бжезинский, в тот период преподававший в Колумбийском Университете, согласился направлять наши усилия, и мы решили пригласить Джорджа Франклина [9], только что ушедшего в отставку с поста Директора Cовета по международным отношениям (Council on Foreign Relations) и идеально подходившего для выполнения задачи: «сначала собрать вместе отобранную группу из трех регионов для рассмотрения нашей идеи и решить насколько мы можем продвинуться вперед».

Воплощение идеи

Совершив втроем поездки в Японию и Западную Европу, они быстро и интенсивно провели консультации в трех регионах, изучив и подтвердив интерес к своей идее на высшем уровне. В середине 1972 г. небольшая группа мыслителей и основателей начала встречаться с Д. Рокфеллером, что явилось прелюдией к вскоре появившейся Трехсторонней комиссии. Очень полезными оказались усилия, приложенные Джорджем Франклином и Максом Констэммом (в 1973 г. стал первым Председателем Европейского отделения Комиссии), по определению исходного ядра европейской группы.

Весьма позитивную реакцию Д. Рокфеллер встретил в Токио и, в частности, от министра иностранных дел Такео Фукуда и министра внешней торговли и промышленности Какуэй Танака, которые при помощи Тадаси Ямамото привлекли к деятельности Комиссии ряд японских участников, включая Киити Миядзава и Сабуро Окита (позже занимавших посты министра иностранных дел, министра финансов, премьер-министра и министра иностранных дел соответственно). С американской стороны незабываемую помощь в формировании первичной “возможности” группы из трех регионов, согласно воспоминаниям Д. Рокфеллера, оказали МакДжордж Банди, Збигнев Бжезинский, Джерард Смит и многие другие. Организовав встречу с участием З. Бжезинского, Р. Боуи из Центра международных исследований в Гарварде, Х. Оуэна из Брукингского института (Brookings Institution), М. Банди из Фонда Форда (The Ford Foundation), «искренне поддержавших предложение о создании трехсторонней организации», Д. Рокфеллер позже собрал более представительную группу, включавшую пять европейцев и четырех японцев, для встречи в загородном летнем доме. Круг участников неформальной встречи в поместье Рокфеллеров 23-25 июля 1972 г. в Покантико-Хиллз, Нью-Йорк по обсуждению идеи о создании группы из представителей трех сторон – Западной Европы, Северной Америки и Японии был ограничен 19 представителями заинтересованных сторон [10].

«Группа ясно осознавала, что совокупность проблем является признаком необходимости для обществ с постоянно возрастающей взаимозависимостью достичь общего понимания и поддерживать подходы сотрудничества», – высказали мнение в 1998 г. три председателя региональных отделений Комиссии Етаро Кобаяси (президент Fuji Xerox с 1978 г., председатель 1992 г., председатель правления 2004 г., главный корпоративный советник 2006 г.), Отто Граф Ламбсдорфф (министр экономики 1977–1982 гг., 1982–1984 гг.) и Пол Волкер (председатель ФРС США в период с 1979 по 1987) [11]. Взявший вступительное слово на встрече, Д. Рокфеллер выразил озабоченность влиянием нарастающей экономической конкуренции и ускоряющимся темпом технологических и социальных изменений в разработке политики в главных индустриальных государствах. Это время, когда такая трансформация делает необходимым, чтобы правительства уделяли больше внимания проблемам будущего, вместо вынужденного концентрирования, более чем когда-либо, на сиюминутных вопросах. Он высказал свое мнение о существовании в таких обстоятельствах опасности того, что индустриально развитые государства бесцельно приблизятся к ситуации, в которой они могут причинить вред друг другу, иным государствам. Наступило благоприятное время для представителей из частного сектора, чтобы сделать значимый вклад в публичную политику. Это можно было бы совершить, предложил Д. Рокфеллер, если бы представители академических сообществ, трудовых и религиозных групп, а также бизнеса объединились вместе для рассмотрения игнорируемых долговременных вопросов и воплощения своих выводов в рекомендации практической политике. Он также сделал обзор дискуссий о такой международной комиссии, проведенных с японскими лидерами, официальными лицами США, включая Г. Киссинджера, и со многими участниками проводимой встречи – «все отнеслись очень одобрительно».

Заслуживающими внимание являются мемуары Д. Смита, дипломата, возглавлявшего американскую делегацию на переговорах по проблемам контроля над вооружениями и завершившем исполнение своих обязанностей в 1972 году. Он был «немедленно привлечен» к идее ТК и ознакомлен с нею в изложении Х. Оуэна (давнего друга и коллеги) и З. Бжезинского. «Трехсторонняя Комиcсия была предусмотрена как ядро новой внешней политики», – акцентировал в воспоминаниях Д. Смит, пояснив, что его коллеги разделяли мнение о причине пошатнувшихся отношений Соединенных Штатов с Западной Европой и Японией – невнимание дипломатии Никсона и Киссинджера) [12]. Во время одного из разговоров с президентом Р. Никсоном и его советником по национальной безопасности и Государственным секретарем Г. Киссинджером в январе 1973 г., до ухода из правительства, Д. Смит обсудил эту проблему. Оба его собеседника сказали, что слышали о предложении создать Трехстороннюю комиссию и считают «идею моего присоединения стоящей», а «Киссинджер даже выразил желание помочь Комиссии, насколько это возможно» [13]. Примечателен комментарий Д. Смита по этому поводу: «Я подозревал, что эта дружелюбность пройдет в предстоящие годы, как только Комиссия обратит критичный взгляд на его внешнюю политику» [14].

Согласно воспоминаниям Г. Киссинджера, Д. Рокфеллер позвонил ему, в то время служившему государственным секретарем в администрации Д. Форда, чтобы проинформировать о точке зрения своих коллег (Джимми Картера, Уолтера Мондейла, Збигнева Бжезинского): «...масштаб внешней политики Соединенных Штатов необходимо расширить. Для такой перемены требовалось действительно глобальное исследование, включающее Азию. Я присоединился к основателям Трехсторонней комиссии, которая преуспевает до сегодняшнего дня» [15]. На первый взгляд, это, конечно, было амбициозное альтернативное правительство, но, если посмотреть глубже, «это продемонстрировало, что для Дэвида важное национальное усилие всегда двухпартийное» [16] – акцентировал Г. Киссинджер. Президент Д. Форд проявил интерес к ТК и желание встретиться с американскими и зарубежными интеллектуальными лидерами для обсуждения важных проблем. Такая встреча состоялась с 20 членами Исполнительного комитета Трехсторонней комиссии 11 декабря 1974 г., на следующий день после их Вашингтонской сессии, как это явствует из нескольких документов, подготовленных ко дню встречи и содержавших краткую справку о ТК («Кто эти люди? Что президент планирует обсудить с ними?», а также текст, принятой резолюции 10 декабря) [17].

“Оперившийся трехсторонний партнер”

Успех Трехсторонней комиссии не был предопределен, и прежде чем утвердиться в позиции “главного голоса во внешнеполитических дебатах”, она прошла через борьбу и дискуссии. Согласно воспоминаниям Д. Смита, основатели Комиссии четко следовали этим курсом, что подтверждает письмо с изложением ее целей, разосланное будущим членам в 1973 году:

(b) подготовить принятие этих политик [18].

Т. Ямамото, принимавший участие во встрече в июле 1972 г. в Покантико-Хиллз в качестве наблюдателя, подтвердил, что участие Японии в международном политическом диалоге началось тогда, когда ей было предложено стать членом - основателем ТК, уточнив: конференция в Симоде в сентябре 1967 г., возможно, была первой главной конференцией в американо-японских отношениях, проведенной на приватном уровне [19]. Важной целью ТК было привести японских участников к близким отношениям с членами из Северной Америки и Европы, глубже вовлечь Японию в международные отношения, предоставив ей голос, ответственность, соразмерные ее нарастающей экономической мощи. Для достижения этого было важным, чтобы Япония с самого учреждения Комиссии была равным партнером.

Будучи заинтересованным в этом, Д. Смит на всех встречах председателей действовал решительно и оказывал давление на японских представителей. По его признанию, он поработал над тем, чтобы “втянуть” Т. Ватанабэ в дискуссии и планирование, поскольку считал, что ТК выполняет полезную и важную функцию – вовлечение японских членов в европейско-американский диалог. Однако осуществить это было нелегко, поскольку американцы и европейцы отдавали предпочтение свободному общению, а японские участники поначалу считали подобное неловким и незнакомым. Чувство неловкости прошло после первой встречи и японцы стали чувствовать себя увереннее на такого рода международных обсуждениях, что укрепило Д. Смита во мнении о полезности инструмента для рассмотрения вопросов, представляющих общий интерес. Спустя десятилетия после преодоления первых трудностей во взаимодействии представителей разных культур и ментальностей, по мнению Д. Смита, в середине 1990-х гг., «недавнее развитие событий, от напряженности во время Войны в Заливе до долговременных торговых трений, показало, что усилия по вовлечению Японии более глубоко в международные отношения по-прежнему продолжают оставаться важными для американо-японских отношений» [20].

Интегрирование Японии в трехстороннее содружество и в международные отношения имело особенности, обусловленные ее ментальностью и историческим опытом. Воспоминания Т. Ямамото также содержат упоминания о застенчивости и сомнениях, проявлявшихся у японских участников в ранний период трехстороннего процесса. Это вынуждало его передавать записки с призывами к выступлению. Случалось даже, что во время коктейлей некоторые из ведущих японских представителей стояли в стороне, не присоединяясь к увлеченным разговором североамериканским и европейским членам. Японская группа отказывалась браться за обсуждение проблем международной безопасности до 1983 г. из-за боязни быть раскритикованными в Японии за участие в дискуссии по вопросам коллективной безопасности, что могло быть воспринято как антиконституционное поведение [21].

Премьер-министр Японии К. Миядзава, выступая с речью “Встретить вызов” (“To meet the Challenge”) 23 марта 1980 г. в Лондоне на Пленарном собрании ТК по случаю ее вступления в третий цикл деятельности, отметил сохраняющийся принцип функционирования и обеспечивающий успех, результативность, долголетие: «Когда некоторые из нас впервые встретились в Нью-Йорке летом 1972 г. для обсуждения того, что сейчас известно как Трехсторонняя Комиссия, мы руководствовались нашим общим видением важности расширения связей и консультаций среди стран Западной Европы, Северной Америки и Японии, стран, которые разделяют многие общие ценности и обязательства к свободе, демократии, открытой мировой экономике. Хотя в наши намерения не входило задействовать Комиссию в какой-либо идеологической борьбе с Советским Союзом и его союзниками, тем не менее мы осознавали – ценности и общие интересы, связывающие нас, не разделяются ими. Мы стремились создать открытый форум для свободных дискуссий среди частных граждан, в которых мы могли бы заявить во всеуслышание о наших различиях с уверенностью, что в завершающем анализе мы увидим те же самые основополагающие ценности» [22].

По оценке японского премьер-министра, союзные отношения в конце 1970-х годов подверглись испытанию, и требовалась мобилизация мудрости, воображения и умения лидеров индустриализированных демократий для поддержания единения и жизнеспособности альянса. За прошедшие последних три десятилетия международное сообщество претерпело многочисленные структурные изменения (политические, военные, экономические), и все осознавали факт: результатом этих перемен стала утрата Соединенными Штатами доминирующих позиций и осуществления ими лидерства посредством извлечения пользы из их положения по таким глобальным вопросам, как безопасность свободного мира, реконструкция и развитие международной экономики. Прошли времена, когда США единолично несли бремя ответственности как лидер свободного мира, поскольку они одни обладали мощью и влиянием, соразмерными с такой ответственностью. «Сегодня (1983 г. – Л.З.), с глобальным распространением мощи, Америка утратила доминирование, она все еще гораздо более великая держава среди индустриализированных демократий и сильнее из двух супердержав», – отметил К. Миядзава. На рубеже десятилетий перед союзниками стоял двойной вопрос: «смогут ли они приспособить взаимные концепции отношений альянса к реальности новой властной структуры мира, и каковы требования, чтобы сделать эти отношения действительно отвечающими нуждам времени?» [23].

Выступление японского премьер-министра было с энтузиазмом воспринято североамериканскими и европейскими участниками, расценившими его в качестве водораздела в жизни ТК, что, как заметил Т. Ямамото, «было уже удивительным для меня»: «Речь, подчеркнувшая важность поддержания “союзнических отношений” между тремя регионами, была принята как ясный знак того, что Япония, наконец, стала оперившимся трехсторонним партнером». Важными для понимания значения опыта взаимодействия Японии с Северной Америкой и Европой являются признание премьер-министром факта своевременности и продуктивности для Японии в трехстороннем контексте изучения соразмерности своей международной роли и своей экономической мощи, «кроме того, формат Трехсторонней Комиссии предоставил японским лидерам возможность развить привычку работать вместе с лидерами других развитых индустриальных демократий» [24].

По истечении многих лет участия в трехстороннем диалоге на равноправных началах, по мнению Т. Ямамото, для Японии конца 1990-х годов сохранялись вызовы (внутренние –Л.З), препятствовавшие ее полноценному партнерству: ограниченность квалифицированных человеческих ресурсов для осуществления международного диалога; недостаточное внимание, уделяемое политическим исследованиям в японской интеллектуальной традиции; недостаток независимой политики исследовательских институтов и очень ограниченные источники личного капитала. Имелись также и внешние вызовы: возрастающая роль азиатского региона в международных отношениях не позволяла более Японии быть единственной нацией, представляющей регион, по-прежнему оставаясь ведущей нацией в Азии. Вызов усматривался им в том, каким образом эти азиатские нации будут участвовать в диалоге по выстраиванию нового мирового порядка. Ответить на внешний вызов Япония могла лишь только достижением еще более тесного сотрудничества со своими трехсторонними партнерами, с которыми она «развила такое близкое чувство союзнических отношений» [25]за долгие годы.

Трехсторонняя комиссия

Начиная с середины 1973 г. Д. Рокфеллер являлся членом Исполнительного комитета, а с середины 1977 г. и по ноябрь 1991 г. – председателем Североамериканской группы ТК. Его личный вклад всегда высоко оценивался сподвижниками и последователями. В речи на торжестве, посвященном знаменательной дате ТК, председатель ее Североамериканского отделения П. Волкеp, воздавая должное автору идеи, отметил: «Проницательность двигала Дэвидом Рокфеллером, инициировавшим в начале 1970-х годов дискуссии о концепции Трехсторонней Комиссии среди небольшой группы влиятельных персон. Он, гораздо более чем кто-либо другой, был катализатором и определил повестку. Кто еще, с его сочетанием выдающегося изящества и неутомимости в работе, смог бы привлечь такую широкую поддержку и энтузиазм? Те, кто присоединился к Дэвиду четверть века назад, чтобы начать Трехсторонний процесс, верили в способность сделать иное. Они имели смелость устремиться вперед. Но безошибочно то, что вдохновение проистекало от одного человека, человека, который на девятом десятилетии своей жизни продолжает поддерживать это видение и помогает сохранить его свежесть» [26].

Спустя семь лет после создания и деятельности Трехсторонней комиссии, в преддверии вступления в новое десятилетие, 1980-е годы, издатели ежеквартального журнала “Триалог”, интервьюируя Д. Рокфеллера, спросили об опыте и ожиданиях на предстоящий период, связанных с трехсторонностью. За этот период деятельности ТК появился мифический образ законспирированного органа, некоей небольшой могущественной группы, помышляющей о контроле миром и имеющей злостные замыслы на всю планету. Отвечая на заданные вопросы, Д. Рокфеллер отметил: «Изначальной целью Трехсторонней Комиссии, которая, я считаю, реализуется очень эффективно, было создание группы людей, хорошо информированных, напрямую не вовлеченных в наши правительства, для идентификации, изучения и обсуждения ряда серьезных вопросов, стоящих перед миром. Это именно то, что мы сделали. В процессе деятельности Комиссия издала несколько отличных докладов, и я лично организовал несколько наших обсуждений, чтобы быть чрезвычайно продуктивными и стоящими (заслуживающими внимания – Л.З.). Наши доклады были сделаны доступными каждому, желающему с ними ознакомиться, и, может быть, не всегда достаточно ясно в результате, что эти доклады представляют суждения авторов, а не Комиссии как таковой. Но стоит взглянуть только на состав Комиссии, чтобы осознать, что вы никогда не получите группу, представляющую такой широкий ранг политических взглядов, способную согласиться по какой-либо особой точке зрения по противоречивым вопросам. Помимо этого, просто нелепо предположение, что Комиссия преследует ряд специфических целей и пытается завладеть правительствами, чтобы действовать против чьих-то лучших интересов» [27].

Важную роль в создании Комиссии сыграл З. Бжезинский – к нему обратился Д. Рокфеллер с предложением создать организацию из высокопоставленных лидеров политики и бизнеса со всего мира, назвав эту группу Трехсторонней комиссией. Став ее первым директором (1973–1976), он являлся главным интеллектуальным двигателем в эти годы. Именно поэтому представляет интерес оценка трехсторонности, данная им по истечении 25- летнего срока деятельности ТК: «концепция особых отношений трех наиболее индустриально развитых демократических регионов мира сохраняет свою жизненность» [28]. Трехсторонность была инновационной концепцией, определившей масштаб и сущность новых, более широких отношений. Наиболее развитым демократическим нациям следовало иметь форум для неформальных консультаций и для совместного развития политики предложений, касающихся их общих внутренних и внешних проблем. Развитые демократии более не ограничивались только Северной Америкой и Западной Европой. Япония стала к тому времени как развитым обществом, так и демократией. Поэтому такой форум должен был охватить больше, чем трансатлантическое сообщество, в котором Билдербергская группа являлась полезным форумом. В 1981 г. он вновь присоединился к Комиссии и некоторое время состоял в Исполнительном Комитете.

На первом заседании, прошедшем в октябре 1973 г. в Токио, Исполнительный комитет Трехсторонней комиссии принял Декларацию, сохраняющую свою значимость до настоящего времени. Осознание возрастающей взаимозависимости современного мира определило провозглашение цели деятельности ТК: развитие эффективного сотрудничества со всеми странами мира, Японией, Западной Европой, Северной Америкой по проблемам, представляющим взаимный интерес. Двумя группами были подготовлены и представлены доклады о политических и финансовых отношениях между тремя регионами. «Мы опубликовали эти данные в попытке оказать влияние на поведение наших правительств» [29], – пояснил в мемуарах Д. Рокфеллер. На втором заседании ТК в Брюсселе в июне 1974 г., после первого “нефтяного шока”, вызванного ОПЕК, и призывов к новому международному экономическому порядку, «мы сосредоточили внимание на энергетическом кризисе и отношениях с развивающимися странами». Различные аспекты проблем взаимозависимого мира стали предметом исследований, проведенных независимыми экспертами Комиссии, и обсуждений на ее заседаниях на протяжении последующих лет [30].

ТК начала свою деятельность, располагая мандатом на три года, по истечении которых основателям предстояло оценить ее результативность и уместность и принять соответствующее решение о целесообразности продолжения, поскольку, по признанию Д. Рокфеллера, «была создана на экспериментальной основе». В 1976 г. «далекая от международной конспирации Трехсторонняя Комиссия действительно серьезно обсуждала, следует ли ей рассматривать свою работу сделанной и прекратить свою деятельность после трехлетнего срока. Был достигнут консенсус – у Комиссии еще имеется работа, и она должна быть выполнена» [31]. Каждый регион имел собственный исполнительный комитет и секретариат. Небольшой контингент японцев, североамериканцев и западноевропейцев с немногочисленным штатом в трех регионах начал свою работу по наиболее важным текущим вопросам под общим руководством директора Трехсторонней комиссии З.Бжезинского на протяжении первого трехгодичного цикла, 1973–1976 годы, до его ухода. Мандат был продлен на второй срок (1977–1979) и в последующий период многократно пролонгировался.

Североамериканская группа ТК насчитывает 120 членов из них: 87 представителей от США, 20 – от Канады и 13 (с 2000 г.) – от Мексики. В первые три года становления ТК наиболее важной частью ее финансовой базы был грант от Фонда Форда, и хотя с течением времени финансирование ТК было децентрализовано, возросла финансовая поддержка со стороны широкого круга корпораций, тем не менее содействие Фонда Форда по-прежнему остается важным, особенно для некоторых проектов, равно как и некоторых частных лиц. В 1980 г. бюджет Комиссии на три года составил 1,67 млн долл., из них поступления средств от фондов – 664 тыс. долл., от корпораций – 530 тыс., от частных дарителей – 220 тыс., от инвестиционных доходов – 84 тыс. долларов. Пожертвования от Фонда братьев Рокфеллеров (The Rockefeller Brothers Fund) составили 180 тыс. долл., Фонд Рокфеллера (The Rockefeller Foundation) – 100 тыс., личный вклад Д. Рокфеллера – 150 тыс. долларов [32]. Первым председателем Североамериканской группы был Д. Смит (1973–1977), ранее возглавлявший Агентство США по контролю над вооружением и разоружением (The U.S. Arms Control and Disarmament Agency/ACDA), а также делегацию США на переговорах по СНВ (SALT I) [33]. В 1977 г. он покинул ТК, поступив на службу в администрацию Дж. Картера в статусе посла по вопросам нераспространения. После его ухода из Комиссии председателем Североамериканской группы стал Д. Рокфеллер (1977–1991), остававшийся ее почетным председателем до своих последних дней (20 марта 2017).

Рамки Европейской группы ТК, ранее охватывавшие Европейское Сообщество, а теперь – Европейский Союз, также расширились. В настоящее время в ее составе 170 представителей. В соответствии с национальными квотами: Германия – 20, Франция, Италия, Великобритания – по 18, Испания – 12, остальные национальные квоты ранжируются от 6 до 1. Испанская и португальская группы были сформированы в конце 1970-х годов, в преддверии вступления Испании и Португалии в Европейское Сообщество. Аналогичное развитие событий последовало накануне вступления в Европейский Союз Австрии, Швеции и Финляндии, а также Греции. Еще несколько национальных групп были сформированы дополнительно, когда произошло расширение ЕС на страны Центральной и Восточной Европы. Норвегия, не являющаяся членом ЕС, представлена в ТК.

Японская группа ТК расширила свой состав и с 2000 г. называется Тихоокеанской азиатской группой (The Pacific Asian Group). На трехгодичный цикл 2009–2012 гг. ее численный состав насчитывал 100 представителей от Японии, Южной Кореи, Австралии, Новой Зеландии и пяти стран АСЕАН (Индонезии, Малайзии, Филиппин, Сингапура, Таиланда), присоединившихся в 2009 г. Китая и Индии, представители от Тайваня на этот период также принимали участие. Именно Д. Рокфеллер оказал решающую поддержку, когда решался вопрос о расширении азиатской группы и включении Китая и Индии [34]. В новом составе Тихоокеанская азиатская группа провела первые региональные конференции в Сеуле, Республика Корея (2000), Гонконг (2001), Сингапур (2002), Токио (2003) и т.д. В 2016 г. конференция прошла в Нью-Дели, Индия (2016).

“Талантливые люди со всего мира”

Для участия в деятельности ТК были привлечены профсоюзные деятели, руководители компаний, известные демократы и республиканцы, влиятельные ученые, президенты университетов и руководители некоммерческих организаций, ведущих деятельность за рубежом. «Мы широко забросили свои сети с точки зрения членства. Мы собрали, как нам казалось, – свидетельствовал в мемуарах Д. Рокфеллер – лучшие умы в Америке. Европейцы и японцы собрали делегации аналогичного калибра» [35]. Дж. Картер участвовал в деятельности Комиссии с середины 1973 г. вплоть до его избрания президентом США, когда оставил членство в ее рядах, согласно правилам, запрещающим участникам занимать административные посты. Президент Дж. Буш-старший был приглашен вступить в начале 1977 г., после того как он оставил правительство. Он ушел в отставку в конце 1978 г., за два года до назначения вице-президентом США. Ричард Чейни был членом Трехсторонней комиссии с 1997 г. до выдвижения кандидатом на пост вице-президента США и ушел в отставку в 2000 году [36].

Оценка деятельности ТК, высказанная председателем Североамериканского отделения П. Волкером в 1998 г., не утратила значения и в 2017 г.: «Остается неизменной проницательность наших основателей. Анализ, дебаты и обсуждения среди лидеров индустриально развитых демократий могут помочь обеспечить понимание и общее видение, установление личных отношений, важные для успешного лидерства» [37].

Признавая значительный личный вклад Д. Рокфеллера в жизнь американской нации и мира, президент У. Клинтон наградил его в начале 1998 г. Медалью Свободы (the Presidential Medal of Freedom), высшей национальной наградой для гражданских лиц за вклад в безопасность и защиту национальных интересов США, в общественную и культурную жизнь США и мира [38]. 17 ноября 1998 г. он направил поздравления по поводу знаменательной даты деятельности ТК: «Двадцать пять лет назад Вы осознали, что группа выдающихся и посвященных частных граждан ведущих наций мира может внести важный вклад в решение проблем мира. Из этого видения и убеждения родилась Трехсторонняя Комиссия и традиция, которая, к счастью, продолжается и до настоящего дня, и отразилась не только на работе Комиссии, но также на усилиях G7, многочисленных частных и общественных институтов и организаций, предназначенных для углубления международного сотрудничества. сегодня мы столкнулись с многочисленными новыми вызовами, и Комиссия продолжает играть важную роль, помогая миру встретить эти вызовы. Вы, Трехсторонняя Комиссия, жизненно важны сегодня, и ее работа продолжает обогащаться участием талантливых людей со всего мира» [39].

Президент Джеймс Картер, приглашенный в состав Комиссии одним из первых (до избрания на президентский пост он был малоизвестным губернатором-демократом штата Джорджия), высоко оценил предложение в письме, направленном Д. Рокфеллеру по случаю 25-й годовщины ТК. Воздавая должное незаурядным ярким личностям, «обеспечившим глобальное лидерство для следующего поколения» [40], с которыми ему выпала честь сотрудничать не только по ТК, но и в период своего президентства, Дж. Картер отметил: «Вы, основатель, и Збигнев Бжезинский, первый директор, заслуживаете признания за ваш вклад в сохранение мира и процветание среди индустриализированных демократий мира за последнюю четверть века. Объединяя людей в неправительственный форум, чтобы обсуждать общие проблемы, Трехсторонняя Комиссия способствовала пониманию и сотрудничеству, нежели конфликтам. Я горжусь вами и искренне благодарю вас».

Дж. Картер заявил о выдвижении своей кандидатуры в кандидаты в президенты США от Демократической партии неделю спустя после первого совещания Исполнительного комитета ТК в Вашингтоне в декабре 1975 г. Пообещав привести новых людей в правительство и выдвинуть новые идеи, одержав победу на выборах, он сдержал слово: выбрал 15 членов ТК, многие из которых служили при предыдущих администрациях. В частности, в его команду были приглашены: Уолтер Мондейл, вице-президент; Сайрус Вэнс, государственный секретарь; Хэролд Браун, министр обороны; Майкл Блюменталь, министр финансов; Збигнев Бжезинский, советник по национальной безопасности [41]. В последующие годы американской истории подобная практика не воспринималась как нечто неожиданное и экстраординарное. По оценке президента Дж. Картера, ТК предоставила ему прекрасную возможность обучения, а многие из ее членов помогли изучить международные отношения.

Президент Р. Рейган «в конечном счете, пришел к пониманию ценности Трехсторонней Комиссии» [42]и в апреле 1984 г. устроил для ее членов прием в Белом доме.

Высокая оценка человеческих качеств и интеллектуального потенциала была высказана в поздравительном послании на имя Д. Рокфеллера от его друга, президента Дж. Буша-старшего: «Мы нуждаемся в большем количестве людей, таких как ты, обладающих широким взглядом на мир и не боящихся лидировать. Спасибо тебе за все сделанное для того, чтобы мир стал лучше» [43].

С течением времени численный состав ТК увеличился, что во многом объясняется произошедшими геополитическими изменениями после окончания холодной войны и необходимостью вовлечения новых участников в трехсторонний процесс. По мнению З. Бжезинского, именно разделяемые демократические ценности и практическая польза для мира от тесных отношений между тремя мировыми наиболее производительными демократическими регионами сохраняют силу. «В Комиссии есть участники, которые бы хотели отказаться от этого критерия, пригласив Китай (имеющий определенный экономический успех) и/или Россию (борющуюся за создание демократической системы) присоединиться, но не следует иметь иллюзий в связи с последствиями такой перемены. Она (перемена) будет означать, что Комиссия перестанет быть особым форумом наиболее успешных демократий и просто станет международной ассамблеей. Нечто важное, нечто особенное, нечто достойное распространения будет таким образом утрачено», – считал стоявший у истоков ТК З. Бжезинский [44]. Исходя из этой причины, он высказал свое намерение противостоять склонности некоторых участников в пользу членства, составленного главным образом из банкиров и бизнесменов. Поскольку основой Комиссии являлось диверсифицированное членство – многообразие в единении, с акцентированием на плюрализме и демократии, то оно должно быть преднамеренно сохранено.

По мнению первого директора Трехсторонней комиссии, З. Бжезинского, «Комиссия стала очень большой, ее сессии более формальными, ее внутренний диалог менее интенсивным. Такова цена ее успеха. Однако в ранние годы Комиссия очень осторожно старалась делать политические предложения и активно их пропагандировать. Не было случайным происхождение самой идеи ежегодных саммитов развитых демократий (G7) – она исходила от Комиссии, как и ряд других предложений. В последнее время сложилось впечатление, что именно трехсторонние доклады Комиссии способны послужить основой для формальной повестки ежегодных саммитов, но не как исходная точка для любой серьезной защиты. Их влияние не очень видимое. Более того, встречи стремятся сузить политическое значение, хотя они все еще остаются полезными как в случае обмена мнениями, так и интересной сетевой работы. Встречи точно престижны, но в действительности невлиятельны» [45].